– И, главное, договориться с нами вовсе и не пытаются, – задумчиво протянул юноша.
– Думаю, им это и незачем. – Собеседник кривовато усмехнулся и от души плеснул из кувшина в подставленную Лешкой кружку. – Ведь сразу слухи пойдут – знаменитые разбойники, гайдуки, и вступили в переговоры с какими-то там купчишками, не смогли взять силой! Если хотите, это смерть для их шайки! Или, уж по крайней мере, для ее вожаков. На их место всегда найдутся другие, более удачливые… Как вам вино?
– Нектар! – сказав так, юноша вовсе не покривил душой. Прекрасное было вино, терпкое, не кислое и не сладкое, и – одновременно – и кислое, и сладкое… даже не сказать, какое! Уж явно не тот портвейн, что продавали в касимовском сельпо.
Миклош почему-то покривился и, повернувшись к юному Владу, спросил его об отце, Владе Дракуле-старшем.
– Вы как-то говорили, что имеете с ним торговые дела? – Мальчик насмешливо вскинул брови.
– О нет, нет, – замахал руками хозяин мельниц. – Это всего лишь мои мечты… Надеюсь, вы, господин Влад, поспособствуете их осуществлению?
– Пожалуй. – Мальчишка важно кивнул.
Сопляк! Видать, нравилось чувствовать себя вполне взрослым и самостоятельным…
– И я бы, если это не особенно затруднит, осмелился бы попросить вас о рекомендательном письме… в любой, совершенно произвольной форме.
Ох, и хитер же! Лешка усмехнулся – вот уж эти бизнесмены… Еще непонятно, как отсюда выбраться, а он уже о будущих контрактах заботиться! Всякие там «способствования», рекомендательные письма… Вот же ушлый! Хотя, наверное, предпринимателям таким и нужно быть – иначе схарчат. А парень-то парень! Ох, умора. Гляди-ка, подозвал Яцека, справился о пергаменте или бумаге… А Миклош! Вот, точно, пройдоха. Не стоит, мол, беспокоиться, ваша милость, в моей поклаже сыщется и бумага, и перо, и чернила… И ведь в самом деле – сыскал. Пожалте, мол, господин Влад… Осмелюсь спросить, вы грамотны? Или, может быть, лучше мне самому написать?
О, как сверкнул глазами мальчишка! Вот уж точно – будущий вампир. Едва не испепелил Миклоша взглядом. Сказал важно – мол, несколько языков знаю, на каком писать?
– На каком у вас принято, владетельный господин, – встав, с достоинством поклонился хозяин мельниц. – Или – на каком пожелаете. Прошу извинить за бестактность.
– Ничего, ничего. – «Его сиятельство», высунув от усердия язык, принялся составлять грамоту.
– Отойдем, вы не против? – Миклош взял Лешку под руку. – Не будем мешать.
– Вы уверены, что он сможет?
– Уверен? Пусть хотя бы попробует. Думаю, он будет стараться – мальчикам в таком возрасте нравиться чувствовать себя взрослыми.
– А вы наблюдательны, – усмехнулся Лешка.
– Просто у меня у самого много детей. А вы, Алексей, женаты? Прошу прощения за вопрос.
Юноша улыбнулся:
– Нет, не успел еще.
– Я к чему спрашиваю… – Миклош мягко взял собеседника под руку. – Есть у меня на примете одна молодая особа. Из хорошей семьи, недурна собой, ну и… далеко не бедная. Вам, если не секрет, сколько лет?
– Восемнад… нет, пожалуй, уже девятнадцать…
– Ей тоже около двадцати! Молодая красивая вдова.
При слова «вдова» Лешка закашлялся, и хозяин мельниц услужливо стукнул его кулаком по спине:
– Я просто считаю своим долгом вас познакомить!
– А вы, значит, мельницами занимаетесь? – Юноша попытался перенаправить беседу в другое русло.
– О, не только ими, – расхохотался Миклош. – Но и многим, многим другим. У меня здесь обширные связи, знаете ли. Поднимемся наверх? Здесь что-то слишком душно.
– А там – дождь!
– Пройдемся под галереей – над ней не вся крыша сгорела.
– Что ж, пройдемся… Заодно взглянем на бандитский лагерь!
– Вы были в Кастилии? – резко обернулся поднимающийся по лестнице Миклош.
– В Кастилии? – Лешка непонимающе моргнул. – С чего вы взяли?
– Вы сказали – «бандидо». Это ведь кастильское слово.
– Да? – вполне искренне удивился юноша. – Вот не знал!
По галерее, пристально вглядываясь в серую пелену дождя, прохаживались вооруженные короткими копьями часовые, недавно выставленные паном Велизаром Чашко. Двое юнцов-приказчиков. Оба недоверчиво покосились на поднявшихся людей, но, разглядев Лешку, дружелюбно заулыбались.
– Что у вас тут новенького, ребята? – подойдя ближе, спросил тот. – Точнее, не у вас, а у них, – он кивнул на еле просматривающиеся шатры разбойников.
– Жгут костры, – со всей серьезностью отозвался один из часовых. – Наверное, готовят пищу. Но мы не на них смотрим. Вон… – Он кивнул вниз. – В кустах, что напротив ворот, – засада. Такая же – у черного хода.
Лешка задумчиво покивал:
– Ну, ясно. Странно было бы, если б они не выставили охранение.
Юноша поднял глаза – над трубой развивалось красно-желтое знамя Дракул. Н-да-а-а… Красивая была курточка. Жаль, пришлось рукава отрезать – пан Велизар решил, что так оно лучше.
– Жалко Ласло, – вдруг признался караульщик. – Ну, парня из ваших, из воинов. Светленький такой. Мы с ним дружили.
– Твой друг погиб достойно, – утешил Лешка. Ну, а что иное он мог сейчас сказать?
– Пройдемся? – Миклош кивнул на галерею.
– Только осторожнее, – предупредил часовой. – Не нарвитесь на вражью стрелу!
Хозяин мельниц – и чего-то там еще – засмеялся:
– Уж это будет чересчур опрометчиво с нашей стороны – делать разбойникам такие подарки. Нет, уж мы таких намерений не имеем.
– Кто бы имел?!
Посмеявшись, оба… гм… ну, скажем – приятеля – вышли на галерею. Здесь и впрямь сохранились остатки крыши, впрочем, и дождь уже не молотил с прежнею силой.
– Вы, Алексей, почему-то кажетесь мне не совсем обычным человеком, – продолжая начатую внизу беседу, с улыбкой признался Миклош. Этот обаятельный хитрец чем-то напоминал некую помесь между Атосом и д’Артаньяном, и даже с примесью характера Ришелье. Когда-то в не столь уж и далеком детстве Лешка раза три прочел «Трех мушкетеров», чем очень гордился, друзья его вообще никаких книг не читали, кроме тех, что положено было прочесть по школьной программе. Впрочем, и те…
– Вы явно не всю свою жизнь махали саблей, – продолжал улыбаться Миклош. – Признайтесь – учились в университете?
– Почти… – кивнув, Лешка спрятал улыбку – назвать его пэтэушный агролицей университетом – наверное, это было слишком. Впрочем вроде сошло.
– А где? Хотя… Наверняка в Кракове, угадал? Ах, молодость, молодость… Красивые глаза Лешкиного навязчивого собеседника затуманились. Я и сам когда-то учился… Ученые талмуды, семь свободных искусств… Аль Джебра…
– Вы изучали алгебру?
– Что?! – Глаза Миклоша сузились, впрочем, рот тут же растянулся в привычной улыбке. – О, нет, нет, что вы… Оговорился. Но – очень хотел бы ее изучить! Говорят, помогает в торговых делах. Вы так не считаете?
