Мне же требовалось его вырубить и как можно быстрее. У мальцевской тушки для того, чтобы вырубить с одного удара, силенок явно не хватило бы, поэтому, для увеличения кумулятивного эффекта понадобилась целая серия ударов в одну и ту же точку бедра, что соответственно привело к сужению бедренной артерии и шоку с последующей потерей сознания, а заодно сильно расстроило меня. В своем сорокалетнем теле, я бы смог и успел нанести ударов в два раза больше, чем в теле этого двадцатилетнего пацана. Да что там больше! Мне бы одного хватило.
Надо будет это учитывать впоследствии, иначе проживу меньше, чем рассчитываю.
Я посмотрел на Зинаиду. Ее глаза выражали одобрение, смешанное с изрядной долей восторга. Странная бабуля.
— Поможете? — я подбородком указал на поле моего мортал комбата. — Не ровен час, кто-нибудь с работы будет возвращаться.
Она ничего не ответила, а взяла двоих бойцов за руки и потащила по ступенькам наверх. Двигалась она быстро, несмотря на два тела, которые в сумме весили явно больше центнера. Забавный божий одуванчик, однако. Я забросил себе на плечо НКВД-шника, который один весил примерно столько же, сколько и ее двое, потому что Мальцев даже согнулся под его весом пополам, и поспешил следом.
По пути бабуля меня еще раз удивила, спросив:
— Сынок, ты часом, не японский шпион?
Удивила не сама фраза даже, а то, что сказана она была абсолютно не сбившимся голосом, что, как бы, не очень естественно для старушки, волокущей прицеп в центнер весом вверх по лестнице. Я, например, дышал. Как паровоз братьев Черепановых, едущий в гору.
Графиня встретила нас в дверях и велела всю бригаду рассадить на том самом диване с бронзовыми подлокотниками, предварительно связав, уже приготовленными ею для этой цели, кусками бельевой веревки. С этим я справился довольно быстро, несмотря на неумелые пальцы Мальцева. Затем Зинаида привела троицу в чувство тем старинным способом, которым советские хозяйки смачивали белье во время глажки. Набирала в рот из, принесенного откуда-то пузатого чайника в рот воду, и усердно надувая щеки выдувала каждому из них в лицо облако водяной пыли с таким звуком, что мне показалось, будто спирометрия легких у этой бабушки была не меньше, чем у синего кита, пускающего фонтан где-то на просторах Атлантики.
Троица пришла в себя и начала проявлять бурное недовольство происходящим. Я уж было даже хотел перейти к разработке плана Б, но графиня попросила меня с Зинаидой покинуть помещение и не мешать ей работать пока она нас не позовет.
Так что гения НЛП (Нейролингвистическое программирование (НЛП, от англ. Neuro-linguistic programming) —подход к межличностному общению, развитию личности и психотерапии. НЛП было разработано в 1970-х годах американцами Джоном Гриндером и Ричардом Бендлером. Создатели НЛП утверждают, что существует связь между неврологическими процессами (нейро-), языком (лингвистическое) и паттернами поведения (программирование), а также о возможности влиять на них специальными техниками для достижения желаемых целей) мы оставили загружать в сознание моих товарищей новые парадигмы, а сами выдвинулись на ту самую общую кухню, которая через десять лет подарит умирающему СССР сотни диссидентов. Вопрос Зинаиды, что я предпочитаю кофе или чай, порадовал меня самой своей постановкой. Естественно я выбрал кофе, ибо кофемания — это единственный вид зависимости, который я признаю и не только признаю, но и нежно холю и лелею.
Кофе оказался отменным, он не только был сварен при мне, но даже поджарен и смолот в моем присутствии. Как в лучших домах, впрочем, я и находился в одном из лучших домов. Здесь же когда-то целый византийский князь жил.
— Вы давно знаете свою хозяйку? — спросил я откровенно наслаждаясь вкусом и запахом напитка.
— Давно. — ответила Зинаида.
По тону ответа я понял, что дальше расспрашивать бесполезно. Ни каленое железо инквизиторов, ни мои суперсовременные методы допроса не заставят эту странную бабулю выдать даже такую мелочь, как что самозваная Томская предпочитает на завтрак.
Заботливая Зинаида к кофе подала пепельницу, коробку «Герцеговины Флор» и предложила закурить. Сама она тоже закурила. Папиросы оказались, кстати, так себе. Когда же, сука, у них должен ленд-лиз начаться? Соскучился я по приличному куреву безумно, а ведь я в этом гребаном 41-ом всего пару дней.
Еще меня заинтересовал вопрос сахара. Человек я сугубо военный, а, следовательно, там, где у большинства людей совесть, меня кобура с пистолетом, но то ли от отсутствия этой самой кобуры в данный момент, то ли от осознания того, что в скором будущем этих двух старух ждет блокада, попросить сахара для своего кофейного НЗ на пересылке, я постеснялся, но на сахарницу, наполненную доверху кусковым колотым сахаром, смотрел по-видимому излишне жадно, чем, собственно, и привлек внимание Зинаиды.
- Сахара возьмете? – поинтересовалась она.
- Нет. – отказался я.
- Не волнуйтесь, - улыбнулась она, предъявив набор зубов не хуже, чем у, ее более аристократичной, хозяйки, - что-что, а голод нам с анной Федотовной точно не грозит. Я соберу вам.
- Откуда вы знаете про грядущий голод? – спросил я, не скрывая возникшего внезапно подозрения.
- Война – это всегда голод. – ответила она просто.
После этого Зинаида порылась в комоде, пошуршала там чем-то пересыпаемы из одной емкости в другую и подала мне завязанный серый холщовый мешочек весом около полукилограмма.
- Берите-берите, - настаивала Зинаида, - от нас точно не убудет.
Ну не убудет, так не убудет, я решил не упрямиться и принял сладкий подарок, запихав его в левый карман штанов, в правом лежала книжка про Ленина. Теперь бриджи напоминали то ли штаны солдата-первогодка, под завязку затарившегося в чепке (чепок (жарг.) солдатская чайная), печенюшками для ночного пододеяльного пира, то ли шаровары Тараса Бульбы.
С групповым сеансом моего общества анонимных агентов НКВД, самозваная Томская, справилась. Даже быстрее, чем обещала, появившись на кухне из ниоткуда. Цены б ей у нас в Главке не было с таким умением подкрадываться.
- Можете развязывать. – сказала она своим приятным глубоким грудным голосом.
- Проблем не было? – проявил заинтересованность я.
- Никаких. – она отрицательно покачала головой. – Помолиться дадите?
- Перед смертью? – я рассмеялся. – Анна Федотовна или, как вас там зовут на самом деле, мои принципы не позволяют мне убивать тех, у кого нет зубов, яиц и оружия.
- Зубы у меня есть. – парировала она. – И оружие.
Я увидел смотрящий прямо мне в лоб ствол нагана со взведенным курком и патронами в гнездах барабана. Маслом пахнет. Ухоженный. За спиной держала, когда вошла.
Ей никто не говорил, что нельзя угрожать оружием на таком близком расстоянии? Наверное, никто. Спуск у револьверов достаточно тугой, так что непроизвольный выстрел исключается. В своей тушке я бы все сделал на чистых рефлексах, но эта тушка была чужая, потому получилось немного медленнее, но все равно получилось.
Не поднимаясь со стула, я немного отклонился влево, уходя с линии огня, левой рукой схватил ее за запястье, а правой ладонью ударил наотмашь по тыльной стороне ее руки, державшей револьвер, после чего осталось только забрать оружие из ослабевших пальцев старухи и навести на нее, только наводить я не стал, а просто положил на стол. На самом деле прием простой, как таблица умножения, но со стороны смотрится эффектно, почему и используется в кино всякими Стивенами Сигалами.
- Второй пункт не был выполнен. – сказал я, допивая кофе. – Про яйца. Теперь и третий не выполнен.
Я посмотрел на револьвер. Серебряная табличка, привинченная к рукояти, сообщала, что товарищ Богомолов прославился в боях с белобандитами.
- С тремя орденами, могли бы хоть маузер какой-то дать.
- Дали. – все также спокойно сообщила Томская. – Браунинг. Заберете?
- Зачем? – искренне изумился я. – Неужто вы думаете, что можно заявиться из прачечной в военкомат с целым арсеналом?
