может не согласиться одолжить мне корабль. А остатки кофе я сложил на улице, во дворе. Кофе, кстати, очень понравилось воронам, так что они теперь летают и гадят круглосуточно.
– Ты лучше скажи, что происходит в городе? – спросил герцог, который наконец догадался опустить меч.
– А я почем знаю? – ответил Христофорушка. Мне и тут хорошо.
Он уже сказал что хотел и медленно, шаркая шлепанцами, уходил в свою комнату.
– Подожди, скажи хотя бы, в замке нет посторонних?
– Кроме меня здесь никого – раздался голос Христофорушки уже откуда-то из-за угла.
– Отлично. Теперь в душ и спать!
Наступил день. Впервые за несколько недель из-за облаков выглянуло солнце, расцветив яркими желтыми и красными красками листву деревьев, еще утром казавшуюся грязно-серой. Герцог по шаткой деревянной лестнице забрался на городскую стену. Следом за ним поднялся и его верный оруженосец Жак.
– Где все? – в недоуменно спросил герцог.
– Вот – ответил Жак, указав пальцем на загадочное сооружение, стоявшее неподалеку.
– Робот? Ты же против использования технологий будущего в войне.
В этот момент сооружение зашевелилось и повернуло свою башню. При ближайшем рассмотрении оно оказалось воеводой, на туловище которого была натянута большая деревянная бочка, а голова закрыта деревянным же ведром с прорезями для глаз и рта.
– Рад вас приветствовать, ваше высочество! – обрадовался он, завидев гостей.
– И тебе всего хорошего. Что это ты так вырядился?
– Опасно находиться здесь без доспехов. Снизу постреливают из луков.
– А как же твои доспехи, в которых ты участвовал в крестовых походах?
– Что вы, ваше высочество, они давно заржавели.
– Как же заржавели, когда они висят на стене в твоем доме, на самом видном месте.
– Маловаты они мне стали – ответил он в конце концов. И даже через ведро было видно, как он покраснел. А что, армия Махмуда Паши с вами?
– Нет. Армия потеряна. Все двенадцать человек.
– Жаль. Они были бы хорошим подспорьем.
– Сколько врагов?
– Их полчища несметны.
– Дай-ка посмотреть.
Воевода протянул герцогу висевший у него на груди бинокль.
– По моим подсчетам, человек тридцать, считая мою благоверную.
– Так точно. Но это только те, что осаждают нас на опушке леса. Еще целая тьма солдат сооружает неподалеку осадную машину.
– Сколько их там, человек десять?
– Если не больше.
– Да, нам придется не сладко. Что, пушек у них нет?
– По слухам пушки застряли в ста милях отсюда из-за осенней распутицы. Так что, думаю, какое-то время их можно не опасаться.
– А сколько защитников?
– Весь город. Все, кто способен держать в руках оружие. Здесь и булочник и мясник и кузнец и торговка рыбой. Ничего, что она баба. Вы же знаете, она стоит троих мужиков. В общем, человек двадцать наберется. Еще подошло несколько крестьян из окрестных деревень. Только вы же понимаете, что воины они никудышные.
– Что, враги еще не пронюхали, что наша северная стена разобрана?
– Вроде, нет. Иначе они уже захватили бы нас.
Тут их разговор прервали. Почти вплотную к стене подъехал рыцарь, целиком закованный в блестящие доспехи, и закричал:
– Эй, вы, на стене! Если вы отпустите епископа, даю слово, мы будем к вам милостивы. В противном случае, мы вас уничтожим. Даем вам времени до утра на размышление. Если завтра на рассвете вы не отдадите нам епископа, мы уничтожим ваш город и вас вместе с ним.
– Благородно – восхитился было Жак. – дают нам время.
– Чего уж тут благородного. Просто они еще осадную машину не достроили. Как достроят – начнут штурм. Третий раз уж сроки переносят. Видать, что-то у них не ладится.
– Думаешь, раньше не начнут?
– Раньше точно не начнут.
– Отлично, давайте устроим пир! – обрадовался герцог.
– Ваше высочество, завтра будет сражение. Какой еще пир? Нужно устроить военный совет – возразил ему оруженосец.
– Фу, какой ты скучный. Ладно, пойдем на компромисс. Устроим военный совет, плавно перетекающий в пир.
Следующее, что помнил герцог – он лежит на своей кровати, и кто-то настойчиво трясет его за бок. Привычным движением герцог потянулся к мечу, всегда стоящему у изголовья его ложа, чтобы убить мерзавца, посмевшего нарушить его сон, и как обычно не нашел его на обычном месте.
– Жак! – догадался герцог, даже не открыв глаз – Жак, вон из моих покоев, я должен еще поспать.
– Вставайте, ваше высочество – у нас сегодня сражение!
Похмелье словно шелковое покрывало слетело с герцога. Он открыл глаза и вскочил с постели. Покои его заливал яркий полуденный свет. Он посмотрел на часы, висящие на стене. Те показывали без четверти час дня.
– Я проспал, Жак, я проспал! – только и смог вымолвить он.
– Не беспокойтесь, ваше высочество, вы не проспали, бой еще не начался.
– Как, не начался? Ведь они собирались на рассвете…
– По нашим агентурным сведениям, у них перед боем тоже был пир. И они не смогли бы начать бой с рассветом, даже если бы проснулись.
– Агентурным сведениям? У нас что, есть соглядатай в стане врага?
– Нет, но они орали так, что было слышно всему городу. Орали даже сильнее, чем мы. Так что не трудно было догадаться, чем все это закончится.
– Хорошо. Давай скорее одеваться.
Жак снял со стены и напялил на герцога тяжелые железные доспехи. К счастью, тюремная баланда привела его господина в приличную физическую форму, так что доспехи налезли без проблем. Поверх тяжелых, обитых железом сапог Жак напялил домашние тапочки, чтобы не поцарапать ламинат в коридоре. Затем он достал из-за шкафа меч. Щит и шлем висели на стене в пиршественном зале, но герцог сказал, что наденет их только на городской стене перед боем, чтобы весь город узнал его, идущего на смертный бой, на защиту жителей от врага. Впрочем, Жак догадывался, что герцогу просто слишком тяжело нести эту ношу. Сам он заявил, что встретит врага с открытой грудью, хотя сам прятал под рубахой прикупленный по случаю кевларовый бронежилет. В качестве оружия он долго выбирал между копьем и мечом, но в конце концов выбор его пришелся на бейсбольную биту. В коридоре их уже ждал Христофорушка, мобилизованный по случаю тяжелого положения. Он тоже не затруднил себя ношением тяжелых лат. Просто привязал к животу большую подушку, лицо раскрасил красной краской и нацепил на голову несколько петушиных перьев. Как он объяснил, это была боевая раскраска индейцев, которых он встретил в Магеллании. В одной руке его был меч, в другой – неизменная чашка какао. В общем, выглядел он настолько нелепо, что герцог приказал ему не покидать замка, и
