В отличие от хакеров, о постановщиках не пишут романов, тем более фантастических, хотя работа постановщика не в пример интереснее и увлекательнее. Если отвлечься от киношных мифов, хакер просто сидит за компом и азартно занимается очень нудной работой; возможно, только непонятность этой работы окружающим создает вокруг хакеров загадочный ореол. Постановщик же работает с людьми и погружается в глубину их отношений, как сценарист сериала и агент разведки в одном лице. То есть ему вначале надо, как агенту, погрузиться в глубину моря житейского в лице отдельно взятой бизнес-структуры и понять действующие в ней явные и тайные пружины, а затем, подобно сценаристу, превратить их в некий сюжет для создания программного кода.
– Виктор Сергеевич! Опять тут тот же клиент вас хочет… Который с белой сборкой. Мозинцев.
Иван Анатольевич нервно перерывал коробку с дискетами.
– Жалоба, что ли?
– Нет, говорит, еще что-то обнаружил, хочет, чтобы посмотрели. Вообще как он, как клиент? Скандальный?
– Нет… непохоже. Вообще он произвел впечатление человека, которому приятно иногда сорить деньгами.
– Может быть. Я тут по бордам пошарился. Любит ходить в рестораны, покупать и продавать антиквариат, живопись, машину имеет, но почти не ездит почему-то, заводит деловые знакомства, вообще человек с большими связями, и хотя сам ничем не руководит, может помочь. Сейчас, конечно, дефицита нет, но иногда надо чего-нибудь такого…
– Ясно. Посредник по услугам, «ты – мне, я – тебе». Он никому тут никакой комбинации не предлагал? Может, он хочет что-то провернуть по кооперативу и ищет гастролера?
– Только сейчас нарисовался. Хотя… ну, в общем, смотрите там. Бухгалтеру я уже сказал насчет дневной. Так что до завтра, завтра у нас зал работы с клиентами работает, я тоже буду в течение дня. Паспорт еще не прислали?
– Ну вот я надеюсь, на следующей неделе…
– Хорошо… А, ну вот же драйвер к вильнюсской «Сонар». Успеха!
…Вечернее небо было уже затянуло серым шатром облаков; наиболее нахальные из них, мохнатые и лиловые, проползали между небом и антеннами, грозя споткнуться и пролить струи дождя. Тем не менее было тепло. На бульваре Гагарина все так же весело лопались каштановые ежики; Виктор уже стал привыкать к архитектурным различиям между реальностями, и на углу дома Политпроса ему уже стало казаться, что он никуда и не перемещался.
У Мозинцева уже горела люстра; казалось, хозяин квартиры не хочет смотреть на это унылое небо и специально пораньше закрыл занавески.
– А-а, проходите, проходите. На улице там дождь не идет?
– Нет, тепло. Так что там опять с вашим?
– Знаете, не загружается. Пищит.
Виктор снял с системного блока монитор и, приподняв крышку, осмотрел монтаж: память была вставлена не до конца.
– Скажите, – спросил он Мозинцева, поправляя планку, – вы внутри там ничего не делали? Или кто-то еще?
– Пылесосил. Пыли там много.
– Понимаете, там надо аккуратно, может, даже лучше кисточкой мягкой смахнуть…
Он водрузил все на место и включил: на мониторе пошло привычное тестирование памяти.
– Вот! А я уж испугался. Слушайте, вы для меня все время так много делаете…
– Да ничего, эта наша работа.
– Я понял, как вас отблагодарить. Знаете, я вам сделаю паспорт.
– Какой паспорт?
– Какой-какой? Обыкновенный, советский, какой еще. С заграничным как-нибудь сами, если надо.
– Простите, не понял, – Виктор вытер внезапно вспотевший лоб, – а зачем мне два паспорта?
– А я вам не предлагаю два. Я предлагаю один. Советский.
Такого глупого положения Виктор откровенно не ожидал.
«Знает, что у меня нет паспорта? А зачем предлагает? Хочет, чтобы на него работал? Мутный он какой-то. И от кого тогда Инга? Подпоила, посмотрела, что нет паспорта? Ну да, я же скорее его не оставлю в подсобке, мало ли, а возьму с собой, а если его нет? И что делать? Бежать в милицию? С чем? С тем, что заснул у малознакомой подруги? Мозинцев в отказ пойдет. То есть надо этот паспорт на руках иметь, как улику. И чего они от меня хотят? Чтобы я обокрал кооператив? Помог обанкротить конкурента? Сдавал инсайдерскую информацию? Откуда-то у этого друга есть на шмотки и картины. А планку он сам вытащил, сто пудов, чтобы вызвать».
– Ну что же вы молчите?
– Да я не понял… Это вы мне предлагаете фальшивый паспорт, что ли?
– Виктор Сергеевич! – Мозинцев обиженно вскинул брови. – Я что, похож на человека, который может предложить что-нибудь фальшивое? Я похож на человека, который держит дома что-нибудь фальшивое?
– Вы уж простите, пожалуйста. Я или не расслышал, или не понял. Вы сказали мне, что хотите предложить купить у вас паспорт?
– Вам часто предлагали купить паспорт?
«Ага. По интернету. Паспорта, дипломы, трудовые книжки, удостоверения депутатов Госдумы… Чего только теперь не предложат…»
– Простите, я, наверное, опять не совсем понимаю.
– Я не предлагаю вам ничего купить. Я вам просто его сделаю. Для вас. Ни копейки вам не будет стоить.
– Подождите, но это что же… Вы хотите сказать, что я могу тут остаться без своего паспорта?
– Я хочу сказать, – Мозинцев приподнялся над столом, опершись на него кулаками, – что между моментом, когда вам очень, очень понадобится паспорт, и моментом, когда он у вас будет на руках, у вас могут возникнуть крупные неприятности. Причем довольно скоро, может, даже уже на следующей неделе. Слышали, что уже поезда шмонают? А вы приехали тут, думали, вот сейчас, где-нибудь подшабашить!
– В смысле подшабашить?
– Да в том самом. В каком и поляки ездят. Только поляки на картошку и легально. А некоторые в свое время бились на выезд, за бугор, думали, все устроились престижно, а тут – эть! Переходный период, безработица, возрастной ценз, нацисты в парламентах. Ну, наши-то и там быстро смекают, что к чему: туристская виза – и «там и в Россию, обратно в Россию…» А?
– Ну, теперь понятно, а то я уже невесть что подумал. То есть вы принимаете меня за трудового мигранта-нелегала, бывшего гражданина СССР? Но почему тогда вы не обратитесь в соответствующие органы, чтобы меня по закону выпроводили?
– Виктор Сергеевич, – улыбнулся Мозинцев, – ну зачем мне это делать, если вы мне компьютер чините? А вы думаете, в вашем кооперативе за кого вас принимают? Кого вы им больше напоминаете – обыкновенного толкового вестарбайтера или вебмастера Папуасии, вернувшегося с чувством исполненного интернационального долга? Все всё понимают и закрывают глаза: люди-то нужны. У нас прогресс, раньше мирились с запоями, теперь с несоветским гражданством. Что-то у меня из головы вылетело… Давайте я вам чаю заварю.
