сказать, финальные «скачки». Карев постоянно делал на них акцент, что будет тяжело, как никогда. Даже предварительную дату уже назначили, пятое мая восемьдесят шестого года.
Но сейчас акцент был на то, чтобы как-то изменить ход истории и не дать случиться аварии на АЭС. Я еще дважды возобновлял разговор с Игнатьевым.
Наконец, пришло время. Мы подошли на отдельный переговорный пункт.
Игнатьев набрал рабочий номер майора. Пошли гудки.
Ответил незнакомый голос. Капитан положил трубку обратно.
— Что там?
— Кикоть там больше не работает! — удивленно ответил Кэп, затем посмотрел на часы. — Сейчас попробую домашний.
В маленьком блокноте, что капитан таскал с собой были записаны телефонные номера. Отыскав нужный, он набрал и вновь принялся слушать гудки.
— Хоть бы мелодию какую придумали! — проворчал Игнатьев. — А то везде одни и те же монотонные гудки. Вот было бы хорошо.
— Придумают! — ехидно усмехнулся я. — Еще и деньги за это будут брать!
Снова никто не отвечал.
— Блин, да что такое?
— Может, у него случилось чего?
Глава 19
Опасная ситуация
— Добрый вечер! — поприветствовал незнакомец чекиста.
— Уже ночь, вообще-то! — парировал Кикоть. — К чему эта конспирация? Почему нельзя было встретиться завтра утром, днем или вечером?
— Не люблю суету. А сейчас тихо, спокойно. Присядем?
Виктор Викторович согласился. Одновременно анализировал обстановку — ничего подозрительного вокруг он пока не заметил.
— Кто вы такой, откуда и что именно хотели мне предложить? — напрямую спросил Кикоть, когда они заняли лавочку. Рядом действительно росла раскидистая ива, на которой уже вылезли мелкие листочки.
— Ну как я уже сказал, меня зовут Александр. Я также работаю в комитете, но про мой отдел мало кто знает. Точнее, люди не знают, но догадываются.
— Какой отдел?
— А разве это важно? — улыбнулся тот.
Кикоть промолчал. Знал про служебную этику — можно не доверять, можно проверять, но в открытую выяснять у коллег, кто есть кто, не принято. Впрочем, это понятие сильно размазано по тарелке. Где-то это важно, а где-то на него просто не обращают внимания.
— Важно все! — заявил офицер. — Но не хочу тратить свое время впустую. В чем суть нашей встречи?
— Так… Виктор Викторович я знаю, что за последнее время у вас на службе дела плохи. Начальство отдела перестало вас ценить, недавно вообще заменили другим куда менее компетентным сотрудником, у которого ни соответствующего опыта, ни знаний. Я также знаю, что ваша эффективность работы скатилась практически к нулю, потому что она вам более не интересна. Знаю, что у вас появились проблемы с коллективом, да и в целом жизнь уже не та. Заметил, что от вас пахнет алкоголем, откуда несложно сделать вывод, что проблему вы решать не хотите, а просто заливаете ее… Обычно, когда начинается такая вот темная полоса, ставшего неугодным сотрудника либо переводят куда-либо, либо увольняют.
— Кто вам сказал, что я стал неугодным? — сдержанно возразил майор. — Это лишь временные сложности.
— Конечно, вам виднее. Но так же я скажу, что вы можете обманывать меня, но вот обмануть себя у вас никак не получится! — мягко возразил Александр. — Скажите честно, служба в комитете для вас уже совсем не та? Вы ее не цените, а она вас. Более того, с недавних пор вас все начало раздражать, это видно. Раньше вы могли сутками находиться на работе, а теперь даже не желаете там задерживаться.
— Какие у вас богатые познания… — хмыкнул Кикоть, наградив его жестким взглядом. — Вы что, следите за мной?
— Не совсем так. Просто наблюдаю, и это касается не только вас. Именно так мы ищем сотрудников по всей структуре. Работа у меня такая, но как я уже сказал, о ней мало кто знает. Вы сейчас со мной согласны, просто не хотите этого признавать. Иначе, зачем несколько раз подряд писать рапорт об увольнении по собственному желанию, рвать его и писать снова?
Виктор Викторович не ответил. Александр ему не понравился, но майору было интересно, что же тот хочет ему предложить, а потому и допускал продолжение разговора.
Повисла пауза. Оба молчали.
— Ну и чего вы от меня хотите?
— Товарищ майор, я хочу предложить вам перейти в наш отдел.
— И чем я буду заниматься?
— Всем тем же, чем и раньше. Просто часть добытой информации будете передавать на сторону. Не лишь бы что, а только по конкретным вопросам!
И тут Виктор понял, что все это значит и кто перед ним. Это агент иностранной разведки — никакого органа внутри комитета, который мог бы заниматься подобным, не было и никогда не будет.
— Что⁈ — возмутился он, взглянув на собеседника злыми. — Вы меня что, вербуете?
— Нет. Вернее, не совсем так. Но давайте назовем это другим словом? Скажем, дополнительные обязанности.
— Вы понимаете, с кем говорите? — жестко ответил Кикоть. Все внутри него перевернулось, он моментально вспомнил, кто он такой и чем занимался всю свою жизнь. Повысив голос, он громко добавил. — Я офицер КГБ СССР! Я присягу Родине давал!
— Ну-ну, по тише… — Александр тоже изменился в лице. Вероятно, он не ожидал такой реакции. Думал, кто Кикоть согласится.
— Руки, чтобы я их видел! — вскочив с лавочки, потребовал тот.
Виктор тут же выхватил из-под одежды пистолет, но воспользоваться им не успел. Внезапно, сзади из-за кустов раздался тихий шорох, а затем по голове майору ударили чем-то тяжелым, отчего он потерял сознание…
* * *
— Ну что там у нас? Все по плану?
— Так точно, товарищ майор!
— Это хорошо! — вздохнул полной грудью старший офицер. — Чем быстрее закончим с этим заданием, тем будет лучше для всех. Мне эта долбанная аппаратура и бесплатно не сдалась. Ответственность, мать ее… Вечно, как что с секреткой связано, так мне отдуваться. Ладно, это все крик души. Костя, что думаешь по поводу перегона?
— Дмитрий Евгеньевич, да все будет нормально! — беспечно произнес молодой лейтенант. — Маршрут давно согласован, место тихое. Большая часть пути проходит по нашей территории, там пограничники повсюду стоят. А афганская территория хорошо разведана, я слышал, что недавно в тех краях проводилась зачистка авиацией. Всех духов уже либо перебили, либо разогнали. Да и обходы там наверняка часто бывают. Поэтому банд формирований
