«Кия-Шалтырь — Красноярск». Стоянка — две минуты, ну да мы успеем!
Размечтался! Стоп-кран чуть не сорвал! Началось с того, что я неправильно рассчитал, где на перроне встанет наш восьмой вагон, потом увидел, что вагон вообще не открыли. Был открыт пятый, пришлось бежать к нему, а там нас и пускать не хотели! Я запрыгнул первым и оттёр от входа пузатого проводника с усами как у Буденного и головой как у Котовского, то бишь, лысого. Смешная морда. Хотел помешать нам уехать. Бейбут запрыгивал уже на приличной скорости на ступеньки. Это хорошо, что я его оставил на посадку последним. Под ор лысого усача мы двинулись в сторону своего вагона и наткнулись в седьмом на перекрытую дверь тамбура. Я со злости так пинал её, что проводница, заспанная клуша, выскочила через полминуты.
— Что шумим! Почему хулиганите? — начала было орать она, но я сунул ей в нос наши билеты.
— Вагоны уже на остановке открывать не надо? Мы еле сели! — возмущенно сказал я.
Был бы мужик, точно врезал бы. Но с этой краснокожей любительницей скандалов нет никакого смысла ругаться. Её не исправишь.
Мы заняли целое купе около проводника, и ещё одно боковое место напротив. Нижнее, Аркашино оно было. Но судя по бабуле, сидящей на боковой нижней полке нашего купе, Аркадию сегодня спать не на своём месте. В это время свои места ещё было принято уступать в поезде. Хотя, как по мне, зря. Я бы и сейчас упёрся и не уступил. Всегда норовил со второго этажа упасть, пока не появились полки с поручнем.
Кроме нас в вагоне ехало много спортсменов. Вот мимо меня прошли две девушки к баку с кипятком. Нет, не доширак заварить — их нет ещё, а бульонный кубик. Я вспомнил, что и у меня есть тоже. Иду к ним в очередь с кружкой. Познакомились. Две молодые девчонки, Ира и Оля, лыжницы, едут со сборов в межсезонье, и готовы составить нам компанию в игре в карты. Сидим, болтаем, играем в карты, я про между прочим спросил кто у них тренер?
— Олимпийский чемпион! — похвасталась Ира. — Вячеслав Петрович, он в Японии тридцатку выиграл и эстафету!
Я сразу понял про кого речь, и загорелся узнать, правда ли байка про «Дахусим»?
— Что это? Не слышали такого! — сознались девушки.
— Ну как…, — начал рассказ я, вычитанный в прошлой жизни в интернете:
— Перед стартом повалил снег, и этот тренер, который тогда был лыжником, сидел и смазывал лыжи. К нему подошёл японский корреспондент и спросил, — «Вы думаете, вам поможет это?» Ну, ваш тренер, конечно, ответил. Японец хоть и плохо знал русский язык, но фразу запомнил. На следующий день одна из известных японских газет вышла с заголовком: «Советский лыжник, сказав волшебное слово „Дахусим“, выиграл Олимпиаду».
Смех девочек был слышен на весь вагон.
— А давай спросим? — загорелась Ирина.
Тренерское купе было в конце вагона, и я с девочками пошёл узнавать историю, а парни стали стелить бельё. Аркаша, как я и прогнозировал, будет спать наверху, против сурового взгляда бабули он возразить не смог.
— Ну, сматерился и сматерился, эмоции же, в спорте без них никак, — несколько смущённо признал Петрович. — Я вам сейчас другую историю расскажу. Хотите?
— Очень! — сказали мы хором.
— Бегу я гонку, а тогда разрешалось мазать лыжи во время гонки, была скамейка для всех и мазь там лежала. Общая. Передо мной бежал чех. Смотрю — сидит, мажет, а потом — раз и зашвырнул мазь далеко в снег! На моих глазах, чтобы я не смог подмазать свои лыжи. Такое меня зло взяло! Ах ты ж, сука, думаю! Сил вроде и не было, снег тяжёлый, но после такого подлого поступка второе дыхание открылось. Так гонку я и выиграл. Не надо злить русского человека! — посмеивался лыжник.
Возвращаюсь назад в купе, там уже бельё застелено, потрогал рукой — не влажное. Иду в туалет, а он закрыт.
— Туалет один работает, в конце вагона, — важно сообщила проводница и закрыла дверь своего отсека.
— У меня ключ есть, — воровато сказал Бейбут и показал железнодорожный ключ.
— Откуда он у тебя? Тут взял? — спросил я, не желая конфликтов.
— Из дома привез.
— Гонишь? — усомнился я.
И мне была показана Бейбутская коробка с сокровищами. Эту аптечку я видел раньше у него, но думал там лекарства. А сейчас понял, что ошибался. Чего только там не было! Разные ключи, в том числе и один гаечный, лупа, значки, в том числе и спортивно-разрядные, солдатская кокарда, складной ножик, пуговицы вразнобой, но красивые, старые деньги, ещё царская пятерка и рубль бумажные, маленький блокнот, сломанные наручные часы и прочая фигня.
— Зачем ты это с собой возишь? — поразился я.
— Чтобы не украли! — глядя честными глазами, сказал мальчишка.
Иду в туалет, там чистота и порядок. Ну, понятно. Один туалет закрыла для себя, а второй на пятьдесят две жопы помоет, в лучшем случае, один раз за поездку. Мы ещё болтаем с девочками, их возили на этот Кия-Шалтырь, на предсезонку, бегали по горам. Оказывается, известное место. Не в Красноярском крае, а в Кемеровской области расположено. Пьём чай и ложимся спать. Просыпаюсь от толчка Петра Малышева.
— Толя! Давай рыбку купим? — шепчет он, чтобы не разбудить остальных.
Смотрю на часы, почти двенадцать ночи, стоим на какой-то станции, и на перроне продают пирожки, сушеную рыбу, и пиво. Я вижу, как мужик купил три бутылки.
— Петя, ты охренел? Я спать хочу!
— «Красная сопка». Тут долго стоим, — шепчет Пётр.
— Да хоть голубая! — возмущаюсь я, но встаю.
Захотел вот в туалет, а до биотуалетов в вагонах ещё лет двадцать пять. Да и Петьку одного отпускать не хочу на перрон, вожусь с этими салагами, а не бросаю. Ответственный я человек. И взрослый.
Выходим, а тепловоза нет, стоят одинокие вагоны на рельсах. Люди охотно покупают съестное, несколько пьяных компаний ищет, что покрепче. В нашем вагоне не пьёт никто. Идём в туалет, он расположен рядом с вокзалом. Потом покупаем пирожки, сушёную и вяленую рыбку и пива. Пива я себе взял, Петька лимонадом затарился. Спиртное мне продали без вопросов о возрасте и по двойной цене. Сна ни в одном глазу, стоим на перроне смотрим на эти сопки. Я открыл бутылку пива — холодное на удивление. Находилось оно до продажи в ведре с водой, где плавал лёд. Сервис!
Вдруг вагоны тронулись и поехали! Пока мы стояли, к составу прицепили локомотив!
— Бежим! — орет Малышев.
Вот гад! Втравил-таки в блудняк!
