— Уверен? — Юра задаёт вопрос, а сам резко подаёт к обочине, вызывая своим манёвром волну недовольных гудков. — Тебе бы выспаться сначала.
— Абсолютно уверен.
— Тогда завтра с утра заскочу к тебе в гостиницу, — усмехается он, — беги, Ромео!
На переходе стоит Настя в компании подруг. Взгляды девушек уставились на пижонскую белую «Волгу» — кабриолет. Юра весело машет им и тут же даёт по газам.
— Привет! Ты откуда? — Настя окидывает меня взглядом.
Видок у меня не очень. За последние сутки меня много били, таскали, словно мешок с картошкой, кроме того, я благоухаю коньяком, как человек, неделю проживший в винном погребе.
Но в глазах Насти я не вижу удивления. Похоже, она привыкла, что я появляюсь в самых неожиданных местах, спонтанно, как чёрт из табакерки.
— Из аэропорта, — говорю, — только что прилетел. Пришлось вернуться из круиза чуть раньше…
— Надеюсь, ты там не набедокурил? — в её голосе слышится строгость и забота.
— Да как тебе сказать? — задумываюсь я, — в целом всё прошло хорошо.
К остановке подходит троллейбус, и мы прерываем разговор, загружаясь в салон вместе с шумной толпой.
Девушки, стоявшие рядом с Настей на остановке, проходят вперёд, давая нам возможность поговорить. Может, и не подружки вовсе, просто попутчицы были.
— Вот, это тебе! — сунув руку в карман, вытаскиваю две карамельки «Взлётная». — Специально сберёг.
— Ух ты! — радуется она, — правда, значит, с аэропорта.
— Я тебе что, врать буду? — возмущаюсь.
— Да кто тебя знает… — Настя задумчиво разворачивает карамельку, — ты у нас известный мистификатор.
— Я⁈ А кто меня в женихи записал⁈ Даже мнения не спросив?
— Кстати, — Настя, как ни в чём не бывало, меняет тему. — Ты не думал, что моим сказать?
— Нет, — качаю головой, — как-то всё не до того было.
— А то тут такое дело, — она опускает глаза, крутя в руках фантик, — в, общем, отец тебя на дачу приглашает. Подсобить по хозяйству… Я сказала, что ты в командировке, но раз вернулся… — она фыркает от смеха, — раз вернулся, то сам виноват!
Дача? До возвращения «Грузии» я, как Винни-Пух, совершенно свободен. Собственно, а почему бы и «да»?
* * *
Дача, о дача! В золотые застойные времена эти четыре буквы приобрели особенное значение. Для кого-то шесть соток в дачном кооперативе были возможностью ухватить недостающие калории и витамины и, соответственно, местом, где советские рабочие, чиновники, служащие, врачи, учителя и прочие инженеры и милиционеры проводили тёплые месяцы, не разгибая спины. Копали, сажали, удобряли, пропалывали, подрезали и на финишной прямой собирали урожай.
Дачи у этой категории советских граждан были практически как под копирку. Да, домики отличались. У кого-то они были модные, сделанные по чертежам из Приусадебного хозяйства и с использованием покупных строй материалов, а кто-то лепил кто во что горазд, но чаще всего крохотный домик был с дощатым каркасом и фанерными стенами, внутри которых в качестве утеплителя лежали опилки или даже сухой торф.
Но что у тех, что у других в наличии всегда имелись панцирные кровати, инструменты, часть из которых хранилась в подсобке, а часть в домике, самовар, летний душ и, обязательно, вот прям всегда в домиках были вязанки прошлогоднего лука. Может быть, это выверт моего сознания, но лук я помнил всегда и везде.
Но были и другие дачи. Ответственные работники, видные учёные и прочая элита имела уже не шесть соток, а все пятнадцать, а вместо домика четыре на четыре с удобствами «туалет типа сортир» на улице, на участке был самый настоящий загородный дом. Примерно такой, какой был показан в бессмертных Джентльменах удачи.
Но в любом случае, что первая, куда более многочисленная категория советских граждан, что вторая, по меркам тех, кто дач не имел, считались самыми настоящими счастливчиками.
Потому что её, дачу, хотели все жители советских городов.
По Насте и её семье было не очень понятно, к какой категории владельцев дач они относятся. Но я так думаю, что ближе к первым. На советскую элиту эти, в сущности простые люди, не тянули.
И это сразу настраивало на определённый лад. Меня явно пригласили не на посиделки на свежем воздухе с шашлыками и песнями под гитару. Нет, возможно, что что-то подобное и будет, но потом. Сначала нужно, аки изгнанные из рая Адам и Ева, в поте лица добыть свой хлеб насущный.
Впрочем, я не возражал. Мне, человеку, который еще недавно был прикован к инвалидному креслу, до сих пор любая физическая активность доставляет наслаждение. Копать,сажать, брёвна таскать, да без разницы.
После полувекового сидения в кресле ощущение боли в спине от простой физической работы представляется чистым кайфом.
Плюс, к чему лукавить? Настя мне нравилась. Очень сильно нравилась. Рядом с ней я чувствовал самый настоящий душевный подъём, если говорить языком высокой советской литературы. Другие подъёмы я тоже чувствовал, но тут, как говорится: Гусары, молчать!
* * *
Участок у родителей Насти находился в дачном кооперативе «Мелиоратор», построенном на берегу созданного несколько лет назад Партизанского водохранилища.
Пока мы ехали на такси до места назначения, Настя мне всё рассказала про дачу родителей.
С её слов этот Мелиоратор был новым дачным кооперативом, появившимся уже после того, как вырыли водохранилище.
— Ты, Фёдор многого от нашей дачки не ожидай, — сказала мне Настя, — хоть родители на ней буквально помешались, но там еще работать и работать.
— Родители? — переспросил я, — а ты сама? Что-то я не слышу энтузиазма в твоём голосе.
— А как ты его услышишь, если его нет? Вот зачем она мне нужна эта дача? Мы же в Крыму! Тут и зимы практически нет. Фрукты и овощи можно купить практически круглый год. Чем горбатиться на этих пятнадцати сотках, я бы лучше дополнительно занималась. Ту же анатомию или
