Ознакомительная версия.
— Вы должны видеть все! Своего товарища, любое возможное укрытие от выстрела спереди и любого с боков. Не бойтесь порвать свой мундир, или вы хотите красиво выглядеть на похоронах? Вы должны видеть врага и понимать, куда и в кого он будет стрелять. И если у него на мушке будет ваш сосед, вы должны успеть оттолкнуть его в сторону. Чтобы в следующий раз он сделал то же самое и для вас. Запомните все! Ваша жизнь зависит от жизни ваших товарищей! Пока живы они — будете жить и вы тоже.
— Но так и шею можно свернуть… — осмелел Гонсалес.
— Можно. Если на ней глупая голова. Смотрите…
И она на бегу резко нырнула в сторону, прямо в густые заросли кустов. Затрещали ломающиеся ветки… и все стихло.
Озадаченный капрал, выждав несколько секунд, подошел ближе.
— Сеньорита лейтенант?
В кустах никого не было. Виднелась только примятая трава. И все…
Солдаты завертели головами, пытаясь обнаружить исчезнувшего инструктора.
— Чего глядим?
Она стояла уже позади строя.
Но как?
— Все просто, капрал. Вы, падая на землю, остаетесь на месте, оттого и предугадать место, где вас нужно искать — нетрудно. Это понятно, ибо большинство солдат сделает то же самое. А я, в отличие от вас, не жду, а сразу ухожу дальше. Только уже не так шумно. И пока вы ищете меня на прежнем месте…
— Но… как вы видите, куда нужно прыгнуть? И не свернуть при этом шею?
— Вы тоже это увидите… не сразу, но и вы будете это делать не хуже меня.
Час беготни и прыжков. Перекаты и падения, повороты на месте…
Гудящие от усталости ноги… перерыв… снова прыжки и перекаты. Резко потяжелели ружья в руках, намокли от пота мундиры. Заскрипел на зубах песок…
— Оп!
Не рассчитавший своих сил Мак-Грегор, поскользнулся в прыжке на камень. Выпустил ружье из рук и замахал ими в тщетной попытке удержать равновесие…
Бум!
Упав с камня, он ударился боком об пень.
— Годдэм!
Солдаты окружили своего товарища.
— Что с тобой, сержант? — присел рядом капрал Леннокс.
— Рука… все плечо и спина… не чувствую ничего… пошевелить не могу, только боль…
— На-ка… — отодвинув неожиданно сильными руками в стороны солдат, присела рядом с ним инструкторша. — Что там у тебя?
Ее тонкие пальцы пробежались по плечу, по руке… Забрались за спину и прошлись вдоль позвоночника.
— Хм… могло и хуже быть… Слава богу, что хоть не сломал ничего. Хотя позвонок не на месте, да и ключицу ты выбил.
— Да куда уж, хуже-то? — скрипнул зубами сержант.
— Тащить его в Форт? — Леннокс повернулся к лейтенанту. — Мы можем вырезать несколько деревьев… сделаем носилки…
— Нет нужды, — не отрываясь от осмотра, возразила ему инструкторша. — Что там, что здесь — одно и то же делать придется. Сам дойдет, только ружье его возьмите.
— Да я и шевельнуться-то не могу! — сержант чуть не взвыл от боли.
Вместо ответа она встала и вытащила откуда-то из-за спины сверток материи. Развернула. В ее руках оказался пятнистый плащ длиной почти во весь рост сержанта.
— Вон там место приготовьте. Сучки, камешки — все долой!
Менее чем за минуту солдаты очистили клочок земли и растянули на нем плащ.
— Так. Осторожно его берем… не за руки! Поддерживаем их, чтоб не болтались, руками за ноги, за бедра беритесь. Под спину ему ружья подсуньте… так… понесли… кладем его.
Сержант растянулся на плаще.
— Мундир долой! Рубашку тоже…
Она осмотрела стоящих рядом солдат.
— Ты и ты — на ноги. Держать, чтоб не брыкался. Ты, — палец уткнулся в Леннокса, — вот эту руку держишь. А вон ту руку будет держать самый болтливый! И не сейчас, а когда он ей двигать сможет!
Гонсалес смущенно затоптался на месте.
— Все готовы?
Солдаты присели на землю.
Лейтенант скинула свою странную куртку и осталась в пятнистой рубашке с коротким рукавом. Солдаты потупились — рубашка слишком плотно обтягивала ее тело…
— Крест дайте.
В ее руку кто-то сунул крест.
— Целуй крест! Так… Теперь молитву читай. Так, чтобы все слышали!
Тонкие пальцы скользнули по плечу…
— А-аа!
— Молитву!
— Больно же!
— Ты нежная девка?! Читай!
Солдаты навалились на руки и на ноги товарища.
— А-аа!
— Все… отпустите его… — девушка вытерла руками пот со лба и села на землю.
Стоявшие вокруг солдаты молчали.
— Что смотрите? Все уже… — она повернулась к сержанту. — Вставай, уже можно. Только рукой этой не махай особо с недельку.
Мак-Грегору помогли встать. Он неверяще пошевелил пальцами руки, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Ну как? — Гонсалес тронул его за руку.
— Болит еще, но… уже не так. Шевелить рукой могу, вон, видишь — пальцы шевелятся, а раньше и не чувствовал их совсем.
— Ничего себе… да это прямо-таки…
— Колдовство? — усмехнулась инструкторша. — Это с молитвою-то? Нет, парни, просто нас учили… как надо. И этому тоже…
Старый Империалист
Сапоги ужасно жали. Этот факт, изрядно портил утро, которое по теории должно красить все нежным цветом. Я прохаживался перед строем «бравых» военных, и пытался отвлечься от мыслей об идеальном сапожнике, никогда не существовавшем в природе. Впрочем, сейчас мне надо было взбодрить те два десятка человек, которые мне достались. Общение с Котенком всегда удручающе действует на мужчин, одетых в военную форму. И на меня тоже. Такая хрупкая, изящная, и… М-да-аа… Надо что-то сказать. А, ладно:
— Господа! Я, капитан Алехандро Кулкин, поздравляю вас со вступлением в новые войска! Мы первые! И не только потому, что мы — это костяк будущей роты, но мы первые всегда! Мы первые приходим на поле боя, и последние уходим с него. Мы всегда идем впереди! Нам дозволено носить высокое звание инженеров, потому что для нас не существует слова «невозможно»!
О, немного оживились. Так, теперь немножечко дегтя:
— Наша служба будет тяжела. Тяжела чисто физически. Мы сами будем копать и таскать бревна. Мы будем строить мосты даже под обстрелом. Но мы это сделаем, потому что за нами пойдут наши товарищи, и они победят! И мы облегчим им путь, для того чтобы победить самого страшного врага, который есть у человека…
Я замолчал, и повернулся к строю.
— Дьявола? — кто-то из второго ряда несмело подал голос. Впрочем, по неистребимому акценту кокни, ясно было, что это бывший каторжник.
— Оставим эту победу падре, — улыбнулся я. — Наша цель более приземленная, мы должны победить войну. И мы это сделаем, пусть и перекопаем для этого всю земную твердь. Но это потом. А сейчас мы будем учиться.
Ознакомительная версия.
