видите ли, обнаружилось срочное дело.
Нет, кое-что она мне на ушко шепнула, но так, чтобы подчиненные не услышали. И шептала долго. Мол, и какого же… эта сволочь (если кто не понял, то это я), заставил бедную женщину созваниваться с парижскими ресторанами, уговаривать, сулить невероятные деньги, чтобы забронировали за нами три столика? Умные люди начинают заказывать места в кафе и ресторанах почти за месяц. Это Рождество положено встречать дома, в узком семейном кругу, а вот Новый год – на людях, шумной толпой. Столики, разумеется, нашлись. Да что там столики, после той суммы, что мы предложили рестораторам, они нам нашли целый банкетный зал. Небольшой, на двадцать персон, но его аренда влетает в пятьсот франков за ночь. И, вроде, начальник торгпредства старается каждый франк экономить, а тут бах – пять сотен франков выкинул! А во сколько еще обойдется праздничный ужин на двенадцать персон?
А мы прекрасно могли встретить праздник в здании торгпредства, как и планировалось заранее, а ему, видите ли, что-то под хвост попало. А ведь уже готовились. Светлана Николаевна, в свободное от мытья полов и печатания на машинке время холодец варила, а Машенька (молодая машинистка) закупила ингредиенты для винегрета и даже что-то сварила. Соленых огурчиков не удалось достать, придется маринованными обойтись, зато есть селедка, не говоря уже о том, что этому непьющему гаду (это она опять про меня) женщины отыскали две бутылки настоящего русского кваса. Заметьте, это после того, как ты отправил мыть полы самую уважаемую и пожилую.
Вот тут я не выдержал, и фыркнул:
– Пожилым людям полезно вести активную половую жизнь.
Наталья опешила, до нее не сразу дошла скабрезность шутки, а потом не выдержала и расхохоталась.
– Все-таки, гад ты, Вовка… Да и жестоко так говорить.
– Наташа, этой пожилой женщине всего-то сорок с небольшим лет. Немногим больше того, что ты себе накрутила.
– Да я видела, какие взгляды они с Александром Петровичем друг на друга бросают. Хорошо, соломы нет, все бы сгорело. Ладно, товарищ начальник, что тут поделать… Но, если ты на Рождество к родителям не придешь, считай, что я помолвку расторгла.
– Расторгнешь, потом всю жизнь каяться станешь.
– С чего это вдруг? – насторожилась дочка графа.
– Так я из-за тебя холостым останусь. И кто меня, дурака такого, в мужья возьмет?
– Володька, я тебя обожаю, – поцеловала меня Наташа, а потом вдруг жалобно спросила: – Слушай, а может, ну их, дела эти? Никак не пойму, какие могут быть сверхважные дела в новогоднюю ночь?
– Ох, Наташа, ты же сама понимаешь, – вздохнул я. – Не мы хозяева нашей жизни, а жизнь наш хозяин.
Все-таки, как хорошо, когда твоя будущая жена не задает лишних вопросов. Тайна, она тайна и есть.
– Наташ, у меня к тебе просьба есть.
– Да?
– Ты не могла бы перед рестораном домой заскочить? Вроде, у твоего отца сейф есть? Я бы тебе пакет дал, а ты его в сейф прибери, ладно?
– Ладно, попрошу отца, чтобы в сейф убрал. А что, тебя наш сейф уже не устраивает?
– Да это я так, страхуюсь, – улыбнулся я, передавая Наталье не очень-то и увесистый пакет. – Есть такая привычка, некоторые документы делать в двух экземплярах и хранить их в разных местах.
– А еще, Володька, знаешь, что ты натворил?
Теперь настал черед насторожиться и мне.
– И что?
– А то, милый мой, что отмечать праздник в торгпредстве – это почти что дома, а в ресторане?
– А какая разница? – не понял я.
– Балда ты, хоть и начальник отдела. Ты на наших женщин внимание обратил?
– Наташ, да не тяни ты кота за хвост, – жалобно сказал я. – Говори толком. То, что я балда, ты мне уже сто раз говорила.
– Чтобы пойти в ресторан, женщина должна иметь красивое платье, туфли, прическу. Они, бедные, вчера как взмыленные по Парижу бегали, все покупали, последние франки потратили, а нынче всю ночь прически сооружали. А как с непривычки на каблуках ходить?
– Да? – с удивлением протянул я. – А я-то думаю, отчего наши женщины сегодня весь день ходят, словно коровы на льду… – За это я заработал подзатыльник. Почесывая ушибленное место, раздумчиво обронил: – Вот что бывает, если советские женщины попадают в буржуазное окружение. – В опасении, что сейчас заработаю второй подзатыльник, сказал: – передай нашим дамам, чтобы подошли к Книгочееву, он у нас нынче деньгами ведает, пусть компенсирует их расходы. Только в пределах разумного. Знаю я вас…
Наталья чмокнула меня в щечку и исчезла, а потом я принялся выпроваживать и остальной народ. Им еще такси ловить. Велено сегодня не экономить.
– А, чуть не забыл, – хлопнул я себя по лбу. – Товарищ Исаков, а вы мне ключ от своей комнаты не оставите?
– Ключ? – переспросил Исаков.
– У меня от всех остальных комнат и кабинетов ключи есть, а от вашей… коморки нет. А так, мало ли что, вдруг пожар, еще что-то. А у вас под кроватью арсенал целый.
– Тогда понятно, вопросов нет, – хмыкнул сапер и полез в карман. Вручая мне антикварный ключ – здоровенный, словно от амбарного замка, сказал. – Если что, он в замке туго идет, нужно усилие приложить.
– Ничего, разберусь, – махнул я рукой.
– Скажите-ка, товарищ начальник, если я с собой в ресторан бутылочку водки возьму, меня за это не арестуют? – поинтересовался Исаков отчего-то не уважавший ни французский коньяк, ни ихние же игристые и прочие вина.
– Александр Петрович, вы в ресторации любую водку закажете. А Книгочееву я поручил казначеем быть, он все оплатит.
– Да мне французская водка не нравится. Что за дела – столовое вино? Там и градуса-то стоящего нет. Да и наше, столовое вино номер двадцать один… Водка должна быть водкой, а не хренью всякой.
– А у вас-то что за водка?
– У меня нашенская, из России, целая бутылка осталась, – гордо заявил Петрович.
– А сколько с собой брал? – с подозрением поинтересовался я.
Петрович замешкался, потом виновато пожал плечами…
– Ну, не то две, а не то три.
