на голове, между ушей, виднелась металлическая пластинка.
— А вы думали о каком эксперименте речь? — профессор скрестил руки на груди, с любопытством глядя на взбешённую Майю.
Та как-то сразу сникла.
— То, что вы его нашли, не делает его вашей собственностью, лейтенант, и вы это прекрасно знаете, — продолжил Завельев. — Ему вживили специальный имплант, с помощью которого можно будет отслеживать его физиологическое состояние, состояние иммунной системы, и даже в некоторых случаях воздействовать на организм.
— Но зачем??? — спросила Майя, глядя на вполне, кажется, довольного жизнью енота.
— Он иномирец, которые выжил, адаптировался в новой среде. Так же как аномалия — враждебная среда для нас, наш мир — враждебен для них. А он смог. А значит…
— У него ИТФ в коридоре допустимых значений, — перебил я его своей догадкой.
— Совершенно верно, — кивнул профессор.
— Нам тоже имплантируют такие чипы? — спросил я, продолжив логическую цепочку.
Но профессор только молча развёл руками.
— Ясно, закрытая информация, — вздохнула Майя, переглянувшись со мной. — Не будем задавать профессору неправильные вопросы.
— И кстати, — поднял профессор указательный палец, — енот добровольно согласился участвовать в эксперименте.
— Так он вам прямо и сказал, — съязвила Майя.
— Ну почти, — Завельев хмыкнул. — Я ему всё рассказал, объяснил, пообещал, что так он станет гораздо сильнее и будет самым сильным и быстрым енотом. И он согласился. Сам лапку протянул для ввода снотворного. Очень умный!
— Надо ему имя дать, — Майя нерешительно смотрела на енота, думая, наверное, в какую авантюру влипла.
— Тут и думать нечего, — хлопнул я в ладоши. — Ракета!
— Почему? — удивилась Майя.
— Был один такой американский фильм, — начал я объяснять, — там был очень умный енот, которого в какой-то лаборатории модифицировали, имплантов всяких наставили. Один в один ведь!
— Американский, значит? — прищурилась Майя. — И ты предлагаешь нам, мне, лейтенанту КГБ и тебе, курсанту в структуре того же КГБ, назвать питомца именем персонажа из фильма нашего геополитического противника?
— Оооо, нет! — хлопнул я себя по лбу. — Определённо не подходит!
Енот с огромным интересом следил за нашим разговором и, кажется, посмеивался.
— Вы у него самого спросите, — посоветовал профессор. — Может, ему что-то понравится? Можете, например, в мою честь назвать. Он и по цвету подходит!
— Серый? — Майя оценивающе посмотрела на енота.
Тот поскрёб пальцем в районе уха и, кажется, задумался. Кого же он мне напоминает?
— Можно профессором, — хмыкнул Завельев.
Профессор… да, но если в честь нашего назвать — он же зазнается.
Енот, не отнимая пальцев от головы, глянул в мою сторону.
Ну точно! Был один профессор, очень-очень умный, тоже пальцы к виску прижимал. Главное не говорить Майе, что и он из американского фильма.
— Чарли! — сказал я вслух, и добавил: — В честь Дарвина.
На этот раз енот отреагировал. Подбежал по столу ко мне, остановился в паре своих шагов от меня, сел на задние лапки и вытянул в мою сторону правую переднюю, открытой ладонью вверх.
— Видишь, — показал я на енота Майе, — ему нравится это имя!
— Видишь, — кивнула та. — А вы, профессор, не спрашивали его насчёт имени?
— У меня, знаете ли, хватало забот, — пожал тот плечами. — У меня он числился под инвентарным номером. Кстати, распишитесь.
Он подал нам две бумаги. Одна оказалась актом приёмки, разумеется, задним числом, а вторая — актом передачи. Объект «енотовидный иномирец» был передан профессору нашедшими его курсантами, и этим же курсантам передан обратно, для дальнейшего наблюдения.
После чего он достал устройство, напоминающее смартфон, только в максимально защищённом исполнении, приличной толщины.
— Это — выносной модуль для импланта, — начал он объяснять. — Имплант передаёт на этот модуль все собранные данные, а дальше они уходят на сервер по ведомственной сети. Все его возможности вам знать пока рано, да и вам будет достаточно базовых. Имплант распознаёт уровень нейромедиаторов в крови, а выносной модуль интерпретирует их как текущее состояние объекта.
Он включил экран и показал нам. Вверху экрана шла надпись: Система «Прогресс». На самом экране отображались обычные данные медицинского мониторинга — пульс, температура… И необычные. Текущее состояние: любопытство.
— Тамагочи, блин, — хмыкнул я.
— Чего-чего? — спросила Майя.
— Тамагочи, игрушка такая, — я прикрыл глаза, вспоминая детство. — Там надо следить за виртуальным питомцем. Тут только живой. Ну что, Чарли, пойдёшь к нам жить?
Енот молча взял меня за палец и пожал.
Я удивлённо посмотрел на профессора.
— Это он типа согласен?
— Полагаю, так и есть, — кивнул Завельев. — Я же говорю, он очень умный. Зеркальный тест он, кстати, прошёл играючи, а это однозначно говорит о наличии самосознания, а значит, и разума. А вам надо будет вести дневник наблюдения. Вот здесь, — он показал на экране, — есть раздел. Данные отправляются кому следует, вам об этом не стоит беспокоиться. Канал закрытый. Доступ по отпечатку пальца, ваши отпечатки внесены. Ещё вопросы?
— Что мы скажем в казарме? — спросила Майя.
— Что это закрытая информация, — пожал плечами профессор. — И вообще, никто из них ничего не видел. Да и вы при поступлении документы читали, которые подписывали? Там есть пункт о нераспространении. Главное сами языком не трепите.
Я глянул на висящие на стене часы. До отбоя десять минут. Пора возвращаться.
Хлопнув по плечу, я поманил енота ладонью.
— Давай, Чарли, запрыгивай. Не будем же мы всё время с переноской таскаться.
Чарли не заставил себя дважды просить. Коротко пискнув, он взлетел по подставленной руке и устроился у меня на плече, как матрос на смотровой мачте. Вроде как отъелся, потяжее стал? Или мне показалось?
— А чем его кормить-то? — всплеснула руками Майя.
— Не переживайте, лейтенант, он поставлен на довольствие, — Завельев зевнул. — Всё, идите, а то я уже две недели почти без сна, наконец-то хоть отосплюсь! Теперь он — ваша головная боль, а не моя!
— Майя, о чём думаешь? — спросил я по дороге в казарму у непривычно молчаливой девушки.
— Что всё это похоже не то на сон, не то на сказку, — поделилась она.
— Не то на подставу, — в тон ей добавил я.
— Почему? — удивилась напарница.
— Смотри, — я даже остановился, настолько меня торкнула собственная мысль. — Нам Чарли не подарили, а передали. А так он собственность государства, верно?
— Верно, — согласилась Майя и с улыбкой глянула на енота. — Прости, Чарли, но у тебя паспорта нету.
— А что будет, если Чарли сбежит, потеряется или не дай бог что-нибудь вытворит? Продукты в магазине украдёт или мало ли что?
Чарли недовольно, как мне показалось, фыркнул.
— Ты ведь будешь хорошо себя вести? — на полном серьёзе спросила у енота Майя, протянув ему руку.
Тот молча лизнул её пальцы, а потом шлёпнул по ним
