И тут я споткнулся, и коленом об пол приложился! Нет, не очень больно, но всё же. Выходит, сон-то вещий.
А споткнулся я о «Капитал» Карла Маркса, который решил читать на ночь. Понемногу, по одной странице. Потому как уж очень серьезная книга. Вникать и вникать. И ведь публиковался «Капитал» впервые в рабочей газете, то есть рабочие девятнадцатого века, предполагалось, понимали. А я чем хуже?
Поднял книгу. Положил на тумбочку у кровати.
Три часа. Небо начинает светлеть. Самая короткая ночь в году. Тридцать два года в такую же ночь началась война. И не в четыре часа, а как раз в три. Интересно, объявлена сегодня в войсках повышенная готовность? А в войсках других социалистических стран? Теперь-то мы не одни, теперь у нас друзья. Немцы на нашей стороне, пусть и не все, а только ГДР. Венгры. Поляки, Чехи и словаки. Болгары. С румынами, правда, неясно. Но, думаю, румыны тоже поймут, кто настоящий друг, а кто так… политический собутыльник.
И потому любимый Чернозёмск может спать спокойно.
А вместе с ним и я.
Уснул. Что видел во сне — не помню, но проснулся в самом благоприятном расположении духа. Ждут впереди каникулы, весёлая пора, чирикают воробышки, коза кричит ура!
Вот только планов у меня на каникулы — никаких.
В отличие от сеньорит.
Ольга будет работать над пьесой. Рассчитывает закончить к сентябрю. Сотрудничество с ПиДи идет своим чередом. Перезваниваются, обмениваются рукописями. По почте. Почта от Ольги до ПиДи идёт два дня — если бросить бандерольку прямо в ящик почтового вагона поезда Чернозёмск — Москва. Можно здесь, в Сосновке, а можно и в Чернозёмске. Ольга купила-таки «Эрику», и печатает двумя пальцами. Овладевать слепым десятипальцевым методом не спешит. Мне по десять страниц в час печатать не нужно, говорит. Я столько не придумаю, на десять страниц за час. Купила и конвертов больших, и пару листов пятикопеечных марок, которые клеит с избытком. На всякий случай. И мечтает: хорошо бы иметь машинку типа телетайпа: ты пишешь, а копия тут же переправляется к соавтору. Куда быстрее дело бы шло. Но и так успеют, к сентябрю.
А Надежда будет комиссарить в сельхозотряде института. Студенты подрядились на сельхозработы нашей области. И будут работать не так, как мы осенью, забесплатно, а за деньги. Дело комиссара — обеспечить нормальные условия работы и четкое соблюдение договоров. Получше Саулина. Чтобы и жилье было, и питание, и заработать не менее трехсот рублей за два месяца. А в сентябре те, кто поработает в сельхозотрядах, на картошку не поедут. Такая вот комбинация. Большую часть времени Надежда будет проводить в штаб-квартире сельхозотряда, то есть в институте. С выездами в места дислокации.
Ну, а я пьес не пишу, разве что подброшу идейку-другую, да и то всё реже. И в сельхозотряд не пойду. Чем займусь? Есть частнособственническое желание обустроить подвал. Как следует оборудовать спортивную комнату, устроить фотолабораторию, а, главное, завести финскую баню. Вера Борисовна нашла бригаду армянских мастеров, хороших, с рекомендациями. То есть они жители Черноземска. Но армяне. Вера Борисовна будет контролировать процесс, а я, что я… Моё дело — оплачивать.
Справлюсь, не надорвусь.
А в сентябре можно будет устроить тренировочный сбор, в Одессе, в Сочи или в Ялте. Если не сорвётся моё участие в чемпионате СССР. Думаю, не сорвется. Но есть тонкости.
Я завтракал, летний салат и стакан простокваши, завтракал и строил планы. Без планов нельзя, плановое хозяйство залог успеха и процветания.
Потом решил съездить в город. Позвонил соседкам, не собираются ли они туда же.
Собираются. Только выпьют ещё стаканчик волшебной шипучки.
А что мешает такую шипучку делать у нас? Ацетилсалициловая кислота, лимонная кислота и питьевая сода — ничего особенного. Пропорции известны. Можно выписать порошком. Нумеро двадцать. И приготовят в любой аптеке безо всякой Германии. За копейки.
Наконец, девушки дошли до транспортабельных кондиций.
— Только ни слова о портвейне! — сказали они дружно, устраиваясь на диванчике.
Я тронулся. «Зим» и трогается, и едет очень плавно. Как поезд по хорошей колее. Потому довез без эксцессов.
Оставшись один, поехал в «Спорттовары». За полукилограммовыми гантелями. Раньше казалось, что гантелей всяких — море, а нет. Нет полукилограммовых. Есть на полтора, на три, на пять, а полукилограммовых нет.
Я взял разборные, те, где кружочки навинчиваются. Несущая часть, без блинков, как раз полкило. А там, глядишь, и до килограмма дойдем. Когда-нибудь. До кучи взял эспандер, компас и шагомер.
Зачем мне компас? Щоб було.
На этом мой потребительский порыв иссяк. Заехал, правда, в «Медкнигу», но ничего интересного не увидел, не нашёл. То есть нужные книги есть, но кому нужные? Шишикин твёрдо хочет стать хирургом-проктологом. Я же не хочу не только проктологом, но и просто хирургом. И гинекологом не хочу. И терапевтом. Спортивным врачом — да, можно. Или курортным врачом. Но книг подходящих сегодня не было.
Да и курортным врачом я вряд ли стану, сказал внутренний голос. Разве что как Чехов, для препровождения времени. И в самом деле, зачем, живя в Ялте, Чехов тратил время на больных? Нет, он их не лечил, какое, а подыскивал им пансионы подешевле, хотя для этого существовали комиссионеры. И в Мелихове тож, тратил час-полтора на то, чтобы назначить мужикам и бабам раствор йодистого калия или валериановые капли — зачем? Из чувства ответственности? Но в письмах к друзьям и знакомым он не раз заявлял, что это его тяготит и раздражает. Холера раздражала ещё больше, но тогда была эпидемия. А сейчас? Три года назад холера побегала и по нашей стране, но сообщали об этом вскользь и обиняками: пейте варёную воду, не пейте воды сырой!
Может, и правильно. Паника хуже холеры. Нечего расстраивать народ. До Чернозёмска холера не дошла. Не пустили.
Заехал в шахматный клуб. Днём там с детьми занимаются, шахматная школа. Поговорил с директором о планируемом сеансе одновременной игры. О двух сеансах: одном для детей, другом для взрослых. Положение обязывает, нужно пропагандировать и шахматы, и себя, любимого. Договорились на двадцать девятое июня. В полдень — дети, в шесть вечера — взрослые. Написал бумагу в шахматную федерацию, в которой подтвердил, что Антон Кудряшов является моим тренером. Нужно для Антона: если меня включат в финал, шахматная федерация сможет оплатить шахматный сбор на двоих, меня и тренера. И, возможно, поездку на чемпионат не только меня, но и опять тренера. Ну да, рейтинг Черноземска на шахматной шкале страны растёт, и финансирование подготовки неплохо бы увеличить. Для этого и бумага.
На выходе полюбовался стенгазетой, посвященной моему успеху на первенстве России. Слава гоняется за мной с веником в руке. С лавровым веником.
Заехал и в институт, сдать учебники — и взять новые. Поскольку чемпионат СССР продлится около месяца, нужно учебный материал освоить заранее, самостоятельно. За два-то месяца — легко. Во всяком случае, теоретическую часть. План для меня приготовят сотрудники кафедр — если, конечно, я попаду на чемпионат. В институте же столкнулся с простым человеком Конопатьевым. Его, как и многих других, Лиса сагитировала пойти в сельхозотряд. Механизатором — у Конопатьева есть опыт работы на тракторе, и права тоже есть. Всяко лучше работать летом и за деньги, чем осенью и даром. Я согласился. Летом, по крайней мере, тепло. И колхозы Лиса выбирает, чтобы река была. Куда как хорошо после работы в теплой речке поплавать.
К вечеру я вернулся в Сосновку. Зашел на почту — пришли переводы из театров. Осенью, говорят, начнет работать Всесоюзное Агентство по Авторским Правам, которое снимет с авторов часть забот по заключению договоров, правда, вместе с частью денег. Вопрос только — с какой частью. Но меня это вряд ли коснется, новую оперу напишу, не напишу, вопрос. Мне и с этой хорошо.
Наличные я брать не стал, а сразу положил деньги на книжку. Сберегательную. Пусть деньги работают на благо страны. А я пока на диване полежу.
