Плато между Скалистыми и Каскадными горами примкнули к союзу мака, якима и квилеутов. А вскоре погибли друг индейцев генерал Брок и сам Текумсе, и войска Соединенных Штатов вплотную подошли к землям шошонов, навахо, атапасков… Тогда Большой Совет племен и провозгласил основание федерации Орегона и Калифорнии, избрал Маковаяна верховным вождем и присвоил русскому Огненноглавому Бизону почетное имя Текумсе. А имя Эмильен получилось само собой из Емельяна.
– Текумсе… Текумсе… — задумчиво бормотал Пугач, наливая из очередного штофа очередную чарку мескаля. В чарку упал с потолка небольшой москит и заработал крылышками, пытаясь выбраться. Эмильен с интересом смотрел на его усилия. — И куды мы движемся, держи меня за ноги…
Ногтем мизинца он подцепил москита, стряхнул его на пол и поднес чарку к проглянувшему из рыжих зарослей рту, однако выпить не успел. Увидел в дверном проеме слишком тонкую для волонтера фигуру в широкополой шляпе и, отшвырнув чарку, схватился за ружье, всегда находившееся под боком.
– Не советую, яшкин пёс, — приятным женским голосом по-русски сказала фигура. Правая рука ее выхватила из кошеля на боку пистолет, и недавно опустошенный штоф на краю стола разлетелся вдребезги. — Антон Козырев сказал, что ты вряд ли хорошо стреляешь — любишь кулаки почесать, но мой учитель у-шу говорил, что кулаки — оружие ненадежное. Впрочем, как и это ружье.
Емельян слушал гладкую речь, переводя взгляд с фигуры на осколки штофа и обратно. В горле запершило — пришлось откашливаться, после чего он смог произнести:
– Ты кто? Откуль взялася?
– Взялася Мася, а я — Алиса.
– Али-и-иса, держи меня за ноги, — ухмыльнулся Эмильен. Правда, ухмылка, к счастью для него, завязла-затерялась в рыжих зарослях. — Это кто ж твои батька с мамкой, что такое имечко дали?
– В зеркало посмотрись — Эмильен! Как был Емеля, так Емелей и остался. Только что — без печки.
Фигура вышла из дверного проема на свет, и у Пугача дух занялся: ой-ё-ёй, что за девка! И впрямь — Алиса, само имя — как песня тянется. Не сказать, что раскрасавица, — но глаз не отвести! Очи — огромные серые, будто небо хмурое, а — сияют, губы — ярче спелой клюквы, шляпу сняла — лен отмытый по плечам раскинулся. Царевна из сказки, да и только! Емельян никогда в лица полюбовниц своих не вглядывался — довольствовался понятием: бери, что дают, и будь доволен, — а тут от одного взгляда потом холодным облился и сразу в жар бросило. А может, это по пьяни, подумал он, однако никакого хмеля в голове не почувствовал — наоборот, она показалась пустой до звонкости.
На царевне была коричневая замшевая куртка с отделкой кожаной бахромой, под курткой — серая рубаха с открытым воротом; замшевые штаны, тоже бахромистые по швам, обтягивали стройные ноги, на которых красовались сапоги с медными шпорами. На широком поясе слева висели ножны с широким индейским ножом, справа — кожаный кошель, из которого торчала черная рукоятка пистолета.
Все — в желтой пыли, кроме, кроме штанов — хмм! — между ног: видать, долго была в седле. Пугач с трудом отвел глаза и демонстративно зевнул: подумаешь, фифа!
Между тем гостья села на мягкую лежанку, откинулась на ее спинку и уставилась серыми глазищами на Огненноглавого Бизона, то бишь бригадира Эмильена Текумсе.
– Тебя интересуют мои родители? — улыбнулась, приоткрыв чистые белые зубы. — Они — цирковые артисты. — Взяла открытый штоф, понюхала горлышко. — Ты что пьешь, герой-бедолага? Мескаль? Хуже него лишь китайская гаоляновая ханшина.
– А у тебя есть чёй-то лучшéй? — Эмильен не мог оторваться, отвести глаза от ее улыбки. Говорил, а в душе клубилось что-то подобное торнадо, вкручивалось в голову, мутило мысли. Хотелось стать на колени перед этой странной девкой и молить о ласке. Чтобы ее маленькая ладонь легла на его рыжие лохмы и потрепала их, как когда-то давно делала соседская Наталка, синеглазая и такая же беловолосая, его Наталка, которую ссильничал тот самый приказчик из мелочной лавки, здоровенный бугай. Пугач не смог его заломать, пока не приложил оглоблей, вывернутой из саней, после чего и расквасил поганую харю до полной неузнаваемости… Козырю и другим товарищам по каторге он о том сказывал иначе, ну так им и ни к чему было знать всю правду-истину. Зато история самого Антохи Козыря легла на его собственную, как лист подорожника на свежую рану: значит, не одному ему так свезло. Потому и скорешился с ним, тем паче опосля драки.
Алиса откуда-то из-за спины вытащила круглую плоскую флягу, отвинтила крышку и подала Эмильену:
– Рот-то у тебя где — заблудился в бороде? — И засмеялась нехитрым виршам.
Емельян понюхал — пахнуло родным духом. Глотнул и зажмурился от удовольствия: вот оно, хлебное русское вино!
– Пей да дело разумей, яшкин пёс, — сказала девушка.
– Како тако дело? — спросил Пугач и еще глотнул. — Уж котору неделю тутока сидим… безо всякого иного дела, держи меня за ноги.
– Будет дело, — усмехнулась Алиса. — Сюда направляется кавалерийский полк под флагом Штатов. Они разбили лагерь верстах в десяти от твоего местечка, отдыхают, а утром, скорее всего, нагрянут.
– Откуль знашь? — оживился Эмильен. Еще раз глотнул из фляги и с видимым сожалением вложил ее в протянутую гостьей руку.
– Оттуль, яшкин пёс, — сердито сказала царевна, взвесив флягу в руке. — Мимо ехала. — Завинтила крышку и спрятала флягу.
– А чего ехала? — наконец-то поинтересовался бригадир.
– А вражий полк тебя не касается? — насмешливо полюбопытствовала она.
– Время ишшо есть, — отмахнулся бригадир. — Ты верно сказала: раней утра мериканы не двинутся. Не любят они по ночам биться, держи меня за ноги.
– Ну, коли время ишшо есть… — Алиса явно передразнивала Пугача. Он понял и набычился. — Тады слухай. Да ладно, не обижайся. — И продолжила серьезно: — Меня сюда отправил Кусков Иван Александрович, если ты по пьяни не забыл, — правитель Русской Калифорнии. Задача — опробовать в деле образцы нового оружия, которые изготовили механики Черепановы…
– Про таких не слыхал, — обронил бригадир.
– Еще услышишь, — пообещала гостья. — Одно ты уже лицезрел, — девушка похлопала по кошелю на боку. — Называется пистолет Мирона Черепанова. Шестизарядный, скорострельный.
– Покажь!
Алиса вынула огнестрел, пояснила:
– В казенную часть вставлен бочонок с патронами по кругу. Шесть штук в медных гильзах с поджигами. Курок с бойком отжимаешь, прицеливаешься и давишь на спуск, боек бьет в поджигу, пистолет стреляет. Бочонок передвинул на следующий патрон, и все повторяешь…
– А как перезаряжать? — перебил Эмильен.
– Вот тут зажим. Отодвинул его, бочонок вынул и заменил на другой, уже снаряженный. Быстро и легко, яшкин пёс.
– Вижу, держи меня за ноги. — Эмильен внезапно охрип. Видимо, от
