отобранных напором Славы, попятился парой шагов.
– Дак кто? Кто? – Слава не ослаблял слог и не давал королю сокращать расстояние в полшага.
– Я… я не думал. Может быть…
– Я помню, ты хорошо тогда дразнил Колю. – Слава прервал Клавдия, когда тот упёрся в конец балкона, и, опомнившись, с улыбкой тревожно поинтересовался. – Пока меня не было, прогресс не запускал?
– Бывало, ещё пару раз. – выдыхая, произнёс запуганный король.
– Главное хоть что-то, тогда с него и начнём. Во-первых, мне надо прочитать его медицинскую книжку. Сможешь достать? – Слава вернулся в свой угол, а Клавдий, выдумав о произошедшем, что это мог быть остаточный припадок и, приняв величественный вид, встал в центр балкона, лицом повернувшись к Славе.
– Попробуем.
– Будем действовать от их слабостей. Я кое-что нашёл у двоих. Но вот Борис и Глеб пусты. Ими займёшься ты. Затягивать я не хочу, так что на пять человек у нас не больше месяца. Работать будем продуктивно и по обстоятельствам. Коля как на пробу, остальных одновременно. Пока работаем над одним, если подвернётся шанс, находим что-нибудь на второго. Главное прогрессивно. Понял?
– Что делать будешь ты
Коль мы так многим заняты?
Да и к чему же пять,
Кто тот ещё один нам надо знать.
– Я мозг и исполнитель, а ты сборщик информации. Не тронем Гертруду и…– Слава не хотел говорить.
« – Ладно, ему то какая разница. Раз сказал, закончи предложение.
– Он будет спрашивать «почему?»
– Думаю, ты знаешь, как на такое отвечать.» – Интерн рассудил Славе, и тот согласился.
– Студент.
– И ты и я по человеку, Оставим им скончание века.
Твой план достаточно мудрён.
Но чтоб три месяца только о нём
Занять все мысли, не много ли о малом?
– Причём здесь мои мысли, и с чего они тебя интересуют. Думать мне больше не о чем! То есть согласен?
– Вполне.
Слава высунул твёрдую худую руку из-под одела, в которое успел снова закутаться, Клавдий скрепил их союз рукопожатием, Интерн тоже положил ладонь на замок. Окоченев, руки быстро расцепились. Король открыл дверь, и союзники вернулись в комнату. Слава, не раскрываясь, упал на кровать и тут же уснул, а Клавдий, закрыв дверь, закинул одеяло на Бориса, поцеловал спящую Гертруду – её не будили, так как не спускались, и верёвку бросать не надо было – но не только по привычке король взял одеяло Божка, но ещё и не хотел морозить своё, уснул чуть позже Славы.
Проснувшись в пятом часу, Слава наощупь нашёл тумбу Коли. Беззвёздное с серыми облаками небо чернело, Луна потухла, но свет фонарей, отражаясь от небольшого покрова снега, часть которого уже выдул ветер, озарял комнату, и сквозь её темноту синели силуэты кроватей. Пошарив в верхнем ящике тумбы, мужчина ухватил тюбик зубной пасты и, не задвигая доски, подкрался к Клавдию. Вымазав на лике короля не связанные композицией узоры, Слава вернулся к Коле, слегка, будто по неосторожности, задел горлышком о его руку, оставив неяркий след. Интерн подсказал, как лежал тюбик, и, вернув его на точное место, Слава, бесшумно задвинув ящик и от напряжения испугавшись чахнувшего Коли, но проверив не проснулся ли мужчина, убедился в его бесчувственности, на носочках допрыгал до своей кровати и уснул, для большей правдоподобности впечатлений утра.
Как Слава и Интерн себе представляли, Клавдий, как только проснулся, нашёл обидчика. До обхода был скандал. На этот раз, в отличие от предыдущих, когда его слова ставились под сомнение, у короля были самые правдивые и беспрекословные доказательства шалостей Коли. Слава вскочил от визга Клавдия и тут же ринулся к центру событий, разворачивающихся между кроватью Коли с сидевшим на ней хозяином, протирающим заспанные глаза, так как на этот раз, по его утверждениям, он «провалился в сон», из-за чего не по обыкновению проснулся ни первым, и стоявшим около неё королём. Остальные «небуйные», кроме Лизаветы, той удавалось спать, с мест наблюдали за сценой. Слава подсел на край кровати Петра Семёновича, положив руки на её изголовье. Клавдий возмущался грозно и даже гневно, что выглядело пугающе…
«Со вчерашней выходкой Славы это всё равно сравнить нельзя.»
… но Коля, по прошлой тактике, пытался отбиваться около полу часа, после чего, снова сев на кровать, он, повышая голос, вскакивал, додумав о том, что вина его очевидна, выдвинул в оправдание идею о лунатизме. Клавдий не утихал и, заметив капитуляцию врага, добил мужчину едкими фразами, при которых говорящий должен улыбаться, но в этом поступке, как выразился король, «…была задета честь и предано сомнению величие…», он только больше злился. Улыбался же Слава. Эта коварная идея пришла к нему за несколько минут до исполнения, во сне, и, рассказав её Интерну, получил восхитительный отзыв и сразу претворил её в жизнь. Спустя час король не утихал, сцена всем надоела, а Слава насторожился из-за показавшихся ему необычными голосов, слышавшихся за дверью.
– Ну полно. Ты ребёночка до слёз довел. – ввернул Слава, когда Клавдий остановился, вдыхая воздух, и, пересев на кровать Коли, приобнял мужчину, положил его голову себе на плечо и накрыл её рукой.
В горячке король не заметил того, что компаньон сидит в сантиметре от него, и повернулся, встревоженный от неожиданности его вставки.
– Но он…
– Да, виноват, но раскаивается. Ты же принимаешь свою вину? – обратился Слава к Коле, отстраняя того от себя, но всё ещё придерживая за плечи.
– Да. – шмыгая носам и икая, промямлил мужчина.
– И понимаешь, что это свинство, а также подло с твоей стороны.
– Да.
– И если хочешь выразить недовольство зазнавшемуся Клавдию, то надо говорить в лицо при всех, ну или одном свидетеле.
– Да. – Коля понял не весь смысл, вложенный Славой.
– Пётр Семёнович, упокойте ребёнка, я не умею.
Слава отодвинул от себя мужчину, его место занял готовившийся прийти на помощь, из-за чего быстро вставший, Пётр Семёнович, а сам, повелительно развернув Клавдия, увёл его.
– Пусти, запятнано теперь ведь наше имя.
– Да, да, в прямом смысле кстати. Тебе лицо не жжёт?
За тот час до пробуждения, Клавдий уткнулся лицом в подушку, так он, заметив белое пятно с вкраплениями красного и синего, дотронулся до лица и, нащупав на нём ещё сильнее размазанную смесь, не додумался её смыть и побежал искать виновного.
Слава повёл короля в душ.
– Придумал, как достанешь карту? Нет? Ну да у меня план. – затараторил мужчина в коридоре, не уступая ответу Клавдия. – Это образ. Детали сам додумаешь. Павел Анатольевич сначала подходит к Коле (надо ему для красоты кличку придумать, но после), потом к Петру Семёновичу,
