– Лежать! Перестреляю! Лежать!
Бросаюсь к пусковому комплексу. Жму установочный рычаг, и химические чушки опускаются в ниши чемодана.
– Лежать! Всем лежать!
Закрываю чемодан комплекса, щелкаю замками. Заложники не поднимают на меня глаз, за два часа плена они уже поняли, что не стоит смотреть на человека с оружием, чтобы остаться невредимым. Но все же я замечаю чей-то цепкий взгляд из рядов лежащих, и этот взгляд кажется мне странно знакомым. Останавливаюсь на мгновение в нерешительности, и в этот момент из коридора слышится короткая автоматная очередь.
Пистолет за пояс, подхватываю на ходу автомат Фахади, коротко выглядываю из двери. Лиза бьет вдоль коридора расчетливой очередью в три патрона, и стена у лестницы осыпается штукатуркой. Поднимаю автомат, стреляю туда же с одной руки, и пули веером рассыпаются по стене. Лиза, не оглядываясь, отходит ко мне спиной вперед. Пытаюсь заглянуть в дисплей наладонника, но тяжелый чемодан и автомат мешают. Выпускаю, не целясь, очередь и, мелко переступая, как учили, с носка на пятку, перекатываюсь к углу, где стоит на одном колене Лиза, прикрывает меня. Едва в конце коридора ложится на стену тень, девушка стреляет короткой очередью. Тень исчезает.
Сворачиваю за угол, вешаю автомат на шею, чтобы освободить руку. Движение пальца по экрану наладонника. В коридоре у лестницы только Шульц, он сидит на корточках у самого края стены. Камала в комнате службы безопасности нет. Карусель квадратиков камер по дисплею, и я вижу, как он перебегает по четвертому этажу прямо над нами, чтобы заблокировать выход на лестницу в северном крыле.
– Уходим. Уходим! – шепчу быстро, и Лиза чутко перемещается ко мне. – Они берут нас в клещи, – показываю дисплей.
– Я могу попробовать снять его, – шепчет Лиза, глядя на сидящего на лестнице Шульца, ее губы сжимаются в тонкие бледные полоски. – Как только высунется – мы увидим на экране.
Лиза выглядывает за угол, посылает еще одну очередь. Шульц на дисплее стреляет, не целясь в потолок, садится поудобнее. Он не будет атаковать, пока Камал не займет свое место.
– Он не высунется. Уходим, уходим, – повторяю твердо. – К лифтам. Быстрее!
Бежим вдоль коридора, тяжелый чемодан с ракетами бьет меня по коленям. Движением пальца по сенсорному экрану наладонника снимаю блокировку лифта, и впереди слышится гул электроподъемника.
– Быстрее, быстрее, – уговариваю лифт.
Камал должен быть уже на лестнице, и я надеюсь, мы выскользнем на лифте из западни. Касанием пальца открываю окошко видеокамеры лестничной площадки северного крыла. Пусто. Камала нет. Он, видимо, еще не добрался туда. Либо он уже за углом, рядом и готов стрелять! В панике просматриваю второй этаж. Пусто. Возвращаюсь к камерам третьего этажа. Камал быстро проходит обратно по коридору к дверям лифта.
– Стой, – шепчу задыхаясь. – Стой!
В двух шагах от меня со звоном открывает двери лифт, и я уже вижу зеркальную стенку спасительной кабины и матовый мягкий свет с потолка. Лиза останавливается, оборачивается ко мне, глядит с вопросом. Камал этажом выше, прямо над нами, улыбается прямо в видеокамеру. Кивает. Поднимает к плечу автомат, смотрит мне в лицо сквозь прицел.
И изображение исчезает.
– Ах черт, – шепчу восхищенно.
Он вычислил меня. Мгновенно и верно. Я заблокировал подъемники перед уходом. И едва он услышал движение лифта, в пару секунд понял причину исчезновения своих людей и неуловимости невидимой вражеской группы в здании.
– Что? – Лиза встревоженно поглядывает на меня, щупая стволом автомата короткий участок коридора до угла.
– В лифт не идем, – говорю быстро, размножаю на дисплее квадратиками экраны камер.
Теперь я их не увижу. Но пока камеры работают там, где еще не прошли Камал и Шульц, я смогу вычислить пути отхода. Лифт, не дождавшись пассажиров, закрывает двери. В северном крыле на лестнице третьего этажа камера по-прежнему передает картинку ступеней. Это значит, что Камал пока над нами. Словно в подтверждение моего предположения на дисплее загорается лампочка вызова лифта третьего этажа – он нажал кнопку. Шульц на другом экране слушает рацию, усмехается и одним выстрелом в камеру гасит свое изображение на моем дисплее. И я уже не слышу их радиопереговоров – они ушли на другую частоту.
Я оглох. Скоро я ослепну. Без глаз видеокамер мы для них легкая мишень. Паника захлестывает мозг. И лишь спустя долгое мгновение я понимаю, что смотрю в серые распахнутые глаза:
– Леш… что? – тревожно шепчет Лиза.
– Нас вычислили, – говорю, показываю дисплей с пустыми ячейками камер.
Ни Камала, ни Шульца теперь не видно. Лестница северного крыла пока контролируется камерой слежения – они там не проходили.
Лифт останавливается над нами. Звенит, открывая приветливо двери. И в тот же момент я вижу в верхнем левом квадратике дисплея – камере видеонаблюдения лифта, улыбающегося Камала. Он блокирует дверь длинной палкой, видимо – шваброй из стенного шкафа и машет мне рукой. Пасть лифта остается открытой. Теперь у нас осталось всего два выхода. И они надежно блокированы – справа Шульц, слева всего через пару секунд окажется Камал. И они знают, кто против них. И я прекрасно понимаю, что церемониться с нами не будут – им скоро уходить, никаких уловок и дуэлей не предвидится. Один прижмет огнем к полу, второй расстреляет. И не сомневаюсь, что у них это получится.
Нужно думать наоборот. Наоборот…
– Где швабра? – спрашиваю коротко.
– З-десь, – ее глаза недоуменно распахивают ресницы.
– Тащи. Быстро!
Выхватываю нож. Лезвием веду между дверью лифта и стеной. Щелчок фиксатора. Втыкаю пальцы между стальными пластинами дверей и тяну створку что есть силы. Она подается с трудом, открывая шахту лифта.
– Вот, – рядом стоит Лиза, в ее руках швабра.
– Вставляй между дверями, – хрипло командую.
Лиза блокирует дверь лифта. Заглядываю в шахту. По боковой стене идет лестница для проведения ремонтных работ. То, что нужно.
– Ты первая. Давай автомат, – протягиваю руку. – Наверх. Там люк в полу, забирайся в кабину…
И в этот момент гаснет выстрелом Камала камера на лестничной площадке северного крыла.
– Он уже на лестнице. Быстрее! – хватаю протянутый автомат.
Лиза осторожно ступает на перекладину лестницы. Опускаюсь на корточки рядом с чемоданом. Пульс бешено бьет виски. Смотрю в дисплей. Коридоры от лестниц пока пусты и просматриваются. Кто же первый… Шульц? Или Камал? Кто из них пойдет первым?
Из лестничной площадки Шульца вылетает короткий темный цилиндр и бьется о стену, с громким хлопком падает и, вращаясь на полу, выбрасывает из себя густой белый дым. И я понимаю, что осталось всего несколько секунд. Как только коридор заполнит дымовая завеса, Шульц окажется за углом и сможет прицельно стрелять.
Заглядываю в шахту. Прекрасная женская ножка исчезает в люке лифта и сразу же появляется растрепанная голова Лизы:
– Давай, – она протягивает руку.
Передаю ей автомат и, как только оружие скрывается в светлом прямоугольнике люка, раздается хлопок дымовой гранаты слева – Камал не будет ждать Шульца. Они пойдут одновременно.
Поднимаю тяжелый чемодан, толкаю вверх, едва удерживаясь на краю пропасти шахты:
– Держи…
Чемодан едва-едва не срывается с пальцев Лизы, ударившись о край люка, и мне приходится шагнуть на перекладину лестницы, придерживая груз одной рукой. Справа слышится сдвоенный выстрел, и краем глаза я ловлю погасший квадратик камеры слежения южного крыла на дисплее. Шульц уже рядом. Как только чемодан исчезает в люке, я выскальзываю в шахту и дергаю на себя блокирующую дверь швабру. Створка с лязгом захлопывается. И в тот же момент в южном крыле под выстрелом гаснет видеокамера.
Швабра летит в темень шахты, щелкает о стенки, дребезжит в подвале. Подтягиваюсь, тянусь изо всех сил, Лиза помогает мне, сидя на коленях, и я, наконец, повисаю на расставленных локтях в люке:
– Поеха-ли, – хриплю, – на самый… верх…
Лиза толчком выбрасывает блокирующую дверь лифта швабру, оставленную Камалом, и нажимает кнопку пентхауса. Лифт обыденно брякает, сжимает пластины дверей и мягко трогается. Вишу, болтая ногами над пропастью, и счастливо улыбаюсь красивой девушке. И она улыбается мне.
Вот оно – счастье.
Лифт выпускает нас в стеклянную галерею пентхауса, и, оказавшись внезапно перед нацеленными в меня окнами соседних домов, падаю на колени. Я знаю, что меня сейчас поймали в прицел несколько полицейских снайперов. И знаю, что они не выстрелят. Но открытое любой пуле пространство рвет нервы. И я, почти на четвереньках, прячусь за соседней дверью комнаты для переговоров.
Закрываю спешно жалюзи на стеклянных стенах, и комната погружается в полумрак. Девушка закрывает за собой дверь, останавливается, прислонившись спиной к двери, и глаза ее странно мерцают в полутьме драгоценными камнями. Ее взгляд смущает меня. Кажется, она готова, по совокупности сделанных мною проколов, выдающих во мне дилетанта, уличить меня во лжи, и я говорю, чтобы предупредить ее слова:
