Нет. Напротив, он может раскрыться, только действуя в составе смешанных, гармоничных подразделений в качестве ядра, вокруг которого разворачивается весь строй: пехота, самоходная артиллерия и прочее. Танк в таком боевом построении становится совсем другим, нежели нам раньше казалось. Его массовый выпуск становиться не столь уж и важным, так как их оказывается просто не нужно много.
Ведь танковая часть, в которой основной ударной частью, являлись танки, просто не будет существовать. На ее месте вырастет механизированное подразделение, в котором танк – всего лишь элемент. А на ведущие позиции по массовости выйдут куда более простые и дешевые самоходные артиллерийские и зенитные установки, грузовики, бронетранспортеры, мотоциклы, тягачи и прочие сопутствующие силы.
– Почему в таком случае мы должны основываться не на танке БТ-7, а запускать в производство столь дорогой танк? В три раза более дорогой? Допустим, Т-26 действительно уже устарел, но ведь БТ-7 вполне современная машина, способная решать все поставленные перед ним задачи.
– БТ-7, как и вся их линейка, был разработан в соответствии с кавалерийской философией времен Империалистической войны. Он не сможет справиться с поставленными перед ним задачами в рамках стратегии непрямых действий. Для этого, во-первых, новый танк должен обладать орудием достаточного калибра, чтобы не только обеспечивать достаточное бронебойное действие снаряда, но и фугасное, так как ему придется действовать, в том числе и по пехоте противника. Я даже считаю, что пехота станет куда более важным врагом, чем танки, но и ими нельзя пренебрегать. То есть, сорокапятимиллиметрового орудия БТ-7 не хватит, как и "окурка", то есть, короткоствольной полковой пушки, а его конструкция такова, что поставить на него хоть что-то серьезное просто не получится. База слишком слабенькая. Во-вторых, это удобство управления. Важнейшим качеством танка является не столько толщина брони и пушка, сколько умение раньше заметить противника и среагировать по ситуации. Бои лоб в лоб по ровному открытому полю в ясную погоду бывают крайне редко и не желательны с практической точки зрения.
Основной вал боев начинается внезапно в самых разных условиях и ситуациях. И от того, насколько быстро противник будет замечен, и насколько быстро о его местонахождении узнают остальные, зачастую зависит не только победа, но и выживание. Мы можем делать много танков. Дешевых. Технологичных. Но если в них не будет достаточно удобных и эффективных средств наблюдения и связи, толку от этих железок окажется немного. А ведь к качеству наблюдения за полем боя относится не только наличие технических средств, но и высвобождение командира танка для управления боем за счет снятия с него иных задач…
– По вашим словам, – перебил его Сталин, – у нас сейчас нету подходящего танка для современной войны.
– Нету, товарищ Сталин. – Подтвердил его предположение Тухачевский. – Я описал только два нюанса. Но, на самом деле, их намного больше. При том подходе, который мы продвигали раньше, Советский Союз, безусловно, сможет победить Германию. Но в этом случае эта победа станет Пирровой. И если после нашего разгрома Германии против нас выступят остальные буржуазные страны Европы, мы, скорее всего, погибнем. Несколько лет тяжелейшей войны, при классическом подходе времен Империалистической, не только выбьют у нас десять, а то и несколько десятков миллионов населения, но и так подорвут нашу промышленность, что…
– Договаривайте, товарищ Тухачевский, – спокойно произнес Сталин. – "Пуп у нас развяжется", как говорят крестьяне. Мы не сможем выиграть эту войну, если попытаемся воевать в лоб, по старинке, а не с умом. У нас для старых методов просто нет сил. Даже если мы сможем разбить Германию, и открытой войны не будет, ибо прочие страны Европы не решатся на эту бойню, то все одно, Советский Союз будет лежать в дымящихся руинах, недосчитавшись многих своих сограждан. Десятков миллионов.
– Почему вы говорите о десятках миллионов? – Осведомился Каганович. – Вы считаете, что бои будут носить такой ожесточенный и затяжной характер?
– Нет. Я просто в курсе того, что правое крыло НСДАП и лично Гитлер планирует сделать с населением на оккупируемых территориях. Им нужно жизненное пространство для германского народа. Аборигены, которые проживают на этих землях, им не нужны и будут уничтожаться. Физически. Для правого крыла нацистов нету никакой разницы еврей перед ними стоит или русский – все одно не ариец, а потому неполноценный человек, раб. – От этих слов все присутствующие в помещение слегка напряглись и побледнели.
– Вы уверены? – Переспросил Сталин.
– Абсолютно. В Германии в 1930 году вышла книга Альфреда Розенберга "Миф 20-го века". В ней, ведущий идеолог нацизма все очень доходчиво объяснил. В глазах Гитлера и его последователей мы все приговорены к смерти по праву рождения. И русские, и евреи, и грузины. Просто потому, что в рамках идеологии западноевропейских расистов, не восходим к арийской расе. Для них эта война будет направлена на уничтожение всех нас, а для нас… на выживание. Война большая и затяжная. А потому, мы должны сделать все, чтобы сберечь как можно больше наших советских людей и максимально уменьшить потери. Фактически, каждый дееспособный советский гражданин станет для нас на вес золота.
– А США? – Угрюмо спросил Молотов.
– США стремятся к мировому господству и им плевать на наши беды. Чем сильнее будет бушевать пламя новой Мировой войны, тем для них лучше, ибо в ней будут друг друга убивать их конкуренты по гегемонии на планете. Для них есть только их интересы. А все остальные? Чем меньше их будет, тем лучше. Хорошо хоть пока концепцию "золотого миллиарда" не приняли.
– Что это за концепция? – Настороженно поинтересовался Ворошилов.
– Пока она еще не оформлена до конца, но смысл ее сводится к тому, что на Земле должен остаться только один – золотой миллиард населения. Это, по мнению, авторов идеи, разумный максимум населения для нашей планеты.
– Миллиард. – Задумчиво произнес Сталин. – Но ведь на земле живет намного больше людей. Что должно стать с остальными?
– Они должны будут умереть. – С горькой усмешкой произнес Тухачевский. – И мы с вами в этот миллиард не входим. Ни мы, ни наши дети. Это развитие расистской теории, которая зародилась в Великобритании и постепенно прогрессирует. Чем дальше, тем больше и страшнее. – После этих слов, в кабинете наступила тишина, которую лишь минуту спустя нарушил маршал. – Поэтому я предлагаю бороться, но не с революционной романтикой в голове, когда на алтарь идеи приносились любые жертвы. А вдумчиво и аккуратно, ибо силы слишком не равны. Хотим мы этого или нет, но нам придется либо побеждать умением, как Суворов, как Ушаков, либо распрощаться с идеей о светлом будущем для простых советских граждан. Если мы надорвем силы и упадем на колени, то нам просто не дадут подняться.
– Суворов? Ушаков? – Удивился Молотов. – Это же царские генералы.
– В условие агрессивного капиталистического окружения, первое в мире государство рабочих и крестьян должно научиться себя защищать. И не просто защищать, а делать это наилучшим образом. – Начал свою заранее заготовленную речь Тухачевский. – И потому я считаю, что нам нужно учиться, учиться и еще раз учиться, – слегка подкорректировав старое высказывание Ленина, продолжал маршал.
– Даже у врагов. Так как главное – результат. Ведь марксисты – это прагматики, а не идеалисты, которые ради эфемерных иллюзий стремятся уничтожить все сущее.
Нужно брать такие образцы в истории, которые не давали сбоев. Ушаков и Суворов били врага всегда, без исключений, и зачастую превосходящего. Иногда и значительно. Значит, у них можно и нужно учиться тому, как надобно драться с умом, чтобы мы смогли также. Не бездумно перенимать тактические приемы и решения, а вдумчиво, разбираясь с тем, почему они поступили так, а не иначе. Да и потом, многие ли наши комкоры и комдивы едят из солдатского котелка? Многие ли командиры генеральских и адмиральских должностей проверяют, как живут их бойцы, из какого сукна пошита их форма? А ведь что Суворов, что Ушаков жили этим, поддерживая теплые отношения с солдатами, но, не опускаясь до панибратства и сохраняя железную дисциплину. Да, они царские генералы. Но нам есть чему у них поучиться. Несмотря ни на что. Они были лучшие.?
3 ноября 1937 года. Мадрид.
Иероним Петрович Уборевич чувствовал какую-то тоску, глядя на то, как грузятся в железнодорожный состав советские военные специалисты.
– Предпоследний, – произнес он с грустью. "А как все хорошо начиналось?" Осенью 1936 года Тухачевский со своим импровизированным механизированным полком пошумел в округе Мадрида, вынудив отступить войска Франко в среднем на пятнадцать километров от столицы республики, а местами и на все шестьдесят. А потом прилетел он – Иероним Петрович, пытаясь оправдаться перед товарищами вообще и перед товарищем Сталиным лично.
