В сходной глинобитной технике на «Святой Руси» делают и другие части дома. Никогда бы не подумал, что ножки главного стола в доме можно делать из сырой глины. Для меня стол — нечто движимое, жена каждые три года заставляла переставлять мебель. Ну, или менять… Квартиру, город, страну… Здесь каждая вещь имеет своё место. Всегда, «с дедов-прадедов». Так что ножки стола можно слепить из глины и обжечь. И в Киеве, и в Муроме — есть примеры. И наоборот — сам дом недвижимостью не считается. В отличие от печи. Бывает так, что печку ставят прежде самого дома. Так она и сохнет быстрее, на ветерке. А уж потом, вокруг печки, смётывают сруб. На пожарищах так всегда — дом ставят вокруг печки. А горят здесь… регулярно.
…
Куча мастерства, таланта, чутья… Даже легенд, песен и сказок. Немало супружеских пар начиналось в здешних селениях вот с такой общей работы. И дело не только в том, что когда девки ногами глину месят, то поднимают подолы, и даже коленки видать. А в том, что в такой общей и довольно тяжёлой работе, в песне, в застолье — человек вообще хорошо виден.
Уровень мастерства мастера-печебоя… близок к колдовству. Ну, положим, эластичность глины «на пальчик» я и сам определить могу. Но «контроль качества» при укладке раствора… Я смолоду довольно много повозился и с бетоном, и с раствором. Правда, не глиняными — цементными. Кое-что понимаю. Как работает в руках вибратор… Не тот, который «для лечения женской истерии», а которым уплотняют бетон, заливаемый в арматуру, в опалубку… С чекмарём часто дела иметь не приходилось, а вот трамбовка… Как от неё спину ломит, как каждый удар отдаёт в плечи, в локти, в кисти… Как мгновенно появляются мозоли на руках от её рукояти… Десяток молодых людей, молотящих в глину разным инструментом, с разным навыком, с разной силой, красующиеся перед десятком девиц… Однородность монолита, формируемого такой командой… «сойдёт по сельской местности».
Ладно, «набили печке морду». В смысле — чело. Дальше — неделями сушить при открытых дверях. Уточню: в избе одна дверь и одно-два маленьких, в две ладони, оконца. Сверху — потолок из половинок расколотых брёвен. Они засыпаны сырой просеянной землёй.
Ну что, будем, как Добрыня Никитич после боя со Змеем, просить:
— Расступись мать сыра земля. Прими кровь змеиную.
В смысле: сырость домашнюю. На улице — нормальная среднерусская атмосфера. У нас тут сезона дождей не бывает. Соответственно, не бывает «сезона без дождей». Предугадать, как быстро высохнет печь — невозможно. Может — две недели, может — два месяца. Готовность печки определяется тычком — как глубоко вмялся палец. Вы можете два месяца тыкать каждый день пальцем с одной и той же силой?
Всё это вычитать нельзя. Нужен личный, многократно повторённый опыт. Тактильный, визуальный… Годы ученичества под присмотром мастера. Вечно пьяного, слегка поддатого с утра и «совсем готового» к вечеру. Раздающего демонстративно подзатыльники своим ученикам: «Бей своих, чтоб чужие боялись», «гля каки у меня шнурки на посылках». От этого и почёт, от этого и оплата: терпят же, не уходят от такого злыдня. Значит — хороший мастер.
Отдельная тема: затопить и прогреть курную монолитную глинобитную печь. Чтобы не растрескалась, чтоб не прогорела… Как затопить, как выжечь деревянные остатки, как подымать жар, с какой скоростью… Стандарта нет, каждая печь — уникальна. Поэтому после печебития хозяйка сама месяцами ходит битая: сразу понять все закидоны нового отопительного прибора — невозможно, а кушать хочется каждый день.
Если сын приводит в дом жену — в ложкомойки. Подпустить чужую бабу к нашей кормилице-красавице?
«Мальчик спрашивает папу-программиста:
— А почему солнце восходит на востоке, а заходит на западе?
— Точно не знаю, но ты, пожалуйста, ничего не трогай».
…
Искусство. Которое мне нафиг не нужно, поскольку мне нужны кирпичные печи.
У глинобитных есть несколько принципиальных недостатков. Прежде всего — основа. Под. Нагрузки — и термические, и механические — чересчур велики. Вот поэтому — на печное донышко укладывают черепки от битой посуды. В моё время — настоятельные советы использовать даже и в глинобитной печке в этом месте нормальный, обожжённый кирпич. «Попадание на под выплёскивающейся при варке пищи приводит к его растрескиванию». Ага. Только это — мягкий вариант. А вот когда 150-миллиметровая, обожжённая до стального звона, пластина взрывается прямо под действующей, топящейся печью… Одна из раскопанных в Поднепровье печек этой эпохи имеет следы шести замазок пода. Шесть капитальных ремонтов.
Второе, из-за чего я, собственно, и голову себе ломаю — труба. В таких технологиях — трудоёмка, ненадёжна, неустойчива, пожароопасна. Снова в моё время рекомендуют — печь хоть как, но трубу ставить из калёного кирпича. Нагрев печки происходит неравномерно, и сильнее всего отстаёт именно труба. И в начале, при первичном протапливании, и потом, при нормальной эксплуатации. Конец трубы — в окружающей атмосфере, само тело — в доме. Перепад температур в сорок градусов только по наружной поверхности — нормально каждую зиму. Изнутри-наружу — и двести сорок. Конденсат, дождь, снег… Как было уже сказано: сезона дождей на Руси нет. Так что — всегда.
За исключением единичных случаев, здесь труб нет. В роли дымохода работает само жилое помещение. Напихали в топку дров, а они назад. Дымом да копотью. Никогда не пробовали жить внутри действующего дымохода? Не бомжевать в коллекторах теплоцентралей, а именно что внутри. Ближайший аналог — беспризорники из асфальтовых котлов времён НЭПа.
Над печным устьем постоянно вырастает расширяющийся кверху чёрный конус сажи. Печь — «курная», топится — «курится», непрерывно. По Московским указам: от Покрова до Благовещенья. Отзвук этой традиции я видел и в конце 20 веке: дана команда — «холодно считать с 15 октября» и весь сентябрь и половину октября мои программеры возле Полярного круга — программирует только в валенках. Европейский-американский климат-контроль… Ну, это уже от других технологий, не от курной печки.
В старинной загадке топка по-черному изображается так: «Мать черна (печь), дочь красна (огонь), сын голенаст, изгибаться горазд (дым)». Изгибается. «В три загиба на избу».
Для печки непрерывность топки — хорошо, нет температурных скачков. Только и дым, сажа, пепел тоже летят в помещение избы непрерывно. Тёплый воздух поднимается вверх, к холодному потолку, потом остывает и стекает по стенам, и вся эта гадость вместе с ним. Соответственно, полатей нет.
Ме-е-едленно. В «святорусской» избе нет полатей.
Узнают про это доморощенные этнографы, из знатоков «исконно-посконного» в 21 веке — ногами запинают.
Полати в крестьянской избе — место зачатия всего русского народа. Там всех наших предков сделали.
«Вышли мы все из полатей
Дети семьи трудовой».
Вообще — элемент былин, сказок, песен, фольклора.
В русских былинах богатыри, приходя в гости, подчёркнуто проявляют скромность — садятся на полатный брус — дальше всего в застолье от почётного «красного угла».
«Мимо кровати да на полати» — характеристика бестолкового глупого человека уже в конце 19 века.
Нормальные полати в нормальной русской избе делаются на уровне или выше уровня печной лежанки. Детские места — ещё выше, вторым ярусом. Та же причина — тёплый воздух вверху.
На полати «лезут», «забираются», а не «валятся», «падают». Уже и Даль пишет: «род полуэтажа, антресолей, полезных, ради тесноты в избе и для тепла; общая спальня».
Печь, да эти нары — полати, в русском крестьянском быту вещи куда более вспоминаемые, чем божница с иконами.
«Сижу на нарах
Как «король» на именинах».
И это — правильно. Тепло, хорошо видно, а чего надо — «шестёрки» притаранят.
Нету. Нету их на «Святой Руси». Не наше это, не исконно-посконное.
Взамен — к верхнему венцу вдоль стен внутри избы прибивают ременные петли, в которые вставляют, как полки в плацкартном вагоне, доски-горбыль. Отходы от обтёсывания брёвен. Вот на них и откладываются вылетевшие из печки и опускающиеся с охлаждающимся воздухом вдоль стен, сажа и пепел. Эти доски так и называют: «воронцы», за их цвет. Раз в год эти горбыли осторожненько, чтобы всё не перепачкать, выносят и заменяют новыми.
Мда… Эйркондишен в форме воздушных отстойников наши предки повсеместно применяли ещё в древности.
Нет у печки трубы, и вся тепло- и газодинамика в доме меняются. Дым плавает слоями на уровне головы взрослого человека. «Для сохранения тепла в доме». Соответственно, народ «ложиться на дно». Но углекислый газ тяжелее воздуха — на полу спать нельзя — задохнёшься. Кроме того, в морозы отапливаемое помещение воспринимается всеми окружающими живыми существами как оазис жизни. Особенно — насекомыми, которые сами по себе не теплокровные.
