сидят на земле рядом, устаивая праздник непослушания. Замирают несколько человек, что натягивают тент над головой Сяо Тай. Прячет кувшинчик с водой за спину Гу Тин.
— А я-то думал, куда этот недоносок Юань Сяо-ту подевался, — бормочет себе под нос Чжан Хэй: — а он ябедничать побежал.
— Что тут происходит, я спрашиваю? — упирает руки в бока Первый Брат и строго смотрит на них. Чжан Хэй отводит взгляд в небо, что-то там высматривая. Внимательно так.
— Что тут… Третий Брат! Чжан Хэй!
— Что? А, это ты, Первый. — тот делает вид что только заметил Первого Брата: — какими судьбами? Слышал я, что Совет без меня прошел, мнения моего братья не спросили, вот как так?
— Тебя не было в лагере. И потом, я не об этом, что тут…
— Как не об этом. Первый Брат, у нас в Братстве важные решения должны всеми членами Совета обсуждаться. — преувеличенно обиженно складывает руки на груди Чжан Хэй: — так же у нас в Записях Совета сказано.
— Не такая это уж и важность была, — отмахивается Первый: — что вы все тут делаете и почему она не наказана? Почему кто-то ей помогает?
— Как так — не важно? Наказание одного из членов Совета — это событие очень важное. А отсутствие меня на нем — еще более важное. Вот если мы тут соберемя Шестого Брата наказать, а в это время Первый Брат и остальные будут отсутствовать, скажем, так что — я и Седьмая можем его наказать, так что ли? В отсутствие кворума. — он поворачивается к Сяо Тай и шепчет: — я правильно сказал? Кворума?
— Совершенно верно. — кивает та, забыв, что на ней надета колодка и уперевшись подбородком в деревяшку. Деревяшка существенно проминается под усиленной Ци кожей. Она замирает на месте. Как бы не сломать ее сейчас, думает она, не вовремя сейчас разворачиваться полной.
— Что? Послушай, Третий Брат, сейчас не время обсуждать такие вещи… — начинает было Первый, но увидев, что все взгляды прикованы к нему — поднимает руку.
— Хорошо, — говорит он: — да, мы должны были обсудить это все вместе, однако твой голос ни на что бы не повлиял. Большинство было за наказание и поощрение одновременно, решение было принято единогласно! Даже Второй Брат за него голосовал. Значит и спор об этом сейчас несущественен. Ты все равно ничего не понимаешь, Брат Чжан, предоставь все мне. Лучше скажи, что тут происходит и почему все сидят рядом с этой преступницей?
— Ты хочешь сказать, Первый Брат, что мой голос — не существенный? — говорит Чжан Хэй и все вокруг как-то сразу подбираются. Поляну словно заволакивают тучи.
— Что? Чжан Хэй, Брат-храбрец, я не так выразился. Но что мог бы решить твой голос? Один против пяти? Даже если бы я разрешил голосовать этой Сяо Тай и Второй встал бы на твою сторону — все равно решение было бы принято. Большинство членов Совета Братства сказали свое слово, и оно должно быть исполнено надлежащим образом.
— Извини, Первый, но тут ты не прав. — качает головой Чжан Хэй.
— Где же я неправ? В том, что четыре больше, чем три? В том, что как бы мы не голосовали, решение осталось бы прежним? Может нам посчитать на яблоках? — складывает руки на груди Первый: — на жаренных кабанах? На голых девицах? На кувшинчиках с рисовой водкой? На чем ты там считал, пока Совет тут принимал важные решения?
— Ты неправ в том, что считаешь голоса без моего голоса, — объясняет Чжан Хэй: — я не высказался. Я не привел аргументы против. Я не рассказал, что именно сделала эта Седьмая для того, чтобы лагерь не голодал. И я уверен, что если бы Совет выслушал меня, то принял бы иное решение. А потому я полагаю любое решение, принятое без меня — нелегитимным! Ээ… в смысле, любое важное решение без полного кворума, без всех. Вот. — говорит Чжан Хэй и Сяо Тай морщится. Сбивается гигант на личности, но в целом, в целом — просто молодец. Вот нельзя стереотипами людей мерять, если большой и сильный, значит тупой и медленно соображающий. Ничего подобного, Чжан Хэй большой и сильный, но двигается быстро как атакующая кобра. А для того, чтобы так быстро двигаться в бою — нужна очень быстрая соображалка. Это он скорее на публику играет такого недалекого амбала, ему так живется легче, и спросу меньше и ответственности. Но дураком Чжан Хэй никогда не был. Таким его иногда считали, но это обманчивое впечатление… которое развеивалось с первым же ударом алебарды.
— Хорошо. — отвечает Первый: — ладно. В следующий раз мы обязательно выслушаем тебя. А пока у меня остается вопрос — что тут происходит и почему ты стоишь тут?
— Постой, Первый Брат. Но если ты признаешь, что решение было вынесено с нарушениями — значит его необходимо пересмотреть. С участием всех членов Совета. — говорит Чжан Хэй: — как и положено. Как мы и договаривались с самого начала, когда основали Братство.
— Да демоны тебя раздери, Третий! Будет тебе твой Совет, и мы обсудим там этот вопрос снова! — повышает голос Первый: — какая разница⁈ Ты не видишь, что творится? Это же неприкрытый бунт против командиров! И ты только поощряешь их к этому! Сейчас мы должны действовать заодно!
— Согласен, — наклоняет голову Чжан Хэй и поворачивается к окружающим: — эй! Чего встали⁈ Тут не на что смотреть! Первый Брат сказал свое слово! Дело Седьмой Сестры подлежит пересмотру, как только соберутся все члены Совета. Как только Второй Брат вернется, куда бы он не делся. А пока — давай сюда ключ от колодок… — он протягивает свою широченную как лопата, ладонь к Шестому Брату.
— В смысле? Зачем? — недоумевает тот.
— Как зачем? Совет соберется — если вынесет решение о наказании — тогда и посадим. Негоже, чтобы наша сестре без решения Совета в колодке сидела.
— Постой, брат Чжан… — говорит Первый: — она сидит в колодках, потому что навлекла на нас всех беду и войну с кланами.
— Она сидит в колодках по решению Совета, а это без меня было вынесено, значит — ничтожно. Ты же только что при всех сказал, что новый Совет соберут, так ведь? Так.
