у Динаровки была?
— Да, но точных данных у меня нет.
— Пусть будет рота. Да здесь... — он обвел карандашом на карте вокруг городка, — думаю батальон у немцев можно списать...
Генерал опять задумался, цепким взглядом рассматривая карту.
— Вот тут, — он ткнул остро заточеннм карандашомв лист карты, как шпагой, — на рубеже Беляни, хутор Шихвейщина развернулось фронтом на запад до полка пехоты противника и не менее батальона танков.
Мы все вытянули шеи всторону стола с картой, стараясь при этом не особо сойти со своих мест. И тут меня посетила почти философская мысль: «А ведь на этом участке размером пять на пятнадцать километров именно сейчас решается судьба приграничного сражения! Ведь если прямо тут упереться рогом и надрать задницу этой седьмой дивизии, то колечко-то и не замкнется...» И я стал более внимательно рассматривать карту, и так увлекся, что не заметил, как оттер от стола генерала.
— Я вам не мешаю, товарищ инженер?
— А...??? — только и смог я произнести. Повернувшись к нему, уже уверенным тоном сказал: — Мне бы роту танков,Т-34 или КВ, я бы этот танковый батальон вхлам превратил.
— Если бы у меня сейчас была бы такая танковая рота, я бы сам без твоей помощи справился, инженер.
— Ну... если так стоит вопрос, я и без роты этой управлюсь, только боязно мне, что не услежу за немцами, они лапти скинут, а там и поджечь недолго. А техника вся насквозь секретная. Рота мне нужна, что бы жопу прикрыть.
Что-то в моих словах генерала зацепило.
— Понимаешь инженер, нет сейчас под рукой танков! Те что были, меньше сотни, бросили на юг от Минска...
— Значит по варшавке тоже наступает?
— Так прет, что сил нет...
— А где сейчас Гудериан?
— Утром был в Столбцах, сейчас бои идут под Негорелым.
— Значит у нас товарищ генерал нет времени титьки мять. Что можете выделить в прикрытие на участке в пять километров?
— Что предлагаешь инженер?
— Со стороны открытого левого фланга шестьсот третьего полка пройтись частым бреднем вот отсюда... — я тнул пальцем в Рудомейку, точнее в насыпь дамбы.
— Мы там мост взорвали, как переправляться будешь под огнем? У немцев там заслон наверняка стоит, через пять минут они по рации сообщат своему командованию, о переправе у них в тылу.
— Это мои проблемы. Немецкий штаб об этом узнает постфактум. Мне только необходимо пехотное прикрытие.
— Не знаю почему, но я тебе верю. И есть в тебе военная косточка... Служил?
— Капитан запаса. Последняя занимаемая должность — командир танковой роты. Сейчас в промышленности.
— Да... дела... И приказать я тебе не имею права, ты насквозь сейчас гражданский... И у меня ситация горловая! Делаем так... Отдаю под твою руку третий батальон этого полка, а его сменит на позиции 542-й полк. С комдивом-161 я договорюсь.
— Сколько активных штыков в батальоне?
Командир 603-го полка на пару секунд задержался с ответом...
— Две трети от штата.
— Это мало товарищ генерал. Мне за Рудомейкой надо оседлать две высотки, по обе стороны дороги!
— Ладно... Распоряжусь передать тебе еще пару разведрот. — Тут он на меня глянул, и произнес: — Но смотри инженер!
— Если нет танков, то хотябы три батареи «сорокопяток»!
— Ишь! Дай палец, руку оттяпаешь до плеча! И почему «сорокопяток»?
— Они легкие, их можно силами расчета в прочесывающей цепи катить, товарищ генерал!
— Умно... Распоряжусь!
Дальше мы согласовали время и место встречи выделенных им подразделений и моих людей. Для координации наших действий в штаб 542-го полка я должен буду отправить пару человек с подходящими радиостанциями, на какие укажет Маркони. Им же придется оставить этот БТР-152. Накроем его сверху брезентом, что бы излишне любопытные не глазели и аля улю. Под Скураты, где расположился полковой штаб, мы доехали быстро. Генерал Руссиянов, а это был он, будущий герой Сталинграда, представил нас с майором комполка. Быстро договорились о взаимодействии, и он выделил командира для связи. Сейчас это называется «делегат связи». Им оказался молоденький лейтенант, который меньше месяца назад закончил военно-химическое училище и прибыл в полк на должность начхима.
В первую очередь, как прибыли на станцию Смолевичи, я разыскал Маркони, и он довел до меня последнюю обстановку. Пока меня не было, заградительные мероприятия дали существенный прирост личного состава и техники, причем как отходящих с запада, так и подходящих с востока. Пришлось перекраивать намеченный ранее план. Но суть его оставалась прежней — переправа в районе Рудомейки и зачистка плацдарма за ней. Маркони клятвенно меня заверил, что сможет не только подавить радиосредства немецкого заслона, но и сыграть с немецким штабом в радиоигру, введя его в заблуждение насчет нашей переправы. И только после этого я направился к своим танкистам.
Идя по пыльной тропинке, уже в сотый раз задавал себе вопрос: как правильнее поступить, руководить боевой операцией из «бардака», или самому сесть в ИС? И не находя ответа все больше и больше злился на себя. Уже перевалило далеко за полдень, когда я подходил к стоянке нашей команды военных туристов. Настроение было сильно ниже нуля, настолько что лицо мое горело, а потные волосы застыли перьями и я от этого был сильно взъерошен.
— Пос-строиться! — прошипел я как старый гусак своему экипажу, и когда ребята построились у машины кидая на меня крайне удивленные взгляды, я прохаживаясь взад-вперед вдоль малочисленного строя, остановился напротив Кольки Тихонова, механика-водителя ИС-3.
— Воротничок чистый пришил уже? Та-ак! — угрожающе протянул я.
— Саша, я…
— Товарищ Тихонов, Саша кончился… Сам понимаешь когда и где! — при этом я махнул рукой в ту сторону, откуда мы пришли на эту станцию.
Я может, психовал бы еще долго, но надрывное урчание приближающегося грузовика как будто что-то выключило во мне, я как-то моментально сдулся смог только проговорить устало:
— Ладно, я вас еще мордой об землю пошоркаю. Взять на борт два боекомплекта!
Больше я пока ничего не стал им объяснять, но они, ребята из моего экипажа и без того отлично понимали, что вольное житье, к которому уже привыкли, бесповоротно кончилось, а началась суровая армейская жизнь, еще более жесткая чем была когда-то на срочке.
Быстро переодевшись в старые хэбэ комбезы, прямо на голое тело экипаж дружно принялся за работу,сперва
