Первым делом новоявленных служителей ордена загнали в ручей и руководили процессом мытья — чуть ли не до крови те многократно терли себя песком и травой.
Потом все переоделись в чистое исподнее, прихваченное запасливым Арни из трактира, и дружно напялили трофейную обмундировку, не обратив на пятна крови никакого внимания. Новоявленные орденцы дружно помогали друг другу надевать трофейные доспехи, мечи прикрепляли к кольцам поясов, накидывали на свои плечи колчаны с арбалетными болтами. А вскоре для них началось прохождение «курса молодого бойца» с поправкой на Средние века.
Никитин только мысленно крякал от удивления. Вскоре выяснилось, что Прокоп, в отличие от двух других, владел мечом хорошо, а арбалетом даже весьма прилично.
Секирой же молодой словак орудовал просто превосходно, намного лучше Велемира. Да и его самого, если честно руку на сердце положить. И к тяжелому доспеху был явно привычен, уж больно ловко в нем двигался.
А вот из клееного лука стрелял словак, прямо скажем, хреново. Очевидно, что весь его жизненный опыт в стрельбе из боевого лука заключался только в стороннем наблюдении.
Арни такие умения тоже удивили, и он решил все точки над «и» поставить, сразу задав словаку вопрос — откуда он так наловчился холодным оружием орудовать?
Никитин уже давно понял, что Прокопа долго учить не придется, это уже вполне подготовленный воин, и с опытом. Таких можно в боевой строй сразу ставить.
Вопрос нисколько не смутил Прокопа, уверенно отвечавшего орденцу, что обучен с самого детства. Город шесть приступов мадьяров отбил, и каждый горожанин учился владеть мечом, секирой и арбалетом с детства, даже женщины. Тех, кто не умел драться, сразу изгоняли из города.
А он уже с четырнадцати лет нес службу наравне с взрослыми, участвовал в походах и боях. А из города уехали потому, что там тоже мор начался, и лишь немногие спаслись бегством, остальные умерли…
— Что бы ты делал, если бы нас не встретил? — задал очередной вопрос Арни. Никитину этот парнишка нравился все больше и больше — спокойный такой и несуетливый воин, пусть и неудачливый разбойник.
Хотя быль молодцу не помеха, у самого Андрея юность студенческая хулиганистой была. Да еще какая: не сел на нары только потому, что в армию ушел. Причем вовремя — следы и затерялись от родной милиции. Там хоть из него нормального человека сделали…
— Ушел бы на юг, в горы, в конец Запретных земель. Там многие из наших поселились, уйдя по горам с родины. Неверные теперь даже в горы лезут, многие села вырезали. Войско графа разбито, и нет теперь никакой защиты. Вот и бегут люди сюда через перевалы, пытаясь спастись от ужасов — ведь нет никому пощады, ни старым, ни малым. Режут всех подряд своими кривыми мечами и еще страшно при этом изгаляются. Правда, иной раз красивых баб и девок не убивают, а с собой уводят и там рабынями в своих богомерзких гаремах делают.
Словак остановился, его лицо стало очень печальным, даже скорбным, видно, Прокоп вспомнил минувшие годы, отчаянные схватки с врагами, лязг мечей и свист стрел, пролитую кровь в боях. И смерть своих родных, близких и знакомых — такое на всю жизнь запомнишь. Да и не может он не переживать за них, живой ведь человек…
Спать легли довольно поздно, Никитин долго ворочался, все никак не мог уснуть. Разные мысли лезли в голову, все произошедшее с ним казалось дурным, нелепым сказочным сном.
«А ведь не случайно, что в моих руках оказался легендарный меч „хранителей“. Ох, не случайно!»
И Андрей тихо прошептал полюбившиеся слова из одного не очень старого фильма:
— Вослед врагам всегда найдутся и друзья…
Утром на новобранцев ордена обрушился привычный армейский распорядок дня — подъем, умывание, обтирание, пробежка, тренировка до изнеможения, фехтование. Но сегодня Никитин внес в график занятий небольшое изменение — кулачную драку.
Андрею хотелось посмотреть, как ребята будут держаться под чужими ударами, как свои наносить в ответ будут. И дружат ли они со своей головой в драке, не ударяются ли в запальчивость, ведь учебный спарринг с умелым и опытным противником для них будет намного лучшей тренировкой, чем простое рукомахательство.
Завтракали очень весело, с шутками и прибаутками. Проиграла вчистую молодежь, и полетала от бросков, и кувыркалась в воздухе, сбитая с ног умелыми ударами.
С техникой современного рукопашного боя они, само собой, были совершенно незнакомы, больше надеялись на свою силу, вес и ловкость.
Вот только не помогло им это все — развитая техника всегда сломает развитое тело.
Никитин дал им пару показательных уроков, теперь новые орденцы сами просили их лупцевать, и без жалости, уж больно хотели этому делу научиться.
Арни же был в полном восторге, а ведь ему больше других досталось — упертым он оказался уж слишком и сразу уяснил, что такое умение очень нужно, особенно если без оружия остаешься. Мало ли какие ситуации в этой жизни бывают…
Андрей пристально осмотрел еще раз свое воинство — явно чего-то не хватало, на его командирский взгляд. Спустя минуту он понял, что нужно еще сделать, и тут же отменил выступление:
— Так, орлы, поход временно задерживается. На пару часов. Да и не стоит нам сейчас торопиться. Чеслав и Досталек, где красная ткань, что прихватили в трактире? Арни, ты же ее и взял?!
— Прихватил, брат-командор! На орденские плащи пустить? — степенно ответил матерый воин.
— Так делай их! Время у нас еще терпит, след мы старательно замели. Зато от нашего вида любой неприятель в смущение придет! Многим ли надо открыто с орденом воевать?!
— Простите, брат-командор, за мою оплошку! — Орденец наклонил голову и тут же принялся руководить процессом.
— Чеслав и Досталек, вам нарезать прямоугольниками на тело человека, от плеч до бедер. Края подогнуть и подшить. Велемир! Вырежи белые кресты из холстины, что прихватили в трактире. Прокоп! Тебе на плечах и по бокам пустить завязки…
— Постой, Арни, — вмешался Никитин. — Завязки лучше сделать с петлями, зацепим на «американские пуговицы». Не обращайте внимания, слово такое. На палочки, грубо говоря. Штука надежная, и расстегивать легче, чем узлы развязывать. Иголки и нитки у нас есть?! И что мы расселись? Нужно делать, время-то идет. Вот плащи сошьем, и будет все путем!
Вот за последнюю присказочку, наиболее часто применяемую Андреем в обиходе, и окрестили его спецназовцы — «Путем». Постоянно язвили — «эх, путь-дорожка фронтовая». Прилипло прозвище наглухо, совсем как привычка. Слились в полном симбиозе…
