тоже. Чёрный*. А тут, глянь, какая красота!
*В смысле: розы
на чёрном фоне.
А тут были и на белом,
и на красном,
и на синем с зелёным!
Платков было много, и продавщица вытаскивала из коробок и подкалывала булавкой к рогожке всё новые и новые. Повернулась в очередной раз и увидела нас:
— Вам чего, ребята?
— Мы хотим платки. Две штуки, — ответил Вова. — Вон те, большие сколько стоят?
— Тридцать один рубль, — сочувствующе сказала тётя.
— Выпишите два.
Кассы, как положено, находились отдельно от прилавков — две или три на весь магазин — и туда стояла отдельная очередь.
— Зачем это вообще так придумано? — бухтела я. — Касс, что ли, не могли побольше наставить?
Раздражала меня эта схема, честно скажем.
— Может, идея была пресечь спекулятивные схемы или банальное воровство? — предположил Вова.
— А что, продавец не может вступить в преступный сговор с кассиром? Или кассир тупо не может украсть?
Стоящая впереди нас тётка удивлённо оглянулась и смерила меня быстрым взглядом. Я отвернулась в сторону. Мужик у соседнего прилавка выбирал ванночки для проявки фотографий. А дальше…
— О! Часы!
— Точно, давай тебе купим, — согласился Вова. У него-то часы были, «Слава», специальные такие, в дизайне для школьников, с очень красивым переходом тона и корабликом на циферблате.
— Я вообще-то деду хотела предложить подарок купить.
— Да у него есть часы.
— А эти будут от тебя!
— Давай сперва с платками разберёмся.
— А чё там разбираться… Чёрные у бабушек есть, белый — сильно марко, красный — девчачий цвет.
— Остаётся синий и зелёный?
— Ну! Одной такой, другой такой. А то встретятся где-нибудь одинаковые, как народный хор.
Мы оплатили, получили платки и пошли в часовой отдел. Часы были разные, вплоть до напольных и с кукушкой (как люди договариваются с этой кукушкой, чтоб она ночью не орала — я ума не приложу…), детские, опять же — с какой-то лисичкой, я и не знала, что такие бывают.
— Мне, чур, просто женские, — попросила я.
— С колобком не хочешь?
— Чёт не прут меня сегодня колобки.
Это мы так любя друг друга иногда подкалываем, ага.
Мы прошлись вдоль витрины, и тут я увидела их. И только и смогла сказать:
— Ух, ты!
Это были командирские часы марки «Восток». А ещё они были в честь сорокалетия Победы — Вовкиному деду, прошедшему войну от западной границы до Сталинграда, а потом обратно — и до самого Берлина — самое то! И они были просто красивые, в бронзово-приглушённых тонах. С цифрой дня месяца, это отдельно считалось круто.
— Девушка, выпишите нам часы, — попросил Вова продавщицу.
— Какие? — она подошла к нашей части витрины.
— Вот, командирские.
— Сорок три рубля, — подняла брови девушка.
— Да. И вон те женские, «Луч», узенькие.
— За семнадцать?
— Да.
Девушка кивнула и вынула из шкафчика под прилавком коробочку:
— На подарок берёте?
— Нет, это мне, — подала голос я.
Она замерла, уставившись на мою руку:
— Как же ты носить их будешь?
— А что? — удивилась я.
— Так у них браслет смотри какой, — она достала из витрины образец и обвернула мою руку. На два раза хватило, фактически. — Может, тебе детские?
— Ой, нет! Не хочу мультики…
Девушка побежала взглядом по витрине:
— А возьми на ремешке? Модель чуть пошире, зато в коже можно дырочку просверлить по руке. И даже подешевле будет.
В итоге мы опять отстояли в кассу, купили часы командирские, часы женские на кожаном ремешочке (сложили пока в рюкзак, поскольку без дополнительной дырочки размер ремешка мне подходил разве что на ногу), и наконец доковыляли до отдела «Радиотовары». Мне не совсем понятно было, как связаны магнитофоны и радио, но Вова сказал, что у многих магнитофонов есть встроенная функция радиоприёмника, только ей обычно никто не пользуется. Эвона как!
Хотя, чего я удивляюсь? Я в детстве однажды на нашей старенькой радиоле методом научного тыка ручки крутила, и вдруг как радио «Маяк» заорёт! Удивлена я была не высказать как.
В эти «Радиотовары» тоже стояла очередь. Но магнитофоны были — и большие, как наш, и маленькие. Мы купили «Электронику-302» за сто сорок четыре рубаса и подумали, что теперь, когда даже козам подарочек есть, надо и для Наташи что-то купить, а то обидно же будет ребёнку, правильно? Только идей не возникало никаких.
Мы пошли обратно по магазину, крутя головами во все стороны.
— Может, фонарик? — предложил Вова.
Но фонарики лежали такие здоровые, семилетней девочке совсем не по руке.
И тут мы хором сказали:
— Смотри, какая штука!
Это была такая цветомузыка на минималках, называлась «Декоративный светильник Салют». Гениальная вешь! Внутри декоративного корпуса с прозрачными окошечками стояла маломощная лампочка. Сверху этой лампочки на такую вроде как иголочку надевался лёгкий прозрачный стаканчик в разноцветную полоску, крышечка которого была алюминиевая с прорезями на манер лепесточков. Лампочка нагревала воздух, который начинал подниматься через эти прорези и стаканчик потихоньку раскручивать — и светильничек вовсю сиял разноцветным. Физика рулит! В прошлом детстве я тоже хотела такой иметь, но у мамы были другие приоритеты. Да и двадцать три рубля при зарплате в сотню — подумаешь ещё, выкладывать ли за этакое баловство или нет.
ПИВОВАРИХА
Дед, как положено активному пенсионеру, был на работе, дома сидели бабушка да Наташка. Обрадовались Вовке страшно! Бабушка захлопотала, Наташка заскакала вокруг.
— Смотри, какую штуку мы тебе привезли! — возвестил Вова и начал собирать домашнюю дискотеку.
— Вова, картошку жареную будете? — закричала из кухни баба Лёля.
— Да можно.
Вовка установил агрегат, и тот начал сиять и переливаться.
— Клёво! — восхитилась Наташка и заглянула сквозь верхнюю крышечку.
— В темноте вообще прикольно будет! — разделила её восторги я.
— А если лампочку посильнее? Лучше светить будет?
— Не вздумай! — строго сказал Вова. — Колбочка цветная поплавится, и не будет у тебя такого светильника.
— А-а, понятно…
— Чё, Наташка, на каникулы к нам поедешь?
Глаза у неё загорелись:
— С тобой? А как? А школа⁈
— Ты ещё не закончила, что ли?
— Нет у нас ещё до субботы, — Наташка засуетилась, побежала в кухню, там было слышно, как она спрашивает бабушку: можно ли ей не доучиваться неделю, а поехать уже с Вовой?
Баба Лёля вышла в зал с большой сковородой жареной картошки и с подставкой под неё:
— Чё придумал-то, Володя!
— А что? — честно поднял брови Вовка.
— Пусть год закончит нормально, нечего расповаживать. А в субботу дед привезёт.
— Как скажешь, баб Лёль, — Вова лучезарно улыбнулся.
Баба Лёля, конечно же, считала лёгкий сарказм и подозрительно уставилась на внука. Вова, между тем, как ни в чём не бывало, добавил:
— А у меня для тебя тоже подарочек есть! — и достал из рюкзака шаль. Сверху оказалась зелёная.
Баба Лёля заторопилась, почти как перед этим Наташка, обтёрла руки висящим через плечо полотенцем, само полотенце бросила на спинку стула, развернула шаль…
— Ну, красота-а! — она шустро накинула шаль на плечи и подошла к шифоньеру со встроенным зеркалом, приосанилась, покрутилась. — Ну, спасибо!* Ой! Чайник!
* Сразу скажу,
что с моей бабушкой
сцена вручения повторилась
практически один
