- Надеюсь, что не зубной, - ответил я. – Ладно, оставим это пока… значит, Инна безвылазно весь вечер провела у себя в квартире, да?
- А то ты не знаешь, дорогой, хозяйством занималась.
- Что, даже и в магазин не вышла ни разу?
- А что мне там делать, хлеб-сахар-соль я накануне купила, остальное всё есть.
- Хорошо, Вова – твоя очередь.
Вовчик прокашлялся, потом ответил:
- Смотрел «Кулак ярости» в кинотеатре вместе с Ириной (кстати, классная киношка), потом проводил её до квартиры…
- В квартиру не заходил? – уточнил я.
- Да за кого ты меня принимаешь, ничего, кроме пионерского поцелуя в щёчку не было… к тому же у неё хозяйка злая, она бы всё равно не позволила бы.
- Дальше давай.
- А дальше я зашёл в клуб, ты меня наверно видел, но ненадолго – ничего интересного там не увидел и домой подался… вот тут и наблюдал ссору Славика и Жоры.
- Принято, теперь ты, Алёна.
- Ходили в кафе с Андрюхой.
- Вот с этого места поподробнее – что там у тебя со Славой и почему ты не с ним, а с Андреем в кафе попёрлась?
Алёна вспыхнула, но быстро справилась с собой и ответила:
- Да не нравился он мне никогда, твой Славик, даже после цветочков не нравился – дебил он, если честно говорить… и руки распускает постоянно… распускал то есть.
- У вас было какое-то объяснение или ты его так бортанула, по факту?
- Было объяснение, было… вчера утром где-то, я ему прямо не отказала, но дала понять, что он мне даром не нужен… и с доплатой тоже не нужен.
- Слушай, так может он в петлю-то полез от этого самого… от несчастной любви, а? Так проникся, что и жизнь не мила сразу стала?
- О покойниках, конечно, нехорошо говорить не принято, но раз уж зашёл такой разговор, то нет – такие жлобы, как он, скорее удавятся, чем будут страдать от каких-то там чувств, - сказала Алёна и густо покраснела.
- Мда… - ответил я, - а жаль, красивая была бы версия, которая всё сразу объяснила бы. Но нет, значит нет, будем искать дальше. Теперь давайте ключи обсудим…
- Что-что? – переспросила Гальперина, - ты извини, если я спрашиваю про то, что вы тут все хорошо знаете, я всё-таки не так глубоко в эту тему погрузилась.
- Ничего-ничего, Елена Владимировна, это не страшно, повторение мать учения (непонятно только, кто ж тогда отец у этого учения) – итак, ключи от клуба… Славик, ну или кто-то другой, кто привёл его туда поздно вечером, должен был открыть двери клуба, потому что ровно в одиннадцать я эти двери закрыл. На два оборота. А ключи вот они, всегда у меня в кармане лежат.
И я вытащил и показал присутствующим связку с характерным плоским ключом, там в клубе кто-то новомодный замочек врезал.
- Дубликаты имелись? – спросила опять та же Гальперина.
- Да, конечно, потому что если потеряешь единственный ключ, это такая мутная бодяга… поэтому второй ключ всегда висел у нас в кухне на гвоздике, могу показать на каком именно…
Народ дружно встал и промаршировал в кухню, где я и продемонстрировал тот самый гвоздик, вбитый в косяк входной двери. Он сейчас был, само собой, пустым и одиноким, гвоздик этот.
- Инна не даст соврать, что вчера днём ключ здесь ещё висел, а утром, когда закрутилась наша карусель, его уже не было.
- То есть он пропал где-то в промежутке от вчерашнего полудня до полуночи? – уточнил Вова.
- Ну да, как-то так, - согласился я.
А мы тем временем вернулись к нашим шахматам и я продолжил.
- Был ещё и третий дубль, его мы сделали полтора года назад, когда меня первый раз в председатели выбрали – вон Вова должен помнить.
Вова покивал головой, но тут же выяснилось, что помнить-то ту эпопею он конечно помнит, но частями – как выбирали, да, а всё, что касается ключа, нет.
- Ну и ладно, - отвечал я, - будем тогда считать, что полуторагодичной давности события списаны в архив и покрыты пылью. А у нас есть только два ключа от клуба, один из которых пропал. Никто ничего не может прояснить на этот счёт.
Собравшиеся посидели минутку в гробовом молчании, потом взяла слово Инна.
- Я могу перечислить всех, кто вчера заходил на нашу кухню…
- Отлично, - обрадовался я, - хоть какая-то зацепка будет, давай перечисляй.
- Значит так, себя и Серёжу я исключаю, мы по десять раз туда заходили. Кроме этого на кухне была раза три Алёна, принимала пищу вместе с нами…
- Это тоже понятно, давай дальше, - подбодрил её я.
- И ещё здесь были твоя мать с Игоревичем, ну помнишь, они в середине дня в гости приходили, а также (Инна сделала длинную паузу и продолжила) по разу сюда заходили Ирина и Жорик.
- А вот здесь прошу поподробнее – когда именно они заходили, за каким собственно хером и сколько они тут пробыли? И самое главное, не оставались ли они тут одни без присмотра?
- А они вместе были где-то в половине второго, спрашивали тебя, я сказала, что ты в киноклубе, тогда Ирина попросила попить чего-нибудь, я и провела их на кухню и налила компоту обоим. Одни они тут не оставались, но пока я была занята с кастрюлей, вполне могли умыкнуть ключ.
- Ясно, - сказал я, побарабанив пальцами по столу, - что ничего не ясно. Давайте тогда уже и ещё одну проблему обсудим – откуда взялась верёвка, на коей повесился… или повесили Славика, и вообще всю эту технологию повешения, это же довольно сложный процесс.
- Я знаю про технологию, - неожиданно подал голос Вовчик, - мне мой кореш, у которого папахен в ментовке служит, немного описал, как оно там случилось, могу повторить.
- Повторяй конечно, мы все в нетерпении ждём, - сказал ему я.
- Значит, верёвка, на которой вздёрнули Славу, была самой обычной бельевой, её со столбов срезали… ну с бельевых столбов в нашем дворе, на них женщины постиранное мокрое бельё вешают. А тут кто-то бельё снял, а верёвку почему-то нет, её и использовали.
- Стоп, - остановил его я, - кому принадлежала верёвка, ну до того, как её срезали, известно?
- Да какой-то там клуше из третьего подъезда, я фамилию не запомнил, но, по-моему, ничего общего с убийством она не имеет. Руки сзади Славику связали обрывком всё той же верёвки.
- Хорошо, гони дальше.
- Дальше мыло… чтобы эффективно и качественно повесить человека, ведь мыло же надо, верно? Так это мыло лежало там в клубе на подоконнике и было оно земляничным.
- Ладно, что не хвойным… откуда оно взялось, выяснили?
- Это пока нет… самый обычный кусок, таких миллионы даже в нашем городе. И ещё табуретка – она таки была, в этом качестве использовали стул для ударника. У нас же там ударная установка есть, а при ней стульчик такой.
- Погоди, он же вроде намертво скреплён с барабанами.
- Намертво, да не совсем, две гайки если открутить, оно всё очень просто разделяется.
- Так, - задумался я, - что-то не сходится…
- Что именно? – спросила Гальперина.
- Верёвку явно спонтанно использовали, увидели, что висит, и срезали – никто ж не мог заранее знать, что хозяйка её оставит. А мыло надо было припасти осознанно, мыло никто во дворе не оставляет просто так, его и не носят туда – зачем, если в каждой квартире ванная есть. Опять же стул этот… гайки же откручиваются не просто так, а ключом или пассатижами, значит и их надо было приготовить и носить с собой. То есть если смотреть со стороны верёвки, всё произошло случайно и неподготовленно, а если со стороны мыла и стула – готовилось заранее и очень тщательно.
- Вот такой вариант возможен, - сказала вдруг Инна, - оставленная на столбах верёвка послужила спусковым механизмом для всего остального – то есть преступник увидел её, и тут же в мозгу у него составился план комбинации, включавший мыло и приспособления для отвинчивания стула.
- Разумно, - ответил я, - примем пока как черновую версию. А теперь давайте о главном.
- А что у нас главное? – спросила Алёна.
- Мотив, Алёнушка, мотив – просто так людей не убивают, нужны какие-то причины, вот давайте про них и поговорим.
