— Через сколько мы будем готовы? — спросил я.
— Через полчаса, господин маркиз, — ответила женщина.
— Хорошо. К этому времени я вернусь.
Я обошел сзади здание суда, трактир и вышел к ратуше. Поднявшись по лестнице к парадному входу, я оказался на виду у Клавдия Марагура. Но велетень спал, и я, никем не замеченный, вошел в канцелярию бургомистра.
Навстречу вышел господин в сером сюртуке, которого я помнил, потому что накануне видел его в свите Мартина фон Бремборта.
— Маркиз? — произнес он.
Мне показалось, что его голос прозвучал неуверенно.
— Любезный, мне необходимо срочно увидеться с бургомистром, — сказал я.
Господин в сером сюртуке поджал губы и нахмурился.
— Видите ли, маркиз, боюсь, сейчас это невозможно.
— Почему? Бургомистра нет в резиденции? — спросил я.
— Нет, дело не в этом, — ответил Серый Сюртук.
— Что-то случилось? — обеспокоился я.
— Как бы вам сказать? — Серый Сюртук нервничал.
— Любезный, говорите, как есть, — попросил я.
— Видите ли, маркиз, в свете некоторых обстоятельств, ставших известными бургомистру, он приказал не принимать вас до особых распоряжений.
— Каких еще обстоятельств?! — возмутился я.
Мне пришло в голову, что надо дать Сюртуку в рыло, да и пройти к бургомистру, но по коридору прохаживались два дэва. Они исподлобья поглядывали на меня, и я понял, что рукоприкладством ничего не добьюсь.
— Я ничего не могу вам сказать, — произнес Серый Сюртук. — Да, признаться, я и не посвящен в подробности. Думаю, вам лучше вернуться к пану Розански, туда, где вы остановились. Я доложу бургомистру о вашем визите. Когда он разберется во всем, он даст вам знать.
Что за ерунда?! Неужели Мирович успел побывать у Мартина фон Бремборта и настроить его против меня? Пожалуй, если бы не дэвы, я и впрямь дал бы по морде Серому Сюртуку и прорвался бы к бургомистру. Но присутствие могучих стражей с каучуковыми дубинками охладило мой пыл. Я счел за лучшее убраться подобру-поздорову.
— Что ж, любезный, я последую вашему совету. Уж не знаю, что тут наговорили про меня бургомистру, но верю, что он во всем разберется.
— Думаю, вы поступаете наилучшим образом, — Сюртук вздохнул с облегчением.
Он проводил меня до выхода и сам отворил двери.
— Ах да, — вдруг вспомнил Серый Сюртук. — Я думаю, вам придется обождать до вечера. Бургомистр будет занят, сегодня утром из России прибыл граф Норд.
— Граф Норд? — я обернулся.
В это мгновение приоткрылась одна из внутренних дверей и в проеме я заметил белый фрак с ярко-зеленым воротником, ярко-красный жилет и ярко-желтые брюки! Старик-incroyables! А он-то что здесь делал?!
— Э-э-э, — промычал я и попытался войти обратно.
Но дорогу мне преградили дэвы.
— Дождитесь решения бургомистра у себя в номерах, — с нажимом в голосе произнес Серый Сюртук.
Дэвы из-за его спины следили за тем, чтобы я не передумал.
Двери закрылись перед моим носом, и я остался стоять на парадных ступенях резиденции бургомистра. Прямо передо мною спал велетень. Рассчитывать на поддержку градоначальника я не мог, и кажется, старик-incroyables приложил руку к тому, чтобы Мартин фон Бремборт отвернулся от меня. Что же это за старик и что ему от меня нужно? Как назло, еще и граф Норд пожаловал. Похоже, его императорское Высочество обошелся без руны Футарка. Я должен был спешить, потому что князь Дуров намеревался выдать Аннет как участницу заговора против русской короны. И теперь я понял, что не иначе как Главный Повар послал мне пани Малгожату. Половецкий говорил, что на всю Траумляндию приходится один-единственный тракт. И потому укрыться в этом государстве попросту невозможно. Конечно, невозможно, если передвигаться по суше. А если по воздуху?! Пани Малгожата и ее «Бобик» — вот шанс на спасение. Мы сможем улететь на восток, в Курляндию. Да что там — в Курляндию?! Мы прекрасно и до России по воздуху доберемся!
Я спустился по лестнице и прошел на другую сторону площади, подальше от трактира «С совой». И оказался там, куда провидение меня привело. Конечно же единственным человеком, которого я мог безбоязненно позвать на помощь, был Сашка Половецкий. Я расскажу ему про монгольфьер, возможно, оптимизма у него прибавится и он примет участие в моем деле. Я не помнил, где он квартировался в Меербурге, но знал, где его искать. Прямо передо мной красовалась вывеска «Клуб благородных картежников». Даже если Сашка не в клубе, наверняка здесь знают, где его найти.
Я открыл дверь и вошел внутрь, намереваясь непременно дать в морду тому, кто скажет, что Половецкий велел не принимать меня. И такой человек немедленно нашелся. Ко мне подбежал лакей с невероятно бледной физиономией.
— Сударь, сюда нельзя, нельзя сейчас, — воскликнул он.
— Мне нужен Половецкий, — сообщил я, не обратив внимания на его слова.
— К господину Половецкому сейчас нельзя, — заявил лакей.
В его лице ни кровиночки не было. Я подумал, не дать ли и впрямь ему в морду, может, хоть немножечко физиономия приукрасится.
— Что значит — нельзя? — рявкнул я. — Я старинный приятель Половецкого, мне необходимо срочно его видеть.
— Видите ли, мой господин, — лакей опустил глаза, словно боялся встретиться со мною взглядом. — Половецкого нет.
— А где он? — спросил я.
— Вы не поняли. Его вообще больше нет, он умер.
— Как это — умер?! Что за чушь?! — взревел я. — Мы только вчера с ним купались в термах!
— Да-да, — кивнул лакей. — Сегодня утром он застрелился.
— Что?!
Его слова шокировали меня, хотя их смысл достиг моего сознания не сразу. Сначала я просто подумал, что мир мог бы сойти с ума хотя бы тремя днями позже. Надеялся, что этого срока хватило бы, чтобы разобраться со своими проблемами.
Послышались шаги, в холл вышли несколько офицеров. Их лица были пепельно-серыми.
— Вы граф Дементьев? — спросил меня молодой поручик.
— Да, это я.
— Вы служили в нашем полку?
— Было дело, — кивнул я.
— Может, вы знаете, что означают эти слова?
Поручик протянул мне лист бумаги. На нем было несколько строк. Я узнал почерк Половецкого.
«Я должен был вернуться один из разведки. Таково было условие князя Дурова. Я думал только о жене и о детях. Я боялся оставить их без средств к существованию. Вот так все получилось».
Я был потрясен гибелью друга и его предсмертной запиской. Беспросветная тоска охватила мое сердце.
— Вы что-нибудь поняли? — спросил поручик.
Несколько офицеров, окружавших меня, смотрели с надеждой, ожидая, что я открою какую-то тайну.
— Нет, господа, — я покачал головой. — Я не знаю, как понимать эти слова.
— Но записка адресована вам. Посмотрите на обратной стороне, — сказал поручик.
Я перевернул лист и прочитал в левом крайнем углу: «Графу Дементьеву. И пусть будет осторожен».
— Вот так бывает, — произнес лейтенант с тонкими усиками. — Вечером человек смеется и ничем не выдает трагических намерений. А утром — пулю себе в висок.
— Благороднейший был человек, — промолвил поручик. — Ведь и «Клуб благородных картежников» основал Половецкий.
— Да, прекраснейший поступок, — добавил лейтенант. — Отдавать выигрыш в пользу сиротского приюта — благороднейшая идея.
— Так что же, здесь нет победителей? — спросил я.
— Устав клуба предписывает, что выигрыши переходят в собственность приюта. Это придумал Половецкий.
— Да уж, господа, это настоящая трагедия, — молвил я. — Соболезную вам.
— И мы соболезнуем. Вы были его другом.
— Только вы один и можете пролить свет на это дело, — промолвил поручик. — Вы наверняка должны знать, что имел в виду Половецкий.
— Нет, господа, — повторил я. — Я ничего не знаю.
В эти минуты я ничего толком не соображал. Но сработал инстинкт самосохранения. В связи с личными обстоятельствами мне никак нельзя было принимать участие в расследовании. Я попятился к выходу.
— Неужели вам нечего сказать? — настаивал поручик.
— Господа, право, не знаю, может быть, позднее… Мне нужно побыть одному…
Поручик хотел что-то сказать, но лейтенант жестом остановил его.
— Конечно-конечно, граф. Мы зайдем к вам через некоторое время. Вы ведь остановились у пана Розански?
Я кивнул. Поручик был крайне раздосадован.
Потрясенный, я вышел на улицу и отправился к собору, туда, где пани Малгожата готовила монгольфьер к полету. Я чувствовал себя виновным в случившемся с Половецким. Возле «Меербургбанка» я машинально поздоровался с герром Кунитцом, попавшимся навстречу. Он как раз подъехал и выбирался из кареты. Кажется, он предлагал мне свой экипаж.
Какое-то движение на площади привлекло мое внимание. Я обернулся и увидел, что за мною через толпу пробираются Мирович и некусаный. Возле фонтана опухший расталкивал Клавдия Марагура.
