повторял он сам себе, пытаясь бороться с окружающим кошмаром.
Отступив, он походил вокруг дома, найдя несколько ненужных ему мелочей, вроде топора и вил. Но надо было решаться всё равно. Один раз отступив, он это сделает ещё раз, а потом и ещё. Это путь к гибели, и он это понимал. Преодолеть психологический барьер оказалось очень сложно. Беса надо упокоить, и пусть им оказалась маленькая девочка без рук и ног, но это нужно для неё же самой. Вадим собрал всю волю в кулак, зашёл обратно и одним ударом развалил голову мертвяку-ребёнку, после чего вышел снова на яркое солнце.
Его трясло, как в лихорадке. Сначала от ненависти к самому себе, потом от ненависти ко всему миру, а потом уже и от ненависти к тем, кто всё это осуществил и принёс заразу в этот мир.
— Всё равно, я найду, я докопаюсь до истины, — повторял он сам себе, слабо веря в это. Это и будет его цель в этом мире. Неспроста же его сюда забросило и именно в это время. Значит, у него есть миссия, миссия, ради которой он и прибыл в этот мир. Миссия не выполнима⁈ Может быть, а может быть и нет. Время покажет. Главное сейчас для него — выжить. Выжить любой ценой.
Вадим снова вспомнил о детях и поправил сам себя. Пока только выжить, а там будет ясно. Да и какую цену он должен заплатить? Сплюнув на землю, Вадим вернулся к дому, на крыльце которого стояла Маруся.
— Там все мёртвые, надо в другой дом идти. Ничего не нашёл. А где хмельное, что можно найти? Не могу уже смотреть на всё это, голова кругом идёт.
— Так это надо в корчму идти. Она вон там, на другой улице.
— Угу, — Вадим посмотрел в ту сторону, куда указывала Маруся.
— А свечи у нас ещё остались?
— Нет, один огарок.
Вадим снова кивнул, ссыпал с полки пистоля порох обратно в мешочек и засунул пистоль за пояс. Оглянувшись, он зашагал с одной саблей в руке к следующему дому. Странное дело, больше ему на этой короткой улице никто не попался. Два мертвяка, что маячили в конце улицы, тоже куда-то исчезли. Зайдя в один дом, он разжился парой свечек, в другом набрал муки, в третьем нашёл сливочное масло и сметану.
Везде видна одна и та же картина. Распахнутые настежь двери, выбитые окна, павшие тела и следы борьбы. Мертвяков было больше, и откуда их столько взялось, оставалось сплошной загадкой. Мешок постепенно заполнялся нужными вещами. В последнем и довольно большом доме Вадим нашёл не упокоенного мертвяка. Сдав назад, он вынудил того покинуть место засады и спокойно снёс ему голову, добив её уже на земле.
Дальше идти он не стал. Мешок уже почти полон, да и день постепенно клонился к вечеру. Дойдя до избы Маруси, он сгрузил все вещи и доделал решётку на окно. Солнце почти село, когда он зашёл в избу, снова забаррикадировавшись в ней.
Первая половина ночи прошла спокойно, а вот вторая принесла много страха и неприятных эмоций. Снова зашевелились образы в ночи, и вдоль стены избы стали двигаться медленные или быстрые шаркающие тени.
Дети спрятались на печке, хозяйка легла вместе с ними, а Вадим остался караулить комнату, а с ним села и Агаша. Его топчан перетащили ближе к двери, наискосок от окна. Здесь он и прилёг, карауля подступы. Сон к нему пришёл почти сразу же, сказалась усталость, но это был даже не сон, а какая-то полуявь, полубыль.
В ней он продолжал бродить по окрестным домам, сражаться с мертвяками, спасать детей, спасать самого себя и ещё много чего. Потом ему стала сниться церковь, но не обычная, православная, а совсем другая. Готический стиль, непонятный алтарь с перевёрнутым крестом, молящиеся все в чёрных балахонах и скрывающие свои лица, а свечи все сплошь чёрные.
— Грёбанные сатанисты, вы и здесь всех уже достали, — заорал Вадим и проснулся. Взгляд его ошарашенно метнулся по сторонам и остановился на окне, забранном хлипкой решёткой. За ней кто-то стоял. Неожиданно Вадим заметил, как через прутья что-то просовывается.
Сон как ветром сдуло. Вадим подскочил на топчане, одновременно вынимая из ножен саблю, и бросился к окну. Так и есть, напротив окна стоял мертвяк, когда-то бывший женщиной, и пытался зачем-то просунуть в комнату длинный и узкий язык.
Не думая ни секунды, Вадим ударил клинком, как копьём. В ответ послышался вой низкой тональности, переходящий в ультразвук.
— Твою же мать! — выругался Вадим. Сейчас зомби сбегутся со всех окрестностей. Так оно и оказалось. На звук отовсюду стали собираться мертвяки и бесы. Было их, правда, не очень много, штук семь. История стала повторяться, так как все они стали ломиться в окно. Но на это раз Вадим решил изменить тактику и воспользоваться кистенем. Места в комнате для этого было достаточно, цель понятна, а результат предсказуем.
Как только первый мертвяк проломил решётку, он сразу получил по-своему кумполу тяжёлой гирькой. Но с первого раза упокоить мертвяка у Вадима не получилось. Всё же, навык он немного потерял. Добив зомби, желающего свежей плоти, Вадим приступил к следующему. Те же не меняли свою тактику, следуя друг за другом согласно негласной очереди.
Они даже сами оттаскивали тела своих же павших товарищей, дабы те не мешали им проникнуть к жертвам. Вадим всех их и упокаивал, ожидая новых резервов. Но противник не захотел их подтягивать, либо они уже у него закончились. На этом, собственно, боевые действия и закончились, ну а ночь? А ночь — нет. До утра оставалось ещё очень много времени, часа два, не меньше.
— Давайте все в подпол, да нож с собой возьмите, — скомандовал он всем.
У Вадима появились нехорошие предчувствия. Благо Маруся сразу всё поняла и быстро отправила детей в погреб, а затем спустилась и сама, захватив с собой огромный нож. Агаша пыталась что-то ему сказать, но он, не слушая её, отправил вслед за остальными. Вадим же остался в комнате. Подумав, он взял лавку и только хотел прислонить её к окну, как внезапно в неё ударила с силой какая-то тварь и стала дальше бить её чем-то.
Слышалось хлопанье крыльев, и Вадиму даже почудилось, что крылья были кожистыми. Кто-то рвался в круглое окно, но оно оказалось слишком узким для того, чтобы пропустить крупное тело. Вне себя от страха, Вадим вынул из-за пояса пистоль, насыпал на его полку запальный порох и, прислонившись спиной к лавке, взвёл курки. Оторвав куски ткани, он заткнул ими уши и, резко повернувшись к окну, откинул лавку и спустил курок.
Грянул выстрел, он вышиб обратно всю дрянь, что пыталась проникнуть в окно. Дикий клёкот огласил воздух, но быстро захлебнулся собственной кровью. Снова захлопали крылья, и томительный тоскливый вой послышался уже в отдалении и резко оборвался. Несколько мгновений Вадим всматривался в темноту, потом перевёл дыхание.
Ночь, взорванная оглушительным грохотом пистолетного выстрела, мгновенно успокоилась и застыла в своём мертвенно-томительном бессилии. Вадим опёрся о стену плечом и посмотрел в окно. Рядом ничего не происходило. Он выдохнул.
Видимо, лимит происшествий на сегодняшнюю ночь уже исчерпан, а вот вдалеке происходило что-то непонятное и очень страшное. Трудно было понять, что. Какие-то неестественные огоньки бродили между тёмными громадами одноэтажных построек. Слышались пугающие душу и сердце заунывные звуки и шарканье бесчисленных ног по земле.
Вадиму резко стало плохо, а на стену лёг отблеск свечи. Это Маруся высунулась из погреба. Вадим обернулся на неё, взял лавку и снова прислонил её к стене, получилось хреново. Не обращая внимания на хозяйку, Вадим стал ходить по комнатам, пытаясь найти что-нибудь подходящее по размеру, чтобы заткнуть окно. Возле печки он увидел пивной жбан. Схватив его, прикинул по размерам окна и вставил в проём, крепко прихлопнув. Полюбовавшись на жбан, подбил его топором и завалился без сил спать.
Сколько он проспал, Вадим не знал. Когда он всё же очнулся от тяжёлого сна, то Маруся с детьми уже возилась на кухне. Он с силой потянулся, разминая одеревеневшие от неудобного лежания мышцы.
— Сейчас утро?
— Скорее, день, — ответила Маруся. — Петухов-то всех изничтожили, но я привыкла чувствовать время. День сейчас уже.
— Пора, — решил Вадим. — Пора снова наружу, жаль, через дымоход не вылезешь и не посмотришь. А то я бы мигом вылез, и дверь не открывая.
Маруся только вздохнула на его слова. Вадим ещё
