я бы этого не забыл, – решил Сашка слегка добавить галантности.
– Нет, в Африке я не была, – еще больше растерявшись, помотала Анастасия головой. – Но где-то я вас все-таки видела, – упрямо повторила она.
Их разговор прервал вышедший из комендатуры офицер. Увидев девушку, он галантно поинтересовался, почему она еще не отдыхает после своего приключения, и, не слушая ее возражений, усадил в автомобиль. Усевшись рядом с водителем, он пообещал проводить даму прямо до дверей дома и приказал водителю трогать. Вышедший следом за ним писарь отдал Сашке опись всего взятого с убитых горцев и пообещал, что завтра он может получить все это на руки, если пожелает.
Коней он предложил продать военному ведомству за неплохую цену. Удивившись такому предложению, Сашка пообещал подумать и отправился домой. Аксинья, уже знавшая о случившемся, с ходу усадила его за стол и, присев напротив, принялась выспрашивать подробности. Понимая, что страшнее женского любопытства может быть только женская месть, Сашка подробно рассказал ей о перестрелке и попросил совета, рассказав о предложении продать коней.
– Продавай, – чуть подумав, решительно кивнула женщина. – Видать, там кони хорошие, ежели они предложили такое. А станешь упираться, они обиду затаят. Тем более что и цену достойную дают.
«И тут коррупция», – усмехнулся про себя Сашка.
– А ты маслобойку сделать можешь? – вдруг спросила Аксинья.
– Не знаю. Не пробовал пока, – растерялся от такого вопроса Сашка.
– А что нужно, чтобы попробовал? – тут же последовал вопрос.
– С чего это вдруг такое желание? – насторожился Сашка. – И почему раньше не спрашивала?
– Да я все не верила, что ты и вправду механик, – смутившись, призналась Аксинья. – Думала, просто оружейный мастер. Ты ж все больше с оружием возился. А тут и револьверт новый, и машину той девице починил, да и Алексей Макарович про тебя говорит хорошо. Вот я и решила спросить.
– Понятно, – усмехнулся Сашка. – Ну, для начала мне надо посмотреть, как ты вообще масло взбиваешь. А потом уже под это дело железо нужное собрать.
– А чего там смотреть? – удивилась женщина. – Пахталка на веревках висит. Я ее туда-сюда, как люльку качаю, масло и взбивается.
– Ага, как люльку, – хмыкнул Сашка. – Люльку ты качаешь плавно, чтобы дитя не напугать, а пахталку как?
– Ну да. Верно, – растерялась Аксинья.
– И потом, как эта твоя пахталка выглядит? Я ж приютский и о таких вещах ничего не знаю, – на всякий случай напомнил он.
– Ох, прости, Саша, – тут же повинилась женщина.
– Бог простит, – отмахнулся парень. – В общем, утром мне все покажешь, а я подумаю, как ее сделать. Только сразу скажу. Механическую, в смысле такую, чтобы молоко налил, рычаг дернул, и сама заработала, мне тут не сделать. Мотора нужного нет. Так что в любом случае придется или колесо крутить или рычаг качать, – сразу оговорился он.
– Да мне с мотором и не надо, – всплеснула Аксинья руками. – Мне б такую, чтоб кто-то из девчонок моих управиться с ней мог, пока я другими делами занята.
– Это можно, – кивнул Сашка. – А что с добычей моей? – вспомнив про кабанчика, спохватился он.
– Соседу отвезла. Разделает, привезет, – отмахнулась Аксинья. – За долю с туши. Нам столько мяса никак быстро не съесть.
– Так тушенку бы сделала, – буркнул Сашка, сосредоточившись на ужине.
– Чего сделать? – не поняла Аксинья.
«Твою мать! За языком следи, баран», – выругался про себя Сашка и, почесав в затылке, принялся описывать способ приготовления и сохранения мяса.
Внимательно выслушав его, женщина задумалась. Потом, потеребив передник, вздохнула:
– Горшков маленьких много надо. Мне столько не купить.
– Узнай, сколько стоят, там видно будет, – ответил Сашка, ничего не обещая.
Выделить пару рублей на такое дело было не трудно. Особенно если вспомнить, что впереди долгая зима.
– Значит, говоришь, сверху топленым жиром заливать надо? – помолчав, повторила Аксинья.
– Да, под горлышко. Чтобы воздуху поменьше было, – кивнул Сашка, сообразив, о чем она.
Доев, он поблагодарил хозяйку и отправился на свою половину. После охоты и перестрелки нужно было привести в порядок оружие и приготовить собранные гильзы к перезарядке. Затеплив свечу, Сашка задумчиво огляделся и, покачав головой, тихо проворчал:
– Блин, надо срочно керосинку покупать. Иначе я тут без глаз останусь с таким освещением.
Потом, вспомнив свой разговор с Анастасией Головиной, так же тихо добавил:
– Вот ведь приперлось ей вспоминать, на кого я похож. На самого себя, блин. Только общих знакомых мне тут и не хватало.
Оказавшись в этом мире, он стал иногда говорить с самим собой. Тихо, еле слышно. Только так, чтобы самому слышать собственные слова. То, что с ним случилось, и постоянное одиночество даже среди людей приучило его контролировать каждое свое слово. Но иногда он забывался, и случалось то, что произошло сегодня за ужином. Благо здесь можно было сослаться на свою службу в Африке. Об этой стране тут знали только то, что она где-то есть.
* * *
Весь следующий день у Сашки был занят какими-то бытовыми мелочами, так что за своими трофеями в комендатуру он так и не собрался. А следующим утром, едва успев позавтракать и собраться, он был вызван из дому прибежавшей средней дочерью хозяйки. Влетевшая на его половину девчонка, сверкая от возбуждения глазами размером с блюдце, с порога выкрикнула:
– Дядь Саш, там к тебе едут!
– Кто? – не понял Сашка, но девчонки уже и след простыл.
Недоуменно хмыкнув, парень на всякий случай проверил револьвер и вышел во двор. У плетня, напротив дома, стояла арба на громадных колесах, запряженная волами, и четверо верховых. Горцы. Это Сашка понял с первого взгляда. Но выделялся среди них главный. Пожилой, но еще крепкий мужчина в черкеске отличного качества с серебряными газырями. Окладистая седая борода и умный, внимательный взгляд настороженных карих глаз.
– Вы хотели меня видеть, уважаемые? – спросил Сашка, подойдя к плетню.
– Ты дрался с пятью нашими воинами и убил их, – произнес старший горец, не сводя с парня взгляда. Он не спрашивал, он знал, о чем говорил. – Мы хотим выкупить их тела.
– Я привез тела в комендатуру. Они должны быть сейчас у хакима, в больнице, – ответил Сашка, намеренно назвав доктора восточным словом. – Я как раз собирался туда.
– Поехали, – кивнул горец, и вся кавалькада двинулась дальше по улице, в сторону комендатуры.
Ждать парня никто не стал, поэтому Сашка, дождавшись, когда осядет поднятая ими пыль, вышел на улицу и не спеша отправился следом. Они решили показать ему свое неуважение, не предложив места даже в арбе, ну так и он не станет торопиться. Пусть ждут. Шагая по улице, парень с удивлением отметил про себя,
