— Распря.
— Правильно. Но почему? Род Габсбургов ослабел. Прямых наследников не осталось. Однако остались такие, третьего — четвертого колена. Но их права далеко не так бесспорны, а влияние не настолько значительно, чтобы легко удержать власть. Ведь так?
— Да, — кивнула герцогиня.
— За ними стоит Рим и католическое население Священной Римской Империи. То есть, юг. Но у нас есть еще север с протестантским населением, которое держится Августа Саксонского. Мощного властителя Саксонии, которого я создал своими силами. Я уверен, что в сложившейся обстановке слабость Габсбургов приведет к большой и продолжительной гражданской войне за Императорскую корону. Любая гражданская война — это хаос, бардак…. Только если ее механизмы не ясны, источники силы не видны и так далее. Если же видишь — как и что, то можешь управлять, подбрасывая дрова то в одну топку, то в другую. При определенном навыке и везении эти пожары могут полыхать десятилетиями, буквально опустошая державу.
— Но во Франции всего этого нет… — задумчиво произнесла Анна.
— А чтобы появилось, нужна затяжная, кровопролитная война. Что будет, если сейчас умрет Людовик XIV? Да ничего. Найдут какого‑нибудь дальнего родственника и посадят на трон. Закончилась прямая ветка? Всегда есть боковые. Если не от деда, то от прадеда. Чтобы из такого обыденного дела вышел серьезный конфликт, нужно обострение противоречий среди аристократии. А такое бывает только при военном или каком еще истощении. Истощать Францию должна была Священная Римская Империя с нашей небольшой помощью в виде своевременных несчастных случаев и болезней. Но… наш добрый друг Иосиф соскочил с крючка и не смог выполнить возложенную на него миссию. Так что…
— Понятно, — хмуро произнесла Анна. — Теперь же доводить до кондиции Францию придется нам.
— Согласись, не очень приятная перспектива. Можно, конечно, махнуть на ситуацию рукой и тихо отправить Людовика XIV к праотцам, но это не разрешит проблемы. Поэтому, я полагаю, нужно поднапрячься.
— А может не нужно? Лет через десять у нас и армия будет крепче, и финансовая ситуация лучше.
— Через десять лет скорее всего закончится гражданская война в Священной Римской Империи. А значит, у Парижа будет шанс объединить против нас все католические силы миры. Да, у нас превосходное оружие. Но против всей Европы разом нам устоять будет очень сложно. И даже если победим, такая война станет много хуже той, которая намечается.
Часть 4 — Васаби 2.0
или Рождественские каникулы Юбера Фиорентини
Глава 1
Излишняя скромность ведет к некомпетентности.
Джим Боливар ди Гриз
10 мая 1707 года. Остров Сахалин. София — на — Сахалине
Софья, повинуясь природному любопытству, поднялась на смотровую площадку небольшой башенки флюгера. Очень уж новость неожиданная. Конечно, усилиями Петра сюда немало людей захаживало. Почитай по одной, а то и по три тысячи живых душ каждый год ввозят на поселение. Но то или отдельными кораблями, или небольшими группами по два — три судна. А тут, по словам дежурного наблюдателя, шла целая эскадра. Да что эскадра… флот!
Сестра Государя с трудом поднималась по крутым ступенькам. Без малого пятьдесят лет — уже не тот возраст, когда можно скакать, словно молодая козочка. Тем более с ее здоровьем. Но любопытство распирало невероятно. И оно полностью оправдалось — перед ней раскинулось море, усеянное великим множеством кораблей. Столько она ни разу в своей жизни разом не видела.
— Сколько их? — Поинтересовалась Софья у наблюдателя. — Ты уже посчитал?
— Ваша милость, я насчитал сорок три флейта. Эти, пожалуй, голландские, хотя не понимаю, откуда их столько взялось. Плюс семь наших кораблей. Вон там, — он указал рукой, — три шхуны, только большие какие‑то. Видно новые. А вот там, да — да, видите тех гигантов о четырех мачтах? Вот. Я не знаю что это за корабли. Даже не слышал о подобных. Но судя по флагам на корме, они к Ост — Индской компании не относятся, а значит полностью наши.
— Изрядно… — покачала головой бывшая царевна, а ныне баронесса Сахалинская. — Пятьдесят вымпелов.
— Ваша милость, — привлек ее внимание наблюдатель.
— Что?
— Обратите внимание, — он вновь указал рукой. — На головной шхуне малый штандарт царской фамилии.
— Неужели братец?! — Ахнула Софья.
— Не думаю… — покачал головой наблюдатель. — Государь ходит под полным штандартом. А малый имеют право нести лишь близкие родственники.
Впрочем, это уже было не важно. Встретить хоть какого‑то родича в этой глуши было для Софьи большим счастьем и радостью.
Ее ожидания разрешились только лишь через восемь часов, которые она провела как на иголках. Ведь Владимир Петрович, старший сын Петра, прибывший на головной шхуне, не заходил в порт до тех пор, пока все флейты и барки не займут свое место на рейде. Да, никто в такой обстановке не рискнет нападать на столь громадный флот в виду порта. Однако задачи боевого охранения никто не снимал с контр — адмирала Федора Матвеевича Апраксина. Вот и накручивал круги недалеко от рейда, словно пастушья собака, собирающая свое стадо в теплый хлев…
Владимир вошел в большой зал Софийской городской администрации спокойно и уверено. Форма генерал — полковника и малый царский штандарт придавали ему уверенности и важности. А Софья же слегка побледнела, узнав в нем сына той самой рыжей простолюдинки, что прибилась к его брату по молодости. Да и как не узнать, коли у Владимира вились кудрявые рыжие волосы, хоть лицом больше брата напоминал.
— Графиня, — вежливо кивнул гость.
— Баронесса, — поправила его Софья.
— Наш Государь за верную службу произвел тебя в графское достоинство, как и твоего супруга. Вот бумаги, — Владимир обернулся и взял у кого‑то сзади конверт, протянул его Софье. Она же в свою очередь побледнела и как‑то осунулась. Весьма непростые у нее складывались отношения с братом. Сначала лишил всего, сделав обычной простолюдинкой, а потом стал одаривать. Да неспешно и вдумчиво. Обидно, жутко обидно становиться графиней после статуса царевны. И хотя Софья в целом уже свыклась, но все одно — немного задевало.
— Это большая честь для меня, — медленно произнесла бывшая баронесса, спустя почти минуту. Непросто такое пережить. И если с баронским титулом все понятно — его нужно было дать, дабы она смогла занимать важную должность, то с графским достоинством она растерялась. Зачем?
