— Вот здесь эта горная цепь прерывается... Река Шпраге не течет ровная, как палка, а здесь и здесь бросает петли... Вот тут непроходимый лес, и хотя мы пройдем в стороне, но все-таки карты нужно составлять точнее...
Он воззрился в меня с великим изумлением.
— А вы откуда такое знаете?
— Мне было видение, — ответил скромно. — Пришло и рекло: взгляни последний раз на карту Варт Генца, ибо отныне будешь смотреть на просторы великой Улагорнии... Ладно, это поэзия, что вы хотели показать, герцог?
Он повел рукой по карте.
— Варт Генц, если смотреть вот так, не такой уж и громадный, но когда трясешься в конском седле, а миля за милей тянутся так медленно... Нам предстоит пройти через все королевство на восток, именно там расположены земли Торстейна и примкнувших к нему лордов. Вообще-то им давно хотелось оторвать ту богатую провинцию...
— И присоединиться к Гиксии.
Он покачал головой.
— Нет, с Гиксией у Торстейна скверные отношения.
— Ах да, — вспомнил я, — он же водит в набеги свои боевые дружины через Зачарованные Земли...
— Именно, — подтвердил он. — В Гиксию. Там его именем уже пугают детей! Не вашим, а его!
— Нет-нет, — сказал я поспешно, — пусть пугают его именем, я не против. Это даже хорошо.
— Ваше высочество?
— Та армия Гиксии, — пояснил я, — которой я велел выдвинуться на границу с Варт Генцем и ждать там, теперь получит приказ перейти границу.
Он сперва отшатнулся, потом просиял.
— Ах да, это же ваша армия! Ваше высочество, срочно пишите приказ, а я велю подготовить самых быстрых гонцов. Пусть гиксийцы разорят гнездо Торстейнов до основания!.. Пусть опустошат их земли, но зато вырвут этот ядовитый корень...
— Который досаждал им даже больше, — подсказал я, — чем досаждает нам.
Он посмотрел на меня с восхищением:
— Ваше высочество, вы станете великим королем.
— Герцог?
— Торстейна можем сломить и мы, — пояснил он, — достаточно легко. У нас армия, у него лишь войска. Но вы, отказываясь от воинской славы, предпочитаете, чтобы кровь пролили якобы другие, и ответственность осталась на них.
— Гражданская война, — ответил я мирно, — несправедливы все... Потом начнем мирную жизнь. И все забудется.
— Но все равно, — сказал он, — гнев лордов на землях Торстейна будет направлен против гиксийцев, хотя их послала та же самая рука, что ведет наши войска с запада!
— Это политика, — сказал я. — Нужно только, чтобы гиксийцы не просто побили там народ и пожгли города, а обязательно истребили самих заговорщиков. Только тогда будет оправданно их вторжение.
— Истребят, — пообещал он. — Не бросят же те свои земли! Вступят в бой, Торстейн отважен, как и его лорды, у всех богатый боевой опыт набегов и яростных схваток... У гиксийцев старые обиды, так что столкновение будет яростное.
— Хорошо, — сказал я. — Гиксийцы должны завоевать титулы и владения в землях Эбберта, а не просто получить в дар.
— И кто проявит себя, — пробормотал он, — тот получит больше. Это тоже нужно будет сообщить сразу...
— Составьте послание сами, — велел я. — Я подпишу, и отправляйте немедленно.
Дорога в самом деле просто необыкновенная, словно из сплошной гранитной плиты, чуточку шероховатой, в крохотных выбоинах, но это, скорее, чтобы подошвы не скользили на идеально ровном. По этому покрытию бодро идет не только конница, но волы и тяжелые телеги тянут следом с легкостью, словно там нет поклажи.
Далеко вперед пошла легкая конница, этой дорогой можно идти еще суток трое-четверо, потом она оборвется, разорванная глубоким ущельем, нужно снова выбирать места, хорошо прогретые солнцем, где земля уже подсыхает...
За нашими спинами двигается тяжелая панцирная, а мы с Меганвэйлом и двумя десятками знатнейших лордов выехали в головной отряд, оставив впереди только дальние разъезды, высматривающие противника.
Собственно, мы продвигаемся уже по Варт Генцу, вся армия Меганвэйла и Шварцкопфа располагалась по границе Скарляндии и Варт Генца с Бриттией, сейчас держим направление в центр королевства, где сосредоточились все густонаселенные города, в том числе и столица.
Меганвэйл, переговорив со своими лордами, быстро подъехал ко мне.
— Я взял на себя смелость послать барона Эванса к крепости Алый Камень, — сказал он тихо.
— А что там? — спросил я. — Ах да, Вирландина...
— Совершенно точно, ваше высочество.
— Не опасно?
— Есть такое, — признался он, — однако, полагаю, хотя это на захваченной врагом территории, барона Эванса наверняка пропустят. Стоит ему сказать скарляндцам, что вы вернулись с победой.
— Возможно, — пробормотал я.
— И сейчас, — добавил он, — во главе огромной победоносной армии, что в состоянии смести с лица земли любого противника, двигаетесь в их сторону.
Я усмехнулся:
— Мы двигаемся не в их сторону, но в остальном, как ни дико звучит, вы недалеки от истины.
— Ваше высочество?
— Армия, — пояснил я, — вернется из беспримерного северного похода еще огромнее, чем ушла.
Он дернулся.
— Как это возможно...
— Я увеличил ее за счет бриттских лордов, — напомнил я, — сакрантских, еще у меня отряды из Пекланда и Ирама. На самом деле мне такая армия и не нужна, это я от страха перед Мунтвигом... Потом распустим.
Он охнул, словно я предложил самую святотатственную вещь на свете.
— Ваше высочество! Как можно?
— У нас сложится новый тип армии, — заверил я. — В мирное время будут пахать, сеять, строить, а в военное — жечь, ломать, насиловать, рушить, убивать... человек должен быть разносторонним, как учил нас Господь! Иначе он не человек, а животное какое-то... Даже не хочу говорить какое, тьфу на него. В общем, это обещает быстрое экономическое развитие с соответствующим падением нравственности, но тут уж не сохранить то и другое, нужно выбирать... и понятно, что выберем.
Он промолчал, то ли потерял нить моей вычурной мысли, я же умный, то ли сразу успокоился, получив заверение, что даже такая огромная армия не будет распущена, просто будем использовать на полезных работах, к примеру — строить шикарные летние виллы для высшего командного состава.
Дважды шел мелкий дождь, затем его сменила мелкая отвратительная снежная крупа, затем снова дождь, а когда армия вынужденно остановилась, сразу же выглянуло солнышко, пригрело, и от мокрой одежды пошел такой пар, что все войско окуталось белым облаком.
Разосланные во все стороны разведчики доносят, что Торстейн, Леофриг, Хродульф и Хенгест рассылают по всему королевству письма, обвиняя друг друга в измене и предательстве, а тем временем постоянно укрепляют свои замки и крепости, стягивают в них всех способных держать в руках оружие, нападают на города, а села вообще стирают с лица земли, стремясь ослабить противника.
Настоящие масштабные бои ведутся в пригородах столицы и вблизи, там густонаселенные земли, дороги хорошие, некоторая каменистая возвышенность, что позволяет накапливать войска и перебрасывать их с места на место достаточно быстро.
Меганвэйл выслушал очередное донесение, кивнул с задумчивым видом.
— В общем, — сказал он, — идет рутинная и довольно бессмысленная резня. Это длится не так уж и долго...
Он умолк, посмотрел на меня с вопросом в глазах.
— Но уже все ощутили, — продолжил я, — что ей не будет конца, пока все не перебьют друг друга...
— А победитель, — закончил он, — останется один на пепелище.
— Жаль, — сказал я с сердцем, — что не убьется о стену!
— Да, — согласился он, — нам было бы проще... Если бы только это была не наша страна и не наш народ.
Дальше нас задержала разлившаяся река Гестинга. Летом ее куры переходят вброд, но вешние воды с гор наполняют так, что вот сейчас пришлось остановиться на возвышении и смотреть, как грязная вода несет кусты, трупы утопших лесных зверьков, прошлогодние листья и прочий мусор.
Здесь прославленная дорога оказалась залита водой, и хотя плотную поверхность ничем не сдвинуть, но идти вброд опасно, вода покрыла их какой-то отвратительной слизью, подошвы соскальзывают, и Меганвэйл велел всем нетерпеливым храбрецам вернуться и ждать вместе с войском.
Я молча злился, погода сковала меня сильнее, чем если бы меня привязали к дереву. Грязь везде, солнце сушить не успевает. Правда, разведчики отыскали за лесом длинный лог, где ветер дует хорошо и сильно, так что уже подсохло, а дальше дорога пойдет выше, там уже почти подсохло, а где не успело, то земля каменистая, даже телеги пройдут.
Но, увы, чтобы туда добраться, придется ждать, когда здесь подсохнет хотя бы чуть-чуть. А это чуть-чуть тянется и тянется...
Продвинулись на пару миль, открылся вид на город Миттельберг, восемь раз разрушенный войной до основания, но сейчас гордо вздымает высокие и, конечно же, неприступные стены, которые противник всякий раз берет если не приступом, то осадой. Еще выше блестят золотом шпили церквей и кресты на них, башни из обожженного кирпича, красные крыши высоких домов в несколько этажей.
