class="p1">Несмотря на ссору, девушки так и сидели на парах за одной партой. Галия не хотела уходить со второй парты куда-то назад. А Диану, похоже, тоже всё устраивало.
Надеюсь, хоть ручки теперь перестанут пропадать, — подумала Галия, усаживаясь на место и раскладывая тетради и учебники.
С этими ручками, конечно, Диана подставилась по полной программе. Теперь каждый раз, когда кто-то из группы не находил у себя ручку, сразу спрашивали Диану, не она ли взяла? Дианка злилась каждый раз. Но сама виновата. Ей еще долго группа эту выходку припоминать будет.
С удивлением Галия отметила для себя, что Карапетян перестал её выделять из одногруппников. Даже и не смотрит в ее сторону, с вопросами не обращается, шутки и анекдоты не рассказывает. Это девушку и радовало, и настораживало одновременно. Она не могла отделаться от ощущения, что все это неспроста, и Рафаэль что-то задумал.
В столовой в большой перерыв Рафаэль попросил разрешения сесть с Галиёй за один стол. Галия только кивнула, удивленная. Раньше он просто сел бы и всё. Не было у него привычки чужим мнением интересоваться.
— Я должен извиниться, — вдруг сказал он. — Я не поверил тебе, когда ты говорила, что у тебя есть парень. Признаться, я думал, что ты так…
Он не знал, как вежливо закончить фразу.
— Что я так ломаюсь? Цену себе набиваю? — подсказала Галия.
Рафаэль кивнул с виноватым видом.
— Прости, пожалуйста, — сказал он, взял свой поднос с обедом и пересел за другой стол.
Обалдевшая Галия наблюдала за ним, за тем, как вскоре к нему присоединилась ликующая Диана. И обратила внимание, как победно она взглянула на Галию. Что-то в этом явно нечисто, еще пару дней назад Рафаэль в упор Диану не замечал. А тут прямо как близкие друзья, и чуть ли не больше…
* * *
На второй паре меня вдруг вызвали к Самедову. Методистка меня сразу к нему не запустила, а сначала, скромно постучавшись к нему в кабинет, спросила разрешения. Сразу отметил, что на неё это не похоже. Хозяина кабинета она так не опасается. Кто же там у Самедова?
Видимо, ей дали добро меня запускать, и она распахнула передо мной дверь кабинета.
— Вызывали, Рашид Фархадович? — сразу вошёл я, сгорая от любопытства, кто же у него.
Самедов принимал двух посетителей и, судя по тому, что сидел он не в своём рабочем кресле, а за одним столом с ними, очень уважаемых посетителей.
Обоих я видел впервые. Первый, щупленький мужик в очках в толстой оправе, больше был похож на бухгалтера или секретаря. Он сидел с блокнотом и ручкой в руках, периодически делая какие-то пометки по указанию второго. Второй же производил впечатление очень влиятельного человека, привыкшего отдавать приказы. Крупный мужчина с внимательным строгим взглядом цепких глаз. Простой, на первый взгляд, костюм, голубая рубашка, галстук, но выглядел он очень солидно. В противовес щуплому и невысокому второму сотруднику, которого даже импортный костюм не спасал: выглядел он простовато. Сразу было понятно, кто из них начальник.
Самедов засуетился, вскочил.
— Проходи, Павел. — велел он. — Присаживайся. У товарищей из райкома есть к тебе пара вопросов. Это Герман Владленович и Николай Степанович.
Самое забавное, что пафосные имя и отчество принадлежали не «большому начальнику», а «щупленькому в очках». Неожиданно.
— По результатам проверки на фабрике состоялось заседание исполкома, — начал Герман Владленович. — Присутствовал директор меховой фабрики…
Это что, он передо мной отчитывается⁈ Ну дела… Кто я ему?
— Приняты все необходимые меры для предотвращения подобных ситуаций в будущем и сделаны надлежащие выводы. Виновные выявлены и понесли наказание.
Так-так. Замечательно. Дальше что? Вы зачем первокурснику отчитываетесь?
— Нарушения будут устранены в кратчайшие сроки. Вся эта история, — Герман Владленович пригнулся через стол ко мне ближе, — бросает тень на весь трудовой коллектив большого производственного объединения. — Он замолчал, задумавшись.
Чего он хочет? Я-то тут причем?
— Как первый секретарь Гагаринского райкома партии, я впредь буду уделять этому объекту повышенное внимание… — неожиданно подал голос «большой начальник».
Свою должность он озвучил, медленно произнося слова, чтобы я всё расслышал и проникся важностью человека, сидящего передо мной. Ну! Проникся. Чего хочешь-то⁉
— К вам, Павел, большая просьба: не распространяться нигде о результатах проверки. Иначе целые трудовые коллективы могут оказаться без премий. Понимаете?
Ещё бы! Конечно понимаю! Вот только, глядя на вас, ребятушки, что-то слабо верится, что премии трудовых коллективов играют во всей этой ситуации хоть какую-то роль.
— О чём разговор? — сделал я простоватое лицо. — Конечно. Жалко людей. Пострадают все из-за каких-то мошенников. За меня не беспокойтесь, от меня никто не узнает. Но нас же тут целый коллектив, в Прожекторе…
— За это не беспокойтесь, — поспешил заверить Самедов первого секретаря райкома партии. — Это я беру на себя.
— Хорошо, — ответил тот и как бы между делом спросил: — А как вы на той фабрике вообще оказались?
— Так сигнал был… — невинно пожал плечами я. — От жителей близлежащего района. На вонь от фабрики. Да, Рашид Фархатович?
Только бы он не вспомнил, кто ему про эту вонь рассказал.
Самедов энергично кивнул.
— Сигнал… На вонь!.. — у первого секретаря желваки заиграли. — Взять на контроль! — зыркнул он на Германа Владленовича.
— Так точно, — отозвался тот, втянув голову в плечи.
Вот я попал в замес! Ну теперь хоть лично знаю людей из группировки, противоборствующей Сатчановской. Гагаринский райком, значит. Да, район у них большой, производств много. Ворочают серьезными делами точно. Надо держать ушки на макушке. Ребята неприятные, на пути у них оказаться не хочется. Сметут и не заметят. Что им студент какой-то провинциальный? И еще момент настораживающий — сами лично пришли по надуманному совершенно поводу, меня вызвали. Явно хотели лично посмотреть на «дарование», которое додумалось циферки посмотреть и сопоставить, да еще и выводы по этим циферкам сделать. Надо срочно «систему маскировки» лепить хоть какую-то. А то несдобровать мне со всеми этими играми в шпионов. Вычислят на раз, и вот хороший вопрос, который надо Сатчану задать обязательно — что у меня с качеством прикрытия? На какую защиту я могу рассчитывать от той группы, интересы которой он представляет? Будет у меня серьезная поддержка, или Сатчан сольется, едва жареным запахнет?
Посетители встали. Самедов мне кивнул на прощание. А райкомовские товарищи пожали руку. Я уже хотел уйти, как Самедов остановил меня.
— Павел, завтра заседание Комсомольского прожектора. Быть обязательно.
— Конечно, — кивнул я согласно и покинул кабинет.
Что ещё за новость: быть обязательно? А когда я пропускал? Может, задание новое будет? Гагаринские захотели отомстить Сатчановским за меховую фабрику? Интересно, тут райком на райком или другие какие силы тоже замешаны? Все одеяло друг на друга тянут? Кто за Сатчаном может стоять? Он там с министерскими на короткой ноге. Интересно, что за министерство? Надеюсь, не образования.
На следующий день после пар состоялось заседание Прожектора. Самедов с важным видом объявил о предстоящей проверке трикотажной фабрики. Тут заглянула методист и извиняющимся тоном сообщила, что Самедова просят к телефону.
— Очень важный звонок, — многозначительно сказала она.
Самедов извинился и попросил нас обождать за пределами его кабинета.Мы вышли в приёмную и расслабленно расселись кто куда.Лёха, приунывший после того, как Диана его открытым текстом отшила, ходил пришибленный, сел отдельно от всех.
— Не знаю, что с днём рождения делать… — вдруг задумчиво проговорила Маша.
— А что с ним не так? — спросил я.
— Да, дядя предложил на даче праздновать. А девчонки из группы ехать не хотят. Говорят, далеко и скучно. У меня такое впечатление сложилось, что они и на квартиру не придут, — расстроенно делилась Маша. — Скучно им одной девчачьей компанией, без парней…
— Ну какие проблемы⁉ — влез Борщевский. — Придём и разбавим девчачью компанию. Да, пацаны?
— Я только вместе с девушкой могу разбавить, — сразу предупредил я.
— Со своим самоваром на дачу не ездят, — возбуждённо смеясь, заявил Борщевский.
— Ну почему? Я рада буду! — воскликнула Маша. — Приходите все! Света, Лёша, пожалуйста, приходите.
Лёха никак не отреагировал.
— Придём, придём, — пообещал я. Лёха, даже если не захочет, всё равно будет. Это я беру на себя. — Сколько девочек надо парнями обеспечить?
— Шесть. Со мной семь, — ответила Маша.
— Плюс семь парней и мы с Галиёй. Большая компания получается, — вопросительно взглянул я на неё. Я же не знаю, как у нее там с жилищными условиями. Вдруг там однушка с кухней пять метров и комнатой в пятнадцать, часть из которой занимает
