Глава пятнадцатая. Военная демократия
/29 декабря 407 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, г. Афины /
— Что скажешь о вилле? — спросил Эйрих, сидящий на лавке и завязывающий шнурки на своих новых сапогах.
Римские и греческие образцы ему совершенно не понравились, потому что в походе и при конной езде они создадут больше неудобств, чем пользы. Поэтому он купил «варварские» сапоги с высоким голенищем — без шнурков, всё же, не обошлось, зато они давали возможность регулировки размера, что позволило Эйриху быстро подобрать подходящие сапоги в обувной лавке.
Коричневая дублёная кожа, прочные шнурки из пеньковой нити, меховая подбивка — Эйрих был доволен покупкой и рассчитывал носить её ещё долго.
— Что скажу о вилле Самароса? А там нечего говорить, — произнёс Хумул. — Дорого, богато, но совсем никак с защитой. Можно врываться хоть сейчас, потому что охраны всего пять человек, а куда и как там идти, мы и так знаем, твой раб рассказал всё подробно. Когда выступаем?
— Надо закончить все дела в городе, — ответил Эйрих. — Купить достаточно рабов, дождаться партии топоров, кирок и мотыг, а также посмотреть ещё что-то из научных трудов.
— Зачем тебе эти сраные свитки? — спросил Хумул недоуменно. — Ты отдал за них целую прорву серебра!
— Ещё дороже мы заплатим за рабынь, — резонно возразил ему Эйрих.
— И этого я тоже не понимаю, Эйрих! — воскликнул бывший охотник. — Зачем их покупать, когда можно сделать рабынями любых баб в любой деревеньке по пути домой?!
— Потому что честно купленные рабы более послушны, — начал объяснять ему Эйрих прописную для себя истину. — Потому что мы имеем достаточно денег, чтобы купить достаточно рабов и рабынь нужного качества и не грабить никого на обратном пути. Мы должны приехать сюда ещё раз. А если римляне пронюхают, что это именно мы оставили за собой кровавый шлейф — путь сюда нам будет заказан.
— То есть мы не будем никого грабить? — недоуменно спросил Хумул.
— Не будем — таково моё решение, — ответил Эйрих.
— А нахрена я вообще тогда пошёл в поход?! — выпучив глаза, воскликнул бывший охотник.
— Потому что сам вызвался пойти, — произнёс Эйрих.
— Но ты ведь обещал! — с обидой воскликнул Хумул.
— Я сказал, что мы можем ограбить какое-нибудь селение, если это не помешает нам вернуться вовремя, — напомнил ему Эйрих. — А мы, ты это знаешь не хуже меня, уже проваливаемся со сроком возвращения. Мы вынуждены торопиться и ненужные остановки с риском завязнуть в кровопролитном противостоянии, при этом волоча за собой обоз с ценностями — это не то, чего бы я хотел. Если хочешь грабёж — вызывайся в набеги, а не разведывательные походы.
— Ты называешь это разведывательным походом? — усмехнулся Хумул. — И что ты узнал? Что написано в этих твоих кусках кожи?
— В этих «кусках кожи» написано много всего, — серьёзно ответил Эйрих. — Эти куски кожи помогут мне узнать, как воюют римские легионы. Они помогут мне узнать многое о Риме, о том, как и чем он живёт.
— И нахрена оно тебе надо? — спросил Хумул.
— Знаешь своего врага — уже имеешь ключ к тому, что приведёт его к поражению, — ответил Эйрих. — Мы воюем с Римом, не думая наперёд. А они думают. Да, они сейчас потеряны и не способны собраться для сокрушительного удара по нам, но так может быть не всегда. Если они соберут свои силы в кулак, мы не выстоим. Хумул, они сильнее нас, тысячекратно. Они умнее и цивилизованнее. Ты видел все эти строения в Афинах?
Даже на Эйриха, ожидавшего чего-то такого, произвели неизгладимые впечатление все эти здания. Если издалека они не выглядели чем-то особенным, то вот вблизи стало ясно, что готы такое построить не способны.
— Ну, — кивнул бывший охотник.
— Кто их построил? — спросил Эйрих.
— Боги? Древние духи? — сделал предположение Хумул.
— Люди, — покачал головой Эйрих. — Обычные люди, предки тех, кого мы видели на улицах.
— Болтаешь! — скептически усмехнулся собеседник.
— Клянусь своим сердцем, — ответил на это Эйрих.
Хумул посерьёзнел.
— Да, это, конечно, выглядит крепко и велико, — заговорил он. — Но их армия — это ерунда. Где была их армия, когда мы грабили их пограничные селения годами? Почему мы так и не увидели ни одного мало-мальски крупного отряда?
— Потому что у них проблемы на юго-востоке, — сказал на это Эйрих. — Переживай они лучшие времена, нас бы давно прихлопнули. Всё, что они смогли — отправить Иоанна Феомаха. И каковы последствия?
— Дружин и вождей нет, — глухо изрёк Хумул.
— А это был далеко не самый лучший из римлян, — покивал Эйрих. — И та сотня, что пришла с ним — таких тысячи. Просто они сейчас сдерживают врагов, которые многократно опаснее, чем мы. А наши вожди, почему-то, считают, что римляне — это какие-то жалкие задохлики, которые просто не могут оказать сопротивления.
— Значит, пока они сдерживают кого-то другого, у нас есть шанс награбить как можно больше! — нашёл аргумент бывший охотник.
— Это путь, ведущий к гибели, — вздохнул Эйрих. — Я много читал и много понял. Войны имеют свойство заканчиваться, позволяя ненадолго отвлечь силы куда-нибудь в другое место.
Лицо Хумула, после того, как он воспринял услышанное, начало олицетворять собой глубокий мыслительный процесс. Что хорошо усвоил Эйрих: когда с соплеменниками говоришь понятными им словами, они всё прекрасно понимают. И Хумул понял, о чём толкует Эйрих последние годы. Просто раньше с кем-то, кроме Зевты и отца Григория, говорить об этом не было никакого смысла. Какой смысл сегодня? Никакого, просто Эйрих решил пролить немного света в тёмную юрту сознания Хумула.
— А с кем они там воюют? — спросил бывший охотник.
— Пока не воюют, но ждут войны с Сасанидами, — ответил Эйрих.
— А это ещё кто такие? — не понял Хумул.
— Это большая держава на юго-востоке, — пояснил Эйрих. — Их армия исчисляется сотнями тысяч, потому что населения несравнимо больше. Так что они выглядят куда опаснее, чем какие-то там готы, половина которых вообще ушла дальше на запад. Но если силы, вдруг, освободятся...
— А как они могут освободиться, если они ждут войны? — задал первый разумный вопрос Хумул.
— Если эта война случится, — ответил Эйрих. — После чего они заключат мир, гарантирующий, что они не будут нападать друг на друга следующие несколько лет.
— Ой, когда это будет ещё... — легкомысленно махнул рукой Хумул.
— Может, война уже идёт, — пожал плечами Эйрих. — Мы узнаем об этом последними.
— А-а-а... — удивлённо протянул бывший охотник. — То есть если, допустим, сейчас идёт война с этими... ну ты понял, то она закончится, римляне поймут, что можно убрать пару армий и тогда нам конец?
— Видишь? Ты начинаешь понимать моё беспокойство, — серьёзным тоном произнёс Эйрих. — Поэтому нужно уходить на запад, к Алариху.
— А почему к нему? — ещё сильнее удивился Хумул. — Он ублюдок, каких поискать!
— Как минимум, он ослабил западных римлян, — выдал аргумент Эйрих. — Они точно стали слабее, чем были до него. Это значит, что если туда придём мы, то сумеем добить их или... поддержать против Алариха.
— Ох ты, хитрый сукин сын! — поразился бывший охотник. — Ну, выдал! Ну, даёшь! Ха-ха-ха! Ох, опасный ты малец, Эйрих!
— Я просто вижу чуть дальше, чем остальные, — пожал плечами мальчик.
— Не-е-ет, дружок, — с усмешкой произнёс Хумул. — Это не «просто вижу чуть дальше». Ты думаешь не так, как остальные — в этом всё дело. Твой отец, во время попоек, часто говаривал, что у тебя ума палата. Я хорошо знаю твоего отца, и он бы не стал столь часто хвастаться умом своего сына, если бы за этим ничего не стояло. Если продолжишь так же, будь уверен — мой топор и щит всегда будут смотреть на твоих врагов.
— Мне приятны твои слова, Хумул, — дежурно улыбнулся Эйрих. — Я их запомню.
Он добивался не этого, на самом деле. Его безобидный план имел конечной целью распространение слухов о том, что Эйрих — это голова, которая если что-то говорит, то это обязательно что-то умное, мудрое и ценное. А ещё он хотел влить «затравочного айрага» (1) в умы воинства, дескать, в мысли о походе на запад что-то есть. Если их идею не поддержат дружинники с воинами — никто никуда не пойдёт. Это будет значить, что они останутся у Дуная, ждать верной смерти.
