Пять человек с пулеметами заняли вершины окрестных скал, остальные натянули полог, развели под ним костер и начали готовить нехитрый обед. Лишь два человека, отойдя в сторону, развернули потрепанную карту.
— Да, мы вышли точно. И погода сегодня как по заказу, — сказал старший из них, внушительной комплекции, с массивным, крупным лицом, густыми усами и сильной сединой в волосах.
Более молодой собеседник осторожно позволил себе усомниться:
— Боюсь, что они не смогут прилететь, товарищ командующий. Низкая облачность.
— Вертолетам она нипочем. Главное, что не летают проклятые разведчики турок.
Через час обед был готов, а в два часа, точно в условленное время, с севера послышался отдаленный гул моторов.
— Огни! — крикнул командир, и навес был сорван с костров. После этого, повинуясь его командам, бойцы отряда залегли за камнями и приготовили оружие. Наконец из-за горного хребта вынырнули два вертолета МИ-8 с закрашенными опознавательными знаками. «Вертушки» шли между скал, по ущельям, стараясь как можно больше прижиматься к земле и не засветиться на экранах локаторов. Почти одновременно они опустились на площадку рядом с костром, открылась дверца одного из них, и высокий человек в пятнистом камуфляже спрыгнул на землю.
Увидев его, командир курдов с облегчением вздохнул. Именно этот человек месяц назад разыскал его среди скал Курдистана и предложил очень неплохую сделку. Вертолеты продолжали молотить лопастями воздух, выключать движки пилоты опасались, в высокогорье не всегда удавалось их быстро запустить.
Пожав руку генералу, человек в камуфляже крикнул на ухо курду:
— Привезли все, что заказывали! Двести штук гранат к РПГ, патроны к автоматам, два миномета, снайперские винтовки, медикаменты и тонну пластита с дистанционными взрывателями!
Глаза генерала блестели, он улыбался, как на великом празднике.
Его люди уже таскали от вертолетов ящики и мешки, сразу вьючили их на ослов и лошадей. Сопровождавших на каждом вертолете было всего по одному человеку, весь остальной салон был заполнен оружием и боеприпасами.
— Две остальные заброски проведем в течение месяца. Вот карты, там подробные планы интересующих нас объектов. Сможете нанести удар через неделю?
— Только по одному из объектов.
— Тогда по вот этому аэродрому. Кстати, он весьма досаждает и вам.
Через полчаса вертолеты были разгружены. Прощаясь, добрый посланец пожал руку генералу и напомнил:
— Следующий сеанс связи в среду. Частота минус десять, время плюс два.
— Я помню.
Вертолеты по очереди поднялись в воздух и, все так же двигаясь по ущелью, скрылись на севере. А караван, выбравшись из долины, глухими тропами начал пробираться на юг.
В ночь после гибели «Эйзенхауэра» курдскими боевиками было совершено нападение на военно-воздушную базу в районе озера Ван. Были взорваны бензохранилище, пост управления полетами, уничтожены десять вертолетов, наиболее досаждавших партизанам, и два самолета АВАКС «Боинг-767» американской группировки межнациональных сил.
К этому времени танковые колонны Саддама уже захватили Кувейт, но останавливаться на этом не стали, а пошли дальше, на Эль-Риад. Самолеты США, поднявшиеся в воздух с баз в Саудовской Аравии, обнаружили неприятные новшества.
Пара F-16, только что нанесшая удар по танковой колонне, сама неожиданно попала под ракетный удар. Отчаянным пилотажем пытаясь уйти от преследующей его ракеты, летчик кричал в микрофон:
— Это третий, восьмой сбит! У них есть С-400, у них есть С-400, я видел…
За первый же день боев было сбито восемь самолетов объединенных сил, больше чем во всей "Буре в пустыне". Несколько на удивление точных ракетных ударов вывели из строя крупнейший аэродром под Эль-Риадом. В этот раз операция «Самум» явно затягивалась.
Уже через неделю после начала боев цена на нефть поднялась в десять раз. Кризис усилился неожиданной забастовкой работников нефтепромыслов в Венесуэле, игравшей роль основного поставщика "черного золота" для США из Латинской Америки. Профсоюз этой страны понял, что имеет возможность откусить большой кусок пирога, ранее достававшийся арабам. Чтобы хотя бы как-то сбить цены на топливо, конгресс США принял беспрецедентное решение расконсервировать несколько нефтяных скважин в Техасе. Кризис сразу ударил по любимому детищу американской промышленности — его величеству автомобилю. Продажи машин упали в несколько раз, особенно это касалось автомобилей так называемого «представительского» класса. Были остановлены конвейерные линии крупнейших фирм, Детройт залихорадило в предчувствии неизбежной безработицы. С пониманием того, что быстро решить проблему Ирака не удастся, к деятелям Уолл-стрит пришло понимание неизбежности надвигающегося кризиса.
Спустя неделю после начала иранской кампании совсем в другой точке земного шара, в небольшом югославском порту происходила выгрузка очередного транспорта со стройматериалами для восстановительных работ в городах, пострадавших от бомбардировок сил НАТО. Судов хватало, и не было ничего особенного в том, что разгрузка шла ночью. Но любой из портовых грузчиков сразу бы сказал, что происходит что-то необычное. Самый дальний из причалов был оцеплен солдатами югославской армии, да и выгрузку производили военные, отстранив от работ ночную смену.
Портальный кран, похожий на гигантского богомола, в очередной раз склонил свой длинный хобот над трюмом транспорта. Минут пять стояла тишина, затем взревели моторы, со скрежетом по желобам шкивов начали струиться стальные тросы, и вскоре над бортом показался громадный продолговатый ящик. Двое военных в камуфляже с генеральскими звездами на погонах, затаив дыхание, наблюдали за медленным перемещением груза на пирс. Прожектора светили так ярко, что на досках ящика были видны разводы структуры соснового дерева. Медленно и точно ящик опустился на платформу гигантского трейлера, стропольщики в форме торопливо отцепили крючки, и тягач сразу взревел, выпустил черную струю выхлопного газа и медленно тронулся с места. А на смену ему уже подъезжал другой.
В полукилометре от пирса, на крыше старого блокгауза шевельнулась черная тень, что-то звякнуло. Старый склад находился на склоне горы, и зимний морской ветер и моросящий дождь пробирали Чарльза Маккормика до костей. Последние полчаса он проклинал все на свете, и погоду, и хитроумных югославов, и свою проклятую богом работу. Чарльз был кадровым разведчиком ЦРУ и два года жил в Югославии под прикрытием работника строительной фирмы. Уже три часа он наблюдал за странной разгрузкой сухогруза. Когда в половине десятого ночи позвонил один из его осведомителей и сказал, что на десятом пирсе военные затевают что-то необычное, Маккормик не думал, что его выход затянется так надолго. И главное, он пока не знал, ради чего затеяны подобные предосторожности.
