её за руку и заглянув в глаза, подбодрил Слава и положил карту в кучу.
– Нет, всё нормально.
– Хорошо посидели, правда? Меня даже в сон поклонило, спасибо. Увидимся!
Слава подмигнул центральной, у боковой поцеловал руку и, оставив девушек в недоумении, помахав рукой, убежал. Медсёстры заговорили о мужчине,
препираясь о том, «кому он достанется». А Слава, не встретив никого по дороге, уже подходил к «Небуйной».
– Успел прочитать? – обратился он к Интерну.
– Скучный он какой-то, да и предлога нормального я не смог найти, только зависимость и всё.
– А почему бы ей и не воспользоваться. – шурша в кармане таблетками, предложил Слава. – Если судить потому что мы знаем об остальных, вероятность того, что и у них такая же проблема переваливает за ноль. И с ним лучше разобраться побыстрее.
– Да, слишком резвый.
– Это точно.
– То есть по плану Клавдия?
– Ха-ха-ха. Даже затягивать не буду, сегодня, нет, нет, сейчас! – возвестил Слава с улыбкой, расползшейся до глаз так, что у их краёв выступили слёзы.
– Вот Клавдий удивится.
– Главное, чтобы не испугался. А то подумает, что раз я без него действовал, то могу быть против него. Ха-ха-ха.
– Может и его тоже? – сомневаясь, предложил Интерн.
– Не знаю… может.
– С Колей прямо сейчас?
– А ты что, против? – Слава резко остановился и, хотя Интерн был выше его на пару сантиметров, пригнулся, посмотрев тонкими полосками глаз снизу вверх, встав вплотную перед другом, тот улыбнулся.
– А разве я говорил об этом?
– Нет.
– Вот ты и ответил на свой вопрос.
– Как же я тебя люблю.
Слава услышал шорохи в коридоре, но обращать на них внимание ему не хотелось, он потрепал Интерна за щёку, что мужчине не нравилось, и на зло тот так же приложил руку к щеке впередистоящего. Оба одновременно остановились и, обнявшись, вошли в «Небуйную». В комнате все спали. Слава хотел подойти к Коле, но повернул к студенту. Пока мужчина развлекался с медсёстрами, а ему фарс доставлял гораздо больше удовольствия, чем девушкам, молодой человек придвинул кровать ближе к Лизавете, освободив место тем, что передвинул свою тумбу к стороне, граничащей с территорией Божков, и уснул, держа девушку за руку. Слава несколько минут со сморщенным от недовольства лицом смотрел на сцепленные, лежащие на тумбе руки, улыбнулся, взглянув на студента, а, повернувшись к девушке, замахнулся, но, выдыхая, опустил руку.
– Хватит паясничать. – недовольно шепнул ему Интерн.
Слава, показав ему ладонь, обозначая этим, что он помнит о цели, подошёл к Коле.
– Колька, вставай. – тормоша мужчину за руку, сбросив с него одеяло, над ухом шептал Слава.
– Что? Чего? – вскрикнул Коля, пытаясь оторвать тело от кровати, но мужчина зажал ему рот.
– Все спят, не кричи.
– Чего тебе? – надменно спросил Коля, когда Слава убрал руку.
– Сходи со мной в столовую.
– Зачем?
– На полдник.
– Он не скоро, дай поспать. – зевнув, отказался мужчина и начал натаскивать на себя одеяло.
– Ну, пожалуйста. Я у тебя уже просил прощения, и хочу подкрепить свои слова материально – отдам половину порции. – Слава не стал препятствовать отворачивающемуся от него Коле, но слова физика заставили того остановиться.
– Но полдник ещё не начался.
– Нам дадут сейчас. А повезёт, и когда по расписанию придёшь, сможешь ухватить. Пошли? – подзывая рукой к выходу, заманивал Слава.
– Уговорил. – снисходительно согласился Коля, вставая с кровати.
– Пошли, аккуратно.
Слава открыл дверь, поднял уголок губ, смотря на Интерна, и пропустил Колю вперёд. Разбрасываясь вопросами о деятельности Коли до попадания в госпиталь, о том, есть ли у него сопутствующие болезни, кроме потери памяти, а также, под предлогом близкого знакомства, о любимых фильмах и т. п., Слава довёл мужчину до столовой. Мгновениями он подбрасывал комплименты, что более склоняло к разговору Колю, который переменил своё отношение к бывшему изолированному на более снисходительное, но об искренней дружбе ещё не задумывался, на вопросы сначала отвечал односложно и к концу пути раскидисто.
Слава посадил мужчину за стол «Небуйной», а сам отправился к пункту выдачи, из которого, услышав голоса, высунулось недовольное женское лицо лет пятидесяти. Повар начала кричать Славе, когда между ними находилось метров десять, о том, что он «с другом» пришёл слишком рано и должен «убраться» из зала до «назначенного для всех времени». Слава ей не отвечал, а только улыбался, открывая ряд зубов, который смутили женщину тем, что в отличие от многих виденных ей в госпитале улыбок, эта была самая яркая и добрая, пока не подошёл к окну. Облокотившись на стол, на который выставляют блюда, а сейчас он был пуст, мужчина мягким тоном похвалил её «звучный, громящий стены голос», но он надеялся, что и его «тихий разгромит заставу её сердца». История было такова: Коля – очень близкий его друг, потерявший память; сейчас он считает себя ребёнком лет восьми, и Славе приходится ухаживать за ним; «а как я ему откажу, если он кушать просит? Он даже плакал! Вот только успокоил, и делать нечего, повёл к вам.». Женщина замялась, но Слава, добавив несколько комплиментов, подобных «Ну как? Я же вижу, что вы хотите ему помочь. Ваши глаза… вы же знаете, что глаза говорят всю правду о человеке, вот загляните в мои (он отодвинул веко и пододвинулся к женщине) видите, они полны горя и переживания за друга, а ваши говорят, что вы добрый, честный человек, никогда не отказывающий в помощи.». По-кошачьи умоляюще он бросил несколько взглядов, пару раз назвал её «девушка», после чего женщина всё-таки вынесла ему два подноса. В благодарность Слава послал ей воздушный поцелуй, и она скрылась за стеной. Проделав тоже, что и с напитком Геннадия, Слава растёр все имеющиеся в его карманах таблетки…
«Я насчитал 10 штук.»
…но, заметив, что Коля, обеспокоившись его застоем перед пустым окном, начал шевелится, чтобы встать, и, хотя с кухни доносилось лязганье железных противней, на которых сегодня пекут булочки, Слава услышал его движение, в то же время физику сообщил об этом Интерн, после чего бывший изолированный, недорастерев нескольких таблеток, развернулся, закрывая спиной поднос, на котором лежали ложки с препаратами, и попросил у Коли несколько минут терпения. Мужчине пришлось согласиться и отвернулся к столу. Слава, убыстрившись, перетёр таблетки и бросил их в молочный коктейль.
– Чего так долго? – возмутился Коля, когда Слава, поставив подносы на стол, сел.
– Я и сам не заметил, что долго. Я же этим извиняюсь, и всё должно выглядеть извинительно достойно, а не так… она мне бросила булки, с них на поднос полетели крошки, из стакана вылилась пара капель.
