Коммунисты пару раз прошлись по платформе. Свободных лавок не было, присели прямо на бетон.
— Неплохо бы перекусить! — заметил Яков Яковлевич.
— Да уж, не помешало бы, да нечем, — отозвался Юбер.
Вдалеке еще раз бухнуло. Все сделали вид, что не заметили, а Краслен в очередной раз сказал себе: «Это гроза. Это, несомненно, гроза».
— В то время как вы бежали из города сломя голову и радовались отсутствию багажа, я кое о чем позаботился, — сказал, хитро прищурившись, Заборский.
Из глубоких карманов плаща он извлек кусок хлеба — небольшой, грамм на триста — и два вилка эндивия.
— На кухне было еще рагу, — прокомментировал ученый. — Но его не унесешь. Ухватил, что сумел.
— А может, побережем еду? — предложил Юбер. — Теперь неизвестно, когда случится добыть еще чего-нибудь.
— Лучше сейчас, — мрачно отозвался Гюнтер Вальд. — В случае чего убегать лучше с пустыми карманами и полными желудками.
Насчет «полных желудков» он, конечно, преувеличил: трапеза оказалась более чем скудной, особенно для четверых. Но приятной она, несомненно, была. Краслен так увлекся сырым эндивием, что поначалу не заметил ни гудения над головой, ни испуганных возгласов окружающих. Только крик Юбера «Самолеты!!!» заставил пролетария забыть о еде и посмотреть на небо — туда, куда уже были направлены взгляды всей вокзальной толпы.
С мрачным гудением над головами прошла первая девятка летающих лодок… затем вторая… Аппараты развернулись, сделали круг над станцией. Судя по выражениям лиц, большиство присутствующих видели подобные машины впервые.
— Это наши? Наши, да? — с надеждой просил кто-то. — Шармантийские самолеты пришли защитить нас?
Опознавательных знаков, если они и имелись, в темноте было не разглядеть.
— Наши, наши! — поддержала испуганная толпа.
— Это не наши! — мрачно объявил Юбер. — На вооружении Шармантии нет таких машин. Это брюннские самолеты.
— Но они же не будут бомбить? — загудели со всех сторон.
— Это разведчики, просто разведчики!
— Да нет же, это наши самолеты!
— Все в порядке!..
Краслен и ученые обеспокоенно переглянулись.
— Надо уходить. Пока не поздно, — сказал Вальд.
— А может быть?.. — Краслен никогда в жизни не видел настоящих бомбардировщиков, и в нем заговорило детское любопытство, смешанное с детской же бесшабашностью.
— Никаких «может»!!! — Заборский схватил Кирпичникова за руку и потащил куда-то сквозь толпу.
«Разведчики, разведчики… Грузовые… Они же не будут нас бомбить… Брюнны — цивилизованные люди», — шелестели вокруг.
— Убирайтесь, дураки!!! — кричал Юбер. — Бегите, пока жи…
Продолжение его фразы потонуло в свисте первой бомбы.
— А-а-а-а-а!!! — завопила толпа.
— Падай! — выкрикнул Заборский.
Краслен нырнул в какой-то овраг, но до конца долететь не успел. Грохот за спиной оглушил, земля ожила, горячая волна подбросила вверх, стукнула о край оврага, с размаху кинула на дно и засыпала бетонной крошкой.
Сразу за первым взрывом послышался второй, потом третий, четвертый, пятый… В промежутках между ними уши раздирали вопли тех, кто остался на платформе, — казалось, еще немного, и крики умирающих заглушат грохот бомб. Дышать становилось все труднее. Подталкиваемый кем-то из ученых, Краслен с трудом встал на ноги, полез наверх, был сброшен обратно очередным взрывом, снова полез, выбрался из оврага и побежал (а может, поплелся? пополз? он не помнил) дальше, дальше от вокзала, повинуясь животному страху и крикам товарищей…
В лесу под Сен-Роком было сыро и мрачно. Ноги путались в высокой траве и кустарниках. Почти нулевая видимость заставляла держаться за руки.
Краслен предлагал вернуться в город и попросить пристанища у местных, Заборский то и дело порывался вернуться обратно на станцию — помочь раненым и по возможности оживить кого-нибудь. «Оживили уже на свою голову! — бурчал Гюнтер. — Да и не думаете же вы, что после такой бомбардировки хоть один труп остался в целости?!» Юбер не уставал твердить, что чем дальше от города, тем безопаснее. Учитывая взрывы, все еще слышавшиеся за спиной, спорить с ним никто не брался.
— Надо уйти подальше от линии фронта, — повторял шармантиец. — Уйти подальше, а там видно будет! Ночевать тут все равно негде, так что не будем терять времени! Может, к утру выйдем к какому-нибудь поселку…
Мысль о «каком-нибудь поселке» была призвана подбодрить коммунистов, но ни на чем не основывалась. Ни карты, ни компаса, ни опыта пребывания в окрестностях предполагаемого Сен-Рока у путешественников не было. Звездное небо могло подсказать лишь самое общее направление.
— Вот не взял я спичек-то! А вы и не подумали! — проворчал себе под нос Заборский, отвлекшись наконец от мыслей о пострадавших.
— Костры — это опасно, — сказал Вальд. — Засекут фашисты с самолета — тогда мало не покажется.
«Костер! — подумал про себя Кирпичников. — Фашисты фашистами, а погреться сейчас очень не помешало бы! Хотя… Ой, а что это?»
Забавно — стоило Краслену подумать о костре, как вдалеке, к востоку, за деревьями, замаячил огонек. Остатки горящего самолета? Новое природное явление? Поселок? Или просто галлюцинация от усталости? Кирпичников пригляделся. Пять секунд, семь, десять… Огонек не исчезал. Знать, не мерещится.
— Краслен, не отставайте, потеряетесь! — сказал Юбер.
— А гляньте-ка направо! Не огонь ли?
— Так и есть, огонь! — обрадовался Заборский. — Стало быть, люди!
— М-да… — Вальд тоже пригляделся. — Может, и люди, да только какие? В наше время иной человек хуже зверя…
Несмотря на то что брюннский товарищ был, как всегда, полон мрачных опасений, коммунисты решили двигаться на восток.
— Фашистов на этой земле еще нет, — рассудил шармантиец. — Должно быть, свои. Видимо, еще одни пассажиры разбомбленного поезда…
— …Более предусмотрительные, чем некоторые, а потому взявшие с собой спички! — не преминул добавить Яков Яковлевич.
Чем дальше товарищи шли на восток, тем явственнее они ощущали запах моря. Вскоре до пролетарских ушей донесся и шелест волн. Спустя еще несколько минут коммунисты вышли из леса. Берег был холмистым и поросшим кустарником — вскоре выяснилось, что — к счастью для путешественников. Не спеша открывать свое присутствие и поглядев из укрытия на костер, — теперь было ясно, что это именно костер, — товарищи увидели возле огня человеческую фигуру, а вслед за тем — и фашистскую летную форму на ней. Рядом, на отмели, чернела грузная туша бомбардировщика.
— Что он здесь делает? — шепотом спросил Кирпичников.
— Шпион! — предположил Заборский. — И наверняка вооруженный! Предлагаю убраться подобру-поздорову, пока он нас тут всех не порешил.
— Глупости! — Вальд пригляделся. — Судя по форме, это рядовой пилот самолета-амфибии. Наверняка один из тех, кто бомбил станцию в Сен-Роке. Оставаться здесь одному ему нет никакого резона, так что, скорее всего, парня подбили зенитчики и посадка на воду была вынужденной, аварийной. Думаю, сейчас он сам не знает, что делать дальше, надеется на скорый подход своих и боится нас больше, чем мы его.
— Да на кой он нам сдался! — отозвался Яков Яковлевич. — Разве что позаимствовать огоньку…
— И что-нибудь покушать, — завершил Краслен.
— Не скажите! — Вальд довольно ухмыльнулся. — Плавучий самолет был бы нам сейчас очень полезен! К тому же я, кажется, знаю эту модель. И умею управлять ею… Значит, сколько километров до Ангелики отсюда?..
…Через несколько минут рядовой Имперской авиации Вольф Хазэ увидел странного незнакомца, появившегося из-за пригорка. Первым делом он выхватил пистолет: очевидно, что у диких шармантийцев на уме не могло быть ничего доброго. Каково же было удивление рядового, когда незнакомец совсем по-родному вскинул руку и выкрикнул: «Слава Шпицрутену!» Рядовой ответил как положено и с удивлением узнал, что перед ним стоит соотечественник, заброшенный во вражеский стан с целью способствовать победе Империи изнутри. И гладкая брюннская речь, и расово чистая внешность располагали к себе, но оставляли сомнения. Предъявленный паспорт гражданина Брюнеции мог, по мнению Хазэ, быть поддельным. Лишь когда новый знакомый без запинки процитировал клятву юных шпицрутенцев, рассказал, в какой булочной Пуллена лучшие плюшки и назвал имена самых популярных брюннских радиоведущих, Вольф поверил и обрадовался: он спасен! Спаситель предложил оставить все и не медля двигаться за ним. Вольф свернул за холм, углубился в кустарник и сам не понял, как вдруг оказался сбит с ног, поколочен, лишен пистолета и связан подтяжками.
— Ай да мы! — сказал Заборский.
— Кто бы мог подумать, что изготовленные брюннскими коммунистами паспорта еще пригодятся! — довольно добавил Кирпичников.
