Капитан указал на то, что месторождение черного базальта как две капли воды похоже на скалы вдоль озерных берегов или на пещеры, испещрившие южный склон Скайлингденского мыса. А еще более примечательны черные, похожие на сироп воды самого Одинокого озера: цвет их объясняется тем, что воды заполняют глубокий вулканический кратер, а также растворенными в них примесями и взвесью. Все вместе взятое – наличие базальта, обсидиана и вулканических шлаков и тому подобных отложений в долине – свидетельствует о некогда происходившей здесь вулканической деятельности, когда сгустки лавы, выброшенные из жерла, разбросало по окрестности на мили вокруг. Затем центральная часть вулканического конуса обрушилась; подземные инфильтрации и бессчетные годы дождя и снега сформировали озеро, а разломанные стенки огромного вулкана сохранились в виде горных гряд и мысов, обрамляющих долину. Постепенно эти земли вновь оделись зеленью, да так пышно, что густые сосновые и зеленые леса сегодня закрывают большую часть вулканического конуса, пряча под собою следы извержения.
– А как давно произошло это страшное событие, капитан? – полюбопытствовал Оливер. Сквайр и остальные, конечно же, уже успели поведать ему о гипотезе капитана Хоя, так что новостью она для мистера Лэнгли отнюдь не явилась; а теперь ему представилась возможность расспросить самого капитана об отдельных деталях и подробностях.
– О-ох, чертовски трудно сказать, Лэнгли. Готов поручиться, что много веков, много эпох назад, – ответствовал капитан с видом весьма глубокомысленным, причем поля его огромной шляпы свисали до самых очков, закрывая лоб. – То-то скверно нам бы пришлось, кабы не так!
– Звучит утешительно, чему я весьма рад.
– Устрашающее событие, ничего не скажешь; не хотелось бы мне в ту пору находиться в Талботшире! Вулкан был на диво огромен и широк; да что там, просто колоссален! Взорвавшись, он, надо думать, напрочь снес верхушку горы: прямо-таки ни черта не оставил. Фрагменты вулканической породы попадаются и далеко к западу от Талботских пиков, и на востоке до самого Эйлешира. А то, что сохранилось – то, что мы наблюдаем повсюду вокруг себя в форме долины, – весьма примечательное явление, заметьте! – так это останки бывшей горы, ее, так сказать, внутренняя поверхность, причем центральный кратер заполнен по большей части Одиноким озером. Стрелы и кандалы, друзья мои, – воскликнул капитан, возвышая голос, – все мы живем внутри треклятого вулкана!
– Уже не действующего, я надеюсь, – оптимистично заметил Оливер.
Капитан помолчал и погладил усы. Его крохотные глазки-пуговицы задумчиво созерцали мир из-под шляпы.
– Что до веков и эпох, – промолвил он, – здешние пики и кряжи просто-таки изобилуют свидетельствами эрозии геологических формаций. Вот вам еще одно следствие моей гипотезы. Эрозия геологической формации – это процесс, для которого потребны вода, ветер и время: долгие века и эпохи, целая вечность!
– Должно быть, извержение и впрямь оказалось бедствием не из малых! – заметила Мэгс.
– Клянусь душой, милая моя юная леди, суматоха поднялась на всю вселенную! Как адепт естествознания скажу: думается мне, что имела место одна из величайших мировых катастроф естественного характера; не столь, конечно, серьезная, как Разъединение: это – событие совсем иного плана. Но что до того, сколько именно лет прошло с тех пор, как этот вулкан под нами в последний раз извергал серный дым, кто их сочтет? Не я. И никто другой. Видите ли, изучить их как следует у нас возможности нет – я имею в виду скальные породы, стало быть, и геологические формации, – нет ни формулы, ни системы, чтобы вычислить их возраст. Вот вам проблема, да притом пренеприятнейшая, я и сам с ней не первый год воюю. Она меня просто покоя и сна лишает, прямо как вот эта треклятая нога. Утверждать можно лишь вот что: чем глубже пролегает слой или пласт породы, тем он, вероятно, древнее; ибо каждый новый пласт и каждый новый слой образуются поверх предыдущего; логика подсказывает, что верхние слои моложе, а нижние – древнее.
– Вполне резонный вывод, да какой остроумный! – похвалил мистер Аркрайт; запас его познаний включал в себя практически все касательно лошадей и собак, но ровным счетом ничего касательно пластов, и скальных пород, и геологических формаций.
– А не может ли извержение повториться? – осведомился Кодди Бинкс, аптекарь и завзятый охотник. Этот приземистый человечек словно пропылился и усох от долгой работы с препаратами своей лавки, а заодно и запахом их пропитался. В повседневной жизни то был самый рассудительный из ремесленников, порядочный, добросовестный, щепетильный, придирчивый до педантизма, продумывающий каждый свой шаг. Однако стоило мистеру Бинксу отбросить дела насущные и оказаться в седле, взять в руки поводья и поставить ноги в стремена, как он словно чудом преображался в бесстрашного, отчаянного наездника и во весь дух носился вместе с гончими – отважный искатель приключений, слитый с конем воедино, под стать кентавру, и – дерзну шепнуть на ухо – по всей вероятности, второй наездник Талботшира. – Ну, то есть, я хочу спросить, угрожает ли оно нам?
Первый и лучший наездник покачал вытянутой лысой головой в шляпе с вислыми полями.
– Кто знает? Принято считать, что вулканической деятельности обычно предшествуют толчки землетрясения, оползни, выбросы зловонного воздуха и серных паров. Насколько я помню, на наших высотах мы последних явлений не наблюдали, а первые – крайне редко.
– И впрямь не наблюдали, – согласился мистер Бинкс.
– Это верно, – подтвердила Мэгс, – хотя признаю, что я не всю жизнь здесь провела.
– Землетрясения тут нечасты, – промолвил доктор Холл.
– А выбросов зловонного воздуха и серных паров у нас вовеки не водилось, – вступил в разговор мистер Тадуэй.
– Это ведь добрый признак, не так ли? – осведомился мистер Аркрайт, хмуря длинные кустистые брови.
– Скорее всего так, – отозвался капитан, с ученым видом откашлявшись, и Забавник снова насторожился. – Полагаю, до поры до времени мы в безопасности, но – разрази меня гром! – при таком вулкане сидеть сложа руки никак нельзя! Вот почему у нас в «Пиках» неустанно собирают информацию касательно всех природных явлений в окрестности. Чрезвычайная глубина Одинокого озера наводит на мысль о том, что подземный уровень запасов лавы значительно понизился. Воды остаются холодными; нет никаких свидетельств того, что из жерла вулкана поднимается жар. И это, Аркрайт, весьма добрый признак. Кроме того, в округе нет горячих источников – просто-таки ни одного. И это тоже хорошо. Таким образом, я считаю, что мы в относительной безопасности. Что у нас есть – так это выветрившийся кратер гигантских размеров, обширная естественная впадина в земле, глубину которой еще предстоит прощупать. Кто знает, что там скрывается? Кто скажет, что за тайны прячутся в ледяных черных водах, в пещерах и лавовых туннелях под землей, в самой почве у нас под ногами? Стрелы и кандалы, друзья мои, – мне о том неведомо!
– И мне тоже, – улыбнулась мисс Моубрей.
Дождь стихать и не думал, так что разговор перешел на иные темы, всяческие и разнообразные, от мистера Шейкера и Скайлингденской совы до трагической кончины Косолапа. Однако ни Оливер, ни сквайр ни словом не упомянули про свои недавние приключения в пещере, равно как и про колодец и про удивительное открытие, с ним связанное. Впрочем, кто-то завел-таки речь о Скайлингдене, ибо огромный глаз по-прежнему неотрывно глядел на всадников через бухту; и мистер Аркрайт, подхватив нить беседы, принялся разглагольствовать про разрушенное аббатство, про коварных монахов и про их занятия тайными чародейскими искусствами – на этот счет он был осведомлен весьма неплохо. Однако почти ничего нового сверх того, о чем поведали накануне в «Гербе», он не сообщил, а Марк с Оливером не захотели обнародовать свои находки в пещере и несомненную связь их с Озерными братьями.
Со временем ливень перестал – выпадение осадков и связанные с ним метеорологические явления прекратились, как выразился капитан, – и облака расступились, хотя с лохматых ветвей по-прежнему падали дождевые капли. Небеса прояснились, всадники развернули коней и поскакали домой: дело уже близилось к вечеру. Возвратились они по извилистому каретному тракту от Джея до «Герба», в каковом достойном заведении и отметили дневную экскурсию сидром, хвойным пивом и дружеской беседой. Со временем всадники разъехались по домам, а Марк с Оливером неспешной рысью возвратились в Далройд, по дороге благополучно сопроводив мисс Моубрей до Грей-Лоджа.
Друзья поужинали, сыграли партию в бильярд, а после того, как всегда, перешли в библиотеку, где закурили сигары и принялись обсуждать всевозможные детали и подробности. Было ясно: если они хотят хоть сколько-то приблизиться к разгадке тайны, им должно провести еще несколько часов в обществе приходского церковного сторожа, джентльмена, который является настоящим кладезем информации в самых разных областях и в придачу – резчиком по камню. Оливер с Марком призвали незаменимого Смидерза и велели ему набросать приглашение, в результате которого мистер Шэнк Боттом явится в Далройд уже следующим вечером.
