и покорно поехал вниз.
- Есть повод! Видишь ли, Освальд, нас с женой утвердили в качестве членов экспедиции на Марс. Я спешу её обрадовать.
- Вы ведь об этом со студенчества мечтали, верно?
- Именно! Не думал, конечно, что полечу к звёздам под красными флагами, но выбирать особенно не приходится. Ради космоса и иных миров, я готов стать самым идейным коммунаристом из всех!
- Мне бы твоё рвение. Пусть арберы и хорошо к нам относятся, но я всё же скучаю по Босгорской Империи.
- Ну, здесь хотя бы нет немецких погромов.
- С твоей бы фамилией о них переживать...
- Учитывая, что меня выслали вместе с остальными этническими германцами, не слишком мне помогает моя фамилия. А ведь я был почётным академиком Крайовского Имперского Университета!
- Есть ощущение, что всё это была огромная ошибка, но всё равно уже ничего и не поделаешь. Мы теперь в заложниках Арбер Цвейта и стоит радоваться, что они приняли нас за своих. Могли бы и расстрелять, как потенциально контрреволюционных элементов.
- Какой же ты упадочный! От тебя вечно веет грустью. Может, тебе стоит сходить в медблок и проверится? Депрессия без какого-либо повода у главного научного сотрудника, может подорвать работу всего отдела Биотехнологий.
- Повод у меня есть.
- Что случилось?
- Может, если ещё свидимся, расскажу. К слову, твой этаж.
Щелчок ознаменовал прибытие в Отдел Космических Исследований. Двери раскрылись и мой коллега быстрым шагом вышел в просторный холл, оформленный в футуристическом стиле. А я остался внутри. Створки захлопнулись и кабина начала спускаться ещё ниже. Несколько томительных минут и знакомый звук сигнализировал, что и мне пора выходить.
Я сделал шаг в полутемный коридор, освещённый всего парой грушевидных ламп. Он заканчивался единственной дверью, к которой я и направился. Не стучась, я зашёл внутрь.
Знакомое тёмное помещение, бесконечно растянувшееся во все стороны. Единственным источником света здесь были лампы из коридора, которые едва освещали пару метров бетонного пола у входа и офисное кресло стоявшее на них.
Сев на него, я всмотрелся в тьму. В ней нечто знакомо зашевелилось и до меня донёсся тихий мрачный голос:
- Освальд, ты знаешь, зачем я тебя позвал?
- Понятия не имею. Могу только предположить, что вы расстроены очередным провалом проекта «Венец».
- Если бы. Ошибки - норма в нашей работе. Кроме того, твое подразделение работает лучше всех прочих в этом комплексе «Р.А.Д.У.Г.А.». В том есть заслуга и твоего чуткого руководства. Правда, с этим есть одна проблема. Ты слишком ценный для нас человек и я крайне расстроен результатами последнего медицинского осмотра.
- Почему эти результаты озвучиваете вы? Почему их не могли выслать мне? Я готов поправить любые проблемы своего запущенного здоровья, если организации требуется моя хорошая физическая форма.
- Если бы вопрос касался того, что можно поправить, я бы не звал тебя лично. Но дело в том, что твоё время на исходе. В ходе исследования выяснилось, что тесты на себе навредили тебе больше, чем мы ожидали.
- Неужели последняя версия «Мимесиса» всё-таки сработала? Я уж думал что всё потеряно, когда после стольких успешных тестов он не сработал именно на мне.
- Ты умираешь из-за него, Освальд. Изменения, внесённые, полученным от "Проекта Венец" лекарством, необратимы.
- Это не так важно, учитывая что труд всей моей жизни даёт свои плоды. Мне было бы гораздо неприятнее, если бы я сделал вовсе не работающую пустышку. Это страшнее, чем неправильно работающая вещь.
- Фанатик... Безумный фанатик, грезящий мечтой о лучшем мире! Это, пожалуй, главная твоя черта. Пусть твоё видение грядущего мира равенства и странно, но мы готовы поддержать наплаву проект «Венец» после того, как ты умрёшь. Ноократический совет «Р.А.Д.У.Г.А.» уже одобрил для него повышенный уровень приоритета.
- Что ж, тогда я могу умереть спокойно. Знать, что ты ляжешь фундаментом для своей идеи - честь. Только прошу, поставьте на моё место кого-нибудь, кто будет не менее рьяно отстаивать мои идеалы.
- Мы уже выбрали кандидата на твоё место. Он точно тебя не разочарует, однако нам всё же требуется твоё сотрудничество. Я говорю об Эпсилон.
- Моя дочь? Ей же всего восемь!
- Согласно нашим расчётам, она уже обладает потенциалом, во многом превышающим даже твой. Удивительная комбинация генов, пластичный ум и крайне быстрое развитие. Осталось только дать ей толчок в правильную сторону и это твоя работа, Освальд.
- Передать ей моё наследие? Сейчас?
- Твоё время на исходе. Ждать больше нельзя. Кроме того, твоя супруга не сможет за ней присматривать, ты же понимаешь.
- Да... Тогда, могу я попросить об одолжении?
- Конечно.
- Можно, после моей смерти, отправить её в Босгор? Я хочу, чтобы девочка росла там же, где рос я. И не хочу, чтобы вы держали её в своих лабораториях, как подопытную мышь. Ей нужна свобода.
- Учитывая ваши идеи, будет даже полезно, если она начнёт реализовать свой проект в тылу наших идеологических противников. Но мы вряд ли сможем приглядывать за ней там.
- За ней незачем приглядывать. В ней сложились лучшие черты от меня и моей милой супруги. Просто, мне бы хотелось, чтобы у неё было нормальное детство. Да видимо не судьба. Сколько у меня осталось?
- До того, как твоё тело начнёт изменяться... где-то около месяца. Но терять разум ты начнёшь гораздо раньше. Скорее всего, через пару недель функции твоего мозга необратимо изменятся.
- Тогда действовать надо немедля.
Я встал с кресла и направился прочь. Всё складывалось даже хуже, чем я ожидал. Видимо, отвратное самочувствие было вызвано именно неудачной попыткой испробовать превращение на себе. Что ж, по крайней мере, моё дело будет жить.
Прежде всего, я заглянул в свой отдел биологических разработок, где попрощался с женой. Мне было больно, но я рассказал ей всё как есть. Надеюсь, с Шарлотой всё будет в порядке. Как бы не было тяжко, я прижался к ней и вдохнул её приятный аромат.
С тех пор как она изменилась, видеться всей семьёй стало сложнее чем раньше. Жаль, что я не смогу привести к ней Эпси в последний раз. Ведь теперь они с малышкой, будут разделены навсегда.
Стараясь не нагружать себя мыслями о том, чего уже не смогу изменить, я поднялся на самый верхний этаж комплекса, сдал на проходной свой пропуск и сел в автомобиль. Путь домой прошёл в тишине. Я смотрел в окно на
