Илья Барышев спокойно сидел на крыше, Руки он держал перед собой, показывая Михаилу, что оружия у него нет.
– Вот ты и пришёл, – отметил авторитет.
– Странно, – проговорил Ангел. – Я не вижу у тебя никакого оружия.
– Как раз ничего странного, – возразил Барышев. – Своей жизнью я не дорожу, а твоей смерти я не жажду.
– Именно поэтому ты всё это устроил? – спросил Михаил.
– Хм, похоже, ты не понимаешь, – спокойно произнёс Илья. – Что ж, если хочешь, я могу тебе всё рассказать.
– Валяй, – сказал Поднебесный.
– Когда ты убил моего сына, меня охватила ужаснейшая боль, – проговорил Барышев. – Во мне кипел благородный гнев мщения. Я хотел убить всех, кто к этому причастен, причём в страшных мучениях. Но когда я поймал заказчика и утопил его в серной кислоте, я не почувствовал никакого удовлетворения. Наоборот, боль ещё больше увеличилась. И я решил устроить на тебя охоту. Я знал, что так просто тебя не убьют, и когда-нибудь ты доберёшься до меня. И ты меня наконец-то прикончишь.
У Ангела от такого признания даже челюсть отвисла.
– Удивлён? – горько улыбнулся Илья. – А дивиться-то нечего. У меня нет семьи. У меня больше нет сына. И никогда больше не будет. И ничто меня больше не обрадует, даже твоя смерть. Самого себя я убить всё равно не смогу, так пусть это сделаешь ты.
Ангел так и стоял с отвисшей челюстью.
– А если бы меня убили? – поинтересовался Поднебесный.
– Что же, тогда бы я заплатил ему, – произнёс Барышев. – А потом убил бы себя. Если бы, конечно, смог. А теперь давай покончим с этим.
Михаил поднёс ствол ко лбу Ильи.
Выстрел.
Мёртвый Барышев лежит у ног Ангела.
Ангел стоял над трупом Барышева. Вот и всё. Он убил его. Теперь уже ничто не грозит ему. Он смог. Он победил. Он выжил.
– Извините, пожалуйста! – услышал он чей-то голос сзади. – Вы не против, если я вас убью?
Михаил обернулся. Перед ним стоял странный человек. Он был одет в розовую рубашку и белые брюки. Правая рука была в гипсе. В левой он держал пистолет.
– Кто ты? – спросил Поднебесный.
– Как, вы меня не узнали? – улыбнулся человек. – Это же я, Лавуш, латыш. Бывший маляр, между прочим.
– Что тебе нужно? – не понял Ангел.
– Как что? – переспросил Лавуш. – Я хочу убить вас.
Михаил усмехнулся.
– Куда тебе? У тебя же рука сломана. Кстати, мной сломана.
– Дело в том, что я – левша,- произнёс Лавуш.
– Как? – не понял Поднебесный. – Но ты же бросился на меня с ножом…
– Всё было продумано, – сказал бывший маляр. – Я – левша, и действительно превосходно стреляю. И когда я услышал про охоту на вас, то я тоже решил поучаствовать. Но что я мог сделать? Зарезать вас? Я же абсолютно не умею обращаться с ножом. Застрелить? Но беда в том, что у меня на тот момент не было даже пистолета. И я решил для начала помочь вам. Я знал, что вы тёртый калач, и если вы узнаете, что на вас объявлена охота, то проживёте дольше. Именно поэтому я вам всё рассказал.
Я знал, что живым и здоровым вы меня от себя, конечно, не отпустите. Именно поэтому я подставил под удар свою правую руку. Затем я получил пистолет, и всё стало гораздо проще.
– Спешу тебя огорчить, – улыбаясь, сказал Ангел. – Барышев мёртв, и никто тебе не заплатит за мою смерть.
– Барышев мёртв, – также улыбаясь, сказал Лавуш. – Но тотализатор всё ещё работает.
Улыбка Михаила потухла. Он всё понял.
– Я собрал все деньги, которые только мог, – продолжал латыш. – И поставил их на то, что я тебя убью. Бывший маляр в розовой рубашке со сломанной рукой – мои шансы оценили как один к девяноста девяти. Если я убью тебя, то я получу сумму, примерно равную половине той, которую предлагал Барышев. Но мне и этого вполне хватит.
Ангела охватила паника. Нет, только не это! Кто угодно, только не он! Пусть его убьёт Палач, или Пантера, или Несчастный случай, или… или Горлопанов, в конце-то концов! Но не этот же, в розовой рубашке…
– Стой! – спохватился Поднебесный. – Давай договоримся! Разольём кровь, заплатим соседям, скажем, что ты меня убил, а я смоюсь из города…
– Мне кажется, что я когда-то уже предлагал такой расклад, – молвил бывший маляр. – И вы от него отказались. Так что…
" – Столько пройти, что бы так окончить путь, – печально подумал Ангел. – Похоже, я заработал премию Дарвина…"
– Во многих сказаниях благородный рыцарь оставляет жизнь своему врагу, – произнёс Лавуш. – Но что потом случается с этим рыцарем нигде не написано…
И он нажал на курок.
Я шёл по парку, всё ускоряя шаг. Если поторопиться, то можно успеть застать Солнышко. Иначе придётся худо.
С неба лил дождь. Стеклянно прозрачные капли срывались с небес и разбивались о лужи, падая с неимоверной высоты. Редкие прохожие ёжились под зонтиками и старались побыстрее дойти до дома.
Серость окутывала улицы города.
Внезапно в моей голове раздался дикий вой сирены.
" – Внимание! Автор Шрам вызывает вас в свою книгу! Внимание! Автор Шрам вызывает вас в свою книгу! Будьте готовы к перемещению!"
Я быстро добежал до арки. Здесь вряд ли кто-нибудь увидит, как я буду исчезать. А то чья-нибудь психика может такое перенести.
Голос в моей голове продолжает.
" – До перемещения осталось: девять, восемь, семь…"
– Да когда уже! – в злости подумал я.
"…шесть, пять, четыре, три, два, один…"
Я пал в другую реальность. Передо мной проплывали полотнища различных различных цветов: фиолетовый, пурпурный, красный… Они смешивались и вновь растворялись на отдельные куски.
Мультики. Так их назвал один из музов. Никто уже не помнит, кто именно, но название так и закрепилось.
Мультики быстро закончились, и я очутился в небольшой комнате. Автор не был сосредоточен на мне, что дало мне возможность оглядеться. Так, чёрная униформа, чёрные сапоги… Ко мне в голову закралась догадка. Я глянул на плечо и увидел… Свастику! Да-да, её родимую! А что, спрашивается, надо было ожидать от Шрама?
Самый жестокий из всех авторов, Шрам, постоянно выдумывал какие-нибудь ужасы. И нам, рабам автора, с тяжёлым сердцем приходится обыгрывать все его фантазии. Что поделаешь, денег за участие в его книгах платят больше всего денег.
Я взглянул на руку сидящей передо мной женщины. Меня покоробило от ужаса. Все ногти на её правой руке были перевязаны бинтами. Несложно было догадаться, что этих ногтей уже попросту не было.
В порыве ярости я крепко стиснул зубы. Что этот зверь-автор творит? Всё то, что случилось с музой во время романа, переносится и в её настоящую жизнь. Когда девушку освободят из этой книги, содранные ногти так и останутся при ней. Кого впечатлит такая муза? Кто возьмёт её в другое произведение? На что ей жить, в конце концов?
Внезапно автор завладел моим сознанием.
– Что ж, фрау Миллер, – произнёс я, чеканя шаг мимо стола, за которым она сидела. – Или как вас теперь называть? Елизавета Фунова? Весьма похвально, что вы всё-таки согласились с нами сотрудничать.
– Я всё вам рассказала, герр Штрахенбайер, – ответила фрау Миллер. – Больше я не знаю ничего.
– Ну, это определять не мне, – усмехнулся я. – Это решат вышестоящие лица. В конце концов, на второй руке ногти у вас ещё остались, – я со злобной улыбкой подмигнул ей.
Ненавижу! Ненавижу автора! Ненавижу себя за то, что следую его воле! Ненавижу! Ненавижу!!!
– Можете даже не рассчитывать, – спокойно заявляет Фунова. – Я всё равно больше ничего не знаю.
Внезапно нас обоих передёрнуло. Автор отвлёкся. Освободил нас обоих из-под чуткого контроля.
– Меня неплохо потрепали, – показала мне свои перевязанные пальцы. – Кстати, по твоему приказу.
– Настанет день, и я убью Шрама! – со злостью сказал я. Это было всеобщей мечтой любого муза. И все понимали, насколько эта мечта несбыточна.
Шрама можно было увидеть на детской площадке. Он сидел всегда на одной и той же лавке, в то время как его десятилетняя дочь бегала по площадке. Убивать автора было запрещено, а уж тем более – отца маленькой девочки.
Я поморщил лоб. Как можно имея такую замечательную дочь писать такую гадость.
– Как тебя зовут? – спросил я девушку.
– Юля, – представилась она. – Юля Алетинова. А тебя как?
– Я – Сергей Мискин, – проговорил я. – Ты где живёшь?
– А зачем тебе? – переспросила Юля.
– Ну, судя по твоей руке, на ближайший месяц ты выведена из игры, – произнёс я. – А жить-то на что-то надо. Я буду тебе помогать. Всё ж таки, получается, что это по моей вине всё так случилось, – улыбнулся я.
Немного помявшись, Юля всё-таки согласилась.
– Я живу на улице Попова, 65. – сказала она. – Первый подъезд, квартира 16. Буду ждать…
Внезапно раздался оглушительный звук сирены.
" – Внимание! Автор закончил творчество! Всем приготовиться к возвращению! Автор закончил творчество!" – женский голос звучал, казалось, отовсюду.
