СССР и Германия примерно так как и в нашей истории дербанили Польшу, Литву разрывали примерно пополам. Латвия, Эстония и Финляндия по замыслу «британских газетчиков» отходили под крыло товарищу Сталину, а Румыния и Болгария — товарищу Гитлеру. Монументальный Павлов, бликующий на снимках свежеобритой черепушкой, назывался в «Таймс» не «красным Бонапартом», как Тухачевский, но исключительно «красным Суворовым». Ссылка на Суворова, наверняка полякам предназначалась, «как бы намекала», но Польша, это «уродливое детище Версальского договора», подобно чехословакам сдаваться не собиралась. Полковник Савостьянов человек очень информированный в военно-политических раскладах, рассказал «товарищу из ЦК» о приготовлениях Польши к драке с «немаками». Судя по всему оптимизм варшавских стратегов базировался на работе разведки, а офензива докладывала о неспособности вермахта вести интенсивные боевые действия более двух недель — боеприпасы элементарно закончатся.
В принципе, польские генштабисты рассуждают здраво — на август 1939 нет оснований считать вермахт могучей несокрушимой силой. Что там у них в активе, аншлюс Австрии? Или «победа» над сдрейфившими чехословаками? А спешный визит Риббентропа в Москву, ничем по сути не закончившийся, даже подписание торгового соглашения отложили, паны трактовали как наглый блеф и шантаж Гитлера, попытку запугать Варшаву, как совсем недавно Прагу…
Но польские вояки не знали, а полковник Савостьянов знал и участвовал в подготовке второго визита партайгеноссе Иоахима фон Риббентропа, когда будет подписан «Договор о ненападении» между Германией и Советским Союзом. А по логике, коль такой договор подписывается, значит высокие договаривающиеся стороны уверены в наличии общей границы. Следовательно, Польше кирдык через несколько дней, максимум недель после подписания Пакта…
По правде говоря, чуть не поддался искушению слить сию стратегическую информацию в Варшаву, дабы поляки лучше подготовились и побольше фрицев уконтропупили. Заодно и план «Вайс» подробнейше изложить. Но, по здравому размышлению решил не суетиться — сочтут паны достоверные сведения за дезу, непременно попробуют сыграть «от противного» и получится как у нас в июне сорок первого, только ещё хуже.
Интересно что в свой июльский визит герр Риббентроп повёл речь о поставках в Германию большого количества нефти, для нужд растущего как на дрожжах военного флота. Такой плевок в сторону Лондона не остался незамеченным и пикейные жилеты с берегов Темзы начали «ненавязчиво» рассуждать о уязвимости бакинских нефтепромыслов и количество стратегических бомбардировщиков в королевских ВВС. В общем, шла обычная политическая игра, игра на повышение ставок.
М-да, четверть века назад тоже никто не думал не гадал, никак не ожидал, что убийство Франца-Фердинанда к мировой войне приведёт. Но сейчас в одна тысяча тридцать девятом году в Москве не только в редакции «Красной Звезды», но и в рюмочных-распивочных талдычат об одном и том же — дескать пускай Англия и Франция пускают кровушку Германии и наоборот. А СССР ослабевших буржуев жахнет по полной программе и водрузит над Землёю красное знамя труда.
Эдакий вариант всепобедизма РФ образца 2014 года. А что — Японию поимели, поимеем и Европу, Павлов — даёшь Варшаву, даёшь Берлин!
Чёрт, знали бы хроноаборигены, какие жертвы придётся принести на алтарь Победы…
Первой потерей РККА во второй мировой стал товарищ Мехлис. Давно, ой как давно мечтал укокошить неистового комиссара, столько кровушки выпившего из командного состава армии и флота. Хотя, может и оболгали «чутка» Мехлиса либерал писатели да киношники из девяностых годов века двадцатого, представив Льва Захаровича совсем уж карикатурно-плакатным истериком, не уточнял. Но в данной реальности демонстративное смертоубийство начальника Политического Управления Рабоче-крестьянской Красной армии преследовало далеко идущие цели.
«Здесь» подписание Пакта состоялось 17 августа (вот что значит куда как «более лучший» Халкин-Гол) и в Москву сразу же «поналетела» куча немцев, без раскачки начавших налаживать взаимодействие между вермахтом и РККА. Выбрал среди «понаехавших» среднего ранга чиновника, из «Мессершмитта», — оказался спецом по установке германских моторов на советские самолёты и рационализатором, успешно внедряющим мелкие улучшения в моторах нашенских. Звали дойча Эрнст Штиглиц, — флегматичный лысеющий блондин тридцати семи годочков. Выбрал исключительно из-за сходной комплекции, чтоб внедряясь в персонажа, «перешить» только лицо. Ну и НКВД не особо за второстепенным инженеришкой приглядывало, всего один топтун (правда менялись часто). Однако ж никакой тотальной слежки как у Акунина в эпическом романе «Шпион», без автомашин и радиотелефонов, без десятков привлечённых…
Не мудрствуя лукаво, обычным кирпичом упрятанным в кепку жахнул топтуна-энкаведешника по затылку, — быстрым, глазу человеческому незаметным движением. Тут же прислонил «отъехавшего» бериевца к стеночке, долго будет очухиваться. И, вдогон за Штиглицем. Далее по обычной «терминаторской» схеме — со стороны вроде как поручкался с геноссе Эрнстом, на самом же деле подчинив его сознание, дал указание пройти в недалече стоящий дом в Столешниковом переулке, где неделю как квартировал, «договорившись» с хозяином (всё по той же схеме) — интендантским полковником, семья которого отдыхала в Сочи…
Признаюсь, ликвидировал Штиглица с внутренним напрягом, невезучий немчик просто попал под раздачу. Но! На войне как на войне! В конце концов, в 1941-ом у вермахта на одного офицера меньше будет!
Вывез на арендованном грузовичке «МосМебельторга» арийца в Марьину Рощу, где и «утилизировал», просто и надёжно…
И на второй день после германского вторжения в Польшу — третьего сентября одна тыща девятьсот тридцать девятого года, напялив одёжку покойного инженера, подкараулил товарища Мехлиса, выходящего со свитой из здания ГлавПура. На приближающегося быстрым шагом иностранца лишь через несколько секунд среагировал сержант НКВД, охранявший вход, но политруки уже прошли вперёд, закрывая обзор бдительному стражу. Ну а «свитские» Льва Захарыча оказались абсолютными шпаками, даже не с ужасом, а с недоумением наблюдая, как прилично одетый гражданин вдруг сменил направление движения, выхватил «вальтер» и пролаяв на хохдойче: «сдохни, грязная свинья», бабахнул в начальника. Лобешник Мехлиса украсился аккуратной дыркой, а вот затылочную часть разворотило изрядно — форме батальонного комиссара, словно тень следовавшего за руководством, предстоит долгий процесс замачивания и застирывания…
Двое из числа «сопровожденцев» залапали по кобурам, четверо кинулись врассыпную, трое застыли прям библейскими столбами соляными. Помня про «волкодава» Таманцева из «августа сорок четвёртого», решил сохранить жизнь «правильному» сержанту в сентябре тридцать девятого, — хоть и надо было во исполнение легенды покушения валить парня. Прямо через широченные галифе одного из «соляных столбов» выстрелил на опережение (хозяина штанов даже не зацепило, слава великому моднику, кривоногому генералу Галифэ) целя в большеберцовую кость. Попал, конечно, чекист подломился и потерял сознание от болевого шока. Ничего, если серьёзное увечье, так жив останется в грядущей войне, не сгинет на передовой…
А вот двух шустриков из адъютантской группы Мехлиса, медленно, но верно достававших наганы, пришлось калечить всерьёз, может и выживут, простреленное лёгкое не всегда смертельный исход, даже без чудодейственного пенициллина…
Убежать удалось на удивление просто — поначалу прикрывался от выстрелов автомобилем покойного Мехлиса, а потом и случайными прохожими, ну а засим, включив чемпионский темп, затерялся в столичных
