Американец перевалился через стену и оказался идеальной мишенью для меня — метров сорок, не больше. Я его вижу отлично, а он меня не видит совсем, потому, что смотрит со света в темноту. Стреляй — не хочу.
Но мне его смерть была не нужна.
Я только взялся за телефон, чтобы приказать ему бежать в мою сторону — как за спиной его зашевелилась зеленка. Я навел туда автомат, готовый стрелять.
Нарисовался какой-то черт, видимо, один из тех, кто был с этим… Джонсон он назывался, но это конечно псевдоним был. Американец коротко поговорил с ним, потом отвернулся, показал свою спину. И тут — этот козел достал пистолет, и навел его в спину американцу — а я навел автомат ему в голову и почти выбрал свободный ход спуска, еще немного дожать — и все. Но тут — американец что-то почувствовал, обернулся. Я понял, что дальше ждать нельзя и дожал спуск.
Автомат трепыхнулся, довольно сильно — но я его удержал, почти все пули легли в голову или в шею — с таким не живут. CAR816 — это почти копия НК416, винтовка с поршнем вместо прямого газоотвода, дерется он сильнее, чем обычная М4, но слабее Калашникова. Отстрелялся на пять — да и как могло быть иначе, на такой дистанции то — чернявый сразу рухнул как подкошенный, разбрызгав мозги по стене. А я — нажал на кнопку быстрого вызова, позвонил американцу и приказал ему резко бежать до меня.
Пока еще какой урод не вылез из кустов.
Американец — по моей команде ломанулся через дорогу как лось, я чуть отступил в сторону, давая ему проскочить через дверной проем. И как только он это сделал — поставил ему подножку и навел на него автомат.
— Салам алейкум…
Наверное, в темноте и с камуфлированного цвета шарфом на шее я походил на заправского джихадиста. Но говорил по-английски…
— Жить хочешь?
Американец соображал слабо — потому я врезал ему еще, слегонца, не в полную силу, а потом — нацепил на него пластиковые одноразовые наручники. Так то лучше.
— Ползи вон туда. И лежи как дохлый…
Покончив с одним делом, я обратил внимание на то, что происходит на улице — и вовремя. Бой между снайпером и боевой группой противника близился к концу, причем, как это следовало ожидать — в пользу снайпера. По-другому вряд ли будет, если у вас нет тепловизора или танка. Дым и пыль от взрыва — уже улегались, кое-что было видно. Этим то я и воспользовался, чтобы грохнуть совершавшего перебежку козла — прямо через дым. Судя по тому, как упал — готов. Воюют — а на фланг внимания не обращают… вот и поплатился…
Теперь остальных бы… Пока они меня…
Для Этерли — начало стрельбы тоже стало неожиданностью. Хотя жизнь — научила его готовиться к любой дряни…
Он целился в пулеметчика за пулеметом, потому что наиболее опасной целью был именно он. Пулемет — единственное оружие, которым можно эффективно подавить его, а потом — и прижать к земле остальных. Автомат Калашникова — отличное оружие для ближнего боя, но на дистанции дальше двухсот метров — он почти бесполезен.[48] А вот ПК — в опытных руках может создать проблемы и на тысяче метров, тем более — если он установлен со щитом. Так что Этерли — целился в пулеметчика, тем более что он не ожидал нападения и держал под прицелом заброшенное селение, подставив открытый бок.
Когда взорвалось… он видел сам взрыв лишь частично — он выстрелил в пулеметчика, потом еще раз — СВД была не слишком точной на предельных дистанциях, но позволяла компенсировать это сдвоенными выстрелами, или стрелять, пока не попадешь. Кажется попал… пулеметчик упал. Теперь — была гребаная машина, он видел людей и видел оружие у них. Но пулеметчик — занял у него время, и он ни в кого, похоже не попал — в прицел, он видел, как эти, в машине — экстренно эвакуировались, то есть — сматывали удочки, пытаясь укрыться за машиной. В этот момент — ожил проклятый ганнер, он услышал свист пуль, они ложились почти точно, совсем рядом с ним. В прицел — он поймал пулеметчика — теперь щит пулемета был повернут лицом к нему, была видна черная полицейская каска и злые вспышки ствола. Но теперь — он сделал достаточно выстрелов, чтобы найти и запомнить правильную поправку. Первым выстрелом он попал в край щита, вторым — в голову пулеметчика, он видел, как слетела каска и как брызнуло кровью: этакое почти невидимое, бледно-красное облачко вокруг головы. Отвлекаться было некогда — кончились патроны, пришлось перезарядить винтовку. Пока он перезаряжал — там, на дороге началось движение, он увидел, как кто-то перебежал от Тойоты к горящему внедорожнику и исчез за дымом, потом — он увидел движение у насыпи и понял: эти не хотят рисковать, эти хотят перебраться низким профилем, «low profile», то есть скрытно. Как и многие другие дороги в этих местах — эта была насыпана и укреплена армейскими саперами, торившими дорогу к фронту. Поэтому — насыпь возвышалась над местностью сантиметров на двадцать — двадцать пять и. прикрываясь ею, вполне можно было проползти.
Этерли открыл частый огонь по насыпи, пытаясь заставить противника отказаться от намерения перебраться за горящую машину — если противник окажется там, то он сможет, прикрываясь дымом, продвинуться и дальше, до поселения и первых домов, куда ушел СО.[49] Нельзя допустить, чтобы они добрались до си-о.
Этерли не думал о том, почему произошел взрыв — просто он слишком часто видел, и видел своими собственными глазами, как по плану развивающаяся операция в несколько мгновений превращается в полное дерьмо, и все что только остается — минимизировать потери и пытаться как то спасти то, что еще можно. Взрыв произошел потому, что он произошел, вот и все. И тех, кого он должен защищать — почти всех нет в живых, остался только один. И надо было попытаться вытащить его, а потом уходить…
Он попытался набрать номер си-о — у них не было никакой связи, кроме мобильных телефонов, потому что на границе прослушивались все частоты. Номер был занят но, пытаясь его набрать, он отвлекся и пропустил подачу: один из танго скрывавшихся за машиной, проскочил опасный участок и залег… теперь он сможет подняться к пикапу и взяться за пулемет — и все это очень хреново. Американский снайпер сделал лучшее, что он мог в такой ситуации — «не заметил» прорыва, рассчитывая на то, что противник проявит неосторожность. Он клял себя последними словами за все — за то, что согласился работать без напарника, за то, что пошел на неподготовленную операцию, за то, что вообще связался со всем этим… но все было как было и дело надо было дорабатывать. Он открыл огонь по насыпи, вслепую, рассчитывая что пули кого-то поразят хотя бы вскользь из заставят запаниковать.
