– Ну… это вы заскочили уже в чистую экономику. Мы пока рассматриваем вариант, когда личный автомобиль за счет чего-то там востребован, и говорим о технике и технологии, а экономика – уже производное. Кто хочет дополнить? Рук не вижу. Вот вы, пожалуйста…
– Ну, как вам наш семинар? – спросил Виктора в уже опустевшей аудитории мужчина, внешность которого сочли бы во всех отношениях заурядной, если бы не рыжеватые волосы и не шкиперская бородка, – он и был Сергей Вениаминович Столкин, доцент кафедры инженерной психологии и инновационного менеджмента. – Или вы хотите спросить, зачем в БИТМе готовят прогрессоров, засланцев в другое время?
– Ну, если звезды зажигают… Я понял так, что вы хотите таким образом показать, что конструирование машин, выбор их решений определяется той технологией, по которой их могут делать, и абсолютно прогрессивных решений нет.
– Абсолютно правильно. Но это не все. Понимаете, я хочу вообще исключить из мышления специалиста слова «мы не умеем», «мы не хотим», «ничто не изменится». Знаете, зачем в пещерах первобытных людей рисовали зверей, пронзенных копьями? Убив изображение добычи в пещере, человек готовил себя, чтобы сделать это в жизни, на охоте. Ну и вот тут мы меняем воображаемое прошлое, «убиваем рисунок добычи», чтобы потом изменить будущее. Инженер привыкает видеть настоящее глазами человека будущего, и тогда видно несовершенство настоящего. Инженер, специалист, квалифицированный рабочий должен понять, что он – не современник тому, что есть! Он оттуда! Он попал сюда из будущего! Которое лучше, совершеннее! И он должен понять, как, используя имеющиеся средства, это прошлое, которое он видит, приблизить к своему будущему, которое внутри него, в котором он остался умом и душой!
– А чем мы вам можем в этом помочь?
Столкин не успел ответить: дверь открылась, и в комнату вкатился невысокий полноватый, но очень живой преподаватель лет сорока, Виктору незнакомый.
– Серег! Слушай, у тебя сигареты не найдется?
– Так вы же бросили.
– Ну, бросил, бросил, а…
– Нет. Только жвачка от курения.
– Жвачка и у меня есть. Слушай, а кто это с тобой? С завода?
– Нет, это из коооператива насчет «Кассандры».
– А, понятно… Григорий Семенович Бобыкин, кафедра робототехники.
– Еремин, Виктор Сергеевич, постановщик.
– Очень приятно. Случайно не курите?
– Увы.
– М-да, кругом шестнадцать… Слушай, – робототехник вновь обратился к Столкину, – я наконец понял, зачем мне нужно строить этот двухэтажный коттедж в Бежичах.
– И зачем?
– Чтобы приехать домой и нормально поработать. В своем кабинете, с большими окнами в сад, где цветут хризантемы. Тогда можно получить полную отдачу. А Суходольцева надо срочно клонировать, а то зашьемся. Сейчас по новым минским темам пашем, как в войну.
– Клонировать людей из будущего – вот как раз с товарищем и занимаемся… А чего, еще ХД подвалило?
– Спрашиваешь! Ты же знаешь, что Союз, в отличие от Китая, не может использовать много дешевой рабочей силы. Смысл социализма тогда теряется. Так что вся надежда в этой гонке на роботов и их удешевление.
– Ну и как, у нас есть хоть какие-то шансы? Если учесть, во сколько обходятся нам роботы и во сколько им – говорящие орудия из Юго-Восточной Азии?
– Да есть кое-что… У нынешнего капитализма одна слабость – рост издержек на продвижение продукта и доля этих издержек в стоимости. У них, по сути дела, скрытый хронический кризис перепроизводства, и то, что они выигрывают на дешевой рабсиле и высоких технологиях, они потом спускают на рекламу, общественные связи, разные приемы вытеснения конкурентов. Ну и потом дешевые азиаты кормят евросов и янков. Да, кстати о Штатах: недавно во внешсети наткнулся на мыло Талкевича, списались.
– Это что в Израиль катанул? А для этого всем тут пиво ставил, чтобы ему антисемитские письма присылали?
– Ну да. Чего-то у него там с родословной не совсем вытанцовывалось, так он хотел как жертва преследований. Но ему там не понравилось, пишет, евреев много. Теперь в Штатах.
– Как жертва Ку-клукс-клана?
– Хрен знает. Но там ему тоже не нравится. Злой страшно.
– С работой не повезло?
– Нет, он устроился на какой-то там электроникс корпорейшн… Но понимаешь, вот он уезжал и думал – все, у него там дом будет, машина и рулон туалетной бумаги, а здесь, значит, ему будут все завидовать. А фиг там. Здесь он теперь без разницы – был он, не был, – бывшие коллеги работают, чего-то своего добиваются… А фастфуд – он, знаешь, для пищеварения вреден, и рулон быстро кончается. Вот теперь и бродит по открытым форумам, на Союз дерьмо сливает.
– Да этим там многие страдают…
– А кстати, рассказывал, чем завершилось с тележкой на МЭКР-280ТК?
– Это где на Новокузнецком ось вот так наискось полетела?
– Да. Вот я говорю – всегда надо в смежные отрасли заглядывать. Тепловозникам это, представляешь, полвека известно и называется «автоколебания при боксовании», ну это как пальцем по мокрому стеклу водишь. Мы там допплеровские датчики поставили и придушили боксование на корню. Все, нет проблемы. Ладно, отвлек я тебя… Побежал. Всего доброго!
– Да, так, собственно, насчет «Кассандры», – продолжил Столкин, – идея как раз в том, чтобы создать экспертную систему для выбора конструкторского решения на основе не существующих технологий, а которые будут созданы завтра. Все это надо для концептуального проектирования.
– А как же мы узнаем, какие технологии будут завтра? – удивился Виктор.
– А-а-а, в этом-то вся соль. Технологии в будущем появятся те, в которых есть острая потребность сейчас. Эта потребность возникает из невозможности изготовить известными человечеству средствами часть из требуемых продуктов. Таким образом, если мы в концепт-проекте исходим из технологии завтрашнего дня, то такое проектирование повлияет на технологии завтрашнего дня, из которых мы исходим, и так далее, такая вот обратная связь. Понятно? Не совсем? Вот у меня тут на дискете некоторые наработки…
Виктор понял, что его приключения в девяностых начинают плавно перетекать из раздела «Альтернативная история» в раздел «Научная фантастика». И вообще все, что он видел, очень хотелось назвать утопией, но как это назвать утопией, если это – реальность?
Когда он вышел из БИТМа, а точнее, из предвоенного Чертежного корпуса, подновленного и подкрашенного, откуда часть старых кафедр была переселена в Красный, а освободившиеся площади были заново перекроены гипсокартоном и заселены экспериментаторами, – задача казалась ему уже не столь тупиковой. В принципе можно было взять за базу «АСНИЛ-3 Знания» и прикрутить кое-что из столкинских алгоритмов, которые сам Столкин, в силу привязанности, пытался реализовать на Паскале. Также надо было врубиться в ЯГО – язык создания динамических веб-страниц, который тут развивали в опережение будущему королю сайтовых движков PHP.
