и Малашей, а также с грудой вещей в виде картонок, шляпных коробок, платьев и только потом мой вагон, где располагаемся мы с Машей. Сначала хотел взять в Питер еще и Ахмета, чтобы по дороге ухаживал за лошадьми, да потом татарчонок испугался, как он будет жить в северной столице, где там мечеть и никого-то он там не знает. Наверно, его все же родные отговорили, может, оно и к лучшему, растерялся бы Ахмет править лошадьми на Невском и попали бы мы в ДТП. Так что пришлось мне дать телеграмму Ефремычу, чтобы встречал нас с двумя бричками и кучера для ландо с собой прихватил.
Доехали без приключений, дал пятерку помощнику машиниста, чтобы за лошадками ухаживал, поил-кормил и дерьмо на остановках выгребал – парень счастлив был от такого допзаработка. Домой добрались тоже без приключений, кухарка напекла моих любимых пирогов с капустой – Маша их тоже уважает.
После обеда все разошлись по своим комнатам отдыхать, а я стал просматривать почту и газеты. Оказывается, когда мы обсуждали перспективы китайско-японской морской кампании, в море уже вовсю гремели выстрелы – именно в тот день состоялось морское сражение между Бэйянским флотом под командованием адмирала Дин Жучана и Объединенным японским флотом под флагом адмирала Ито. В целом сражение, как и в моей реальности, закончилось победой японцев, однако были и существенные отличия. Как и в моей действительности, китайцы вышли гурьбой из устья реки, строясь в кильватерную колонну «по ходу дела» и мешая друг другу стрелять, но затем как-то справились и довольно бойко стали отвечать японской эскадре. Обе эскадры ползли со скоростью десять узлов из-за худших, но более бронированных ходоков.
Бой начался на дистанции всего 20 кабельтовых [84], временами корабли сближались до 6 кабельтовых [85]. Несмотря на наличие в голове японской кильватерной колонны двух английских броненосцев (эти старые корабли и тормозили движение, для японской стороны лучше бы вообще их не было), китайские броненосцы первыми стали засыпать 12-дюймовыми снарядами старые калоши британской постройки, вызвав пожар на одном из них, а на втором попали в мостик, убив капитана и рулевого, из-за чего неуправляемый броненосец начал описывать циркуляцию. Строй японцев смешался, и тут у китайцев открылся шанс разделаться с хвостовыми слабыми крейсерами, чем они не преминули воспользоваться. В результате после попадания двух крупнокалиберных снарядов с броненосца «Динюань» один из эльсвикских бронепалубников пошел на дно, досталось и старику «Фусо». А вот бронекорвет «Хиэй», как и в реальности, отличился, пройдя между сильными китайскими бронепалубниками (ну просто как бриг «Меркурий»), совершил удачный маневр и вышел из-под огня.
В этот момент адмирал Ито перехватил инициативу, и двенадцатидюймовки его больших бронепалубников «Мацусима» и «Ицукусима» принялись громить китайские броненосцы, сами оставаясь вне досягаемости их выстрелов. Японцы попытались совершить маневр «палочка над „Т“», который у них хотя и получился нечетко, но позволил ввести в бой артиллерию не стрелявших бортов и поставить китайцев под невыгодный для них продольный огонь: один за другим пошли ко дну два небронированных китайских крейсера, а затем удалось сильно повредить малые броненосные крейсера «Цзиньюань» и «Лайюань». На броненосце «Цзиньюань» начался пожар, который удалось предотвратить только самопожертвованием старшего офицера, бросившегося в пламя и подавшему воду в погреба боезапаса, иначе неминуемо произошел бы взрыв, уничтоживший броненосец. Стоит сказать, что и на японской эскадре было много случаев самопожертвования личного состава для спасения кораблей.
В результате боя броненосцы «Чжэньюань» и «Динюань» стали отходить к югу, надеясь укрыться в одной из бухт, отход прикрывал броненосный крейсер «Цзиньюань», его систершип «Лайюань» получил две пробоины ниже ватерлинии и был вынужден выброситься на прибрежную отмель. Чудеса храбрости показала бронированная китайская канлодка «Пинюань», которая из-за слабого хода отстала от своих сил и отстреливалась от японских бронепалубников, пока не кончились боеприпасы, после чего, открыв кингстоны, затонула со всем экипажем, спаслось около десятка матросов, все офицеры предпочли погибнуть вместе с кораблем. Китайские броненосцы и сопровождавший их бронепалубник добрались до Мозампо, где интернировались.
Японцам сдались все остальные корабли, за исключением двух потопленных и одного выбросившегося на мель крейсера, причем почти все командиры китайских кораблей покончили жизнь самоубийством, приняв яд. Японские потери составили один бронепалубный крейсер, кроме того «Фусо» оказался настолько сильно поврежден, что адмирал Ито принял решение затопить его, сняв команду, так как старый корабль грозил перевернуться. Существенные повреждения были нанесены китайскими крупнокалиберными снарядами обоим британским «подаркам», причем один их них имел пробоину в броне чуть-чуть выше ватерлинии – на фут-два ниже и он был бы сейчас на дне, на другом была повреждена артиллерия из-за взрыва китайских «гостинцев» в казематной батарее, где сдетонировали снаряды. Адмирал Ито рассчитывал на более легкую победу (в реальности японцы не потеряли ни одного корабля), поэтому особенно надеяться на награды не приходилось: его эскадра была существенно потрепана, и половина кораблей нуждалась в ремонте. Тем не менее задачу он выполнял: Бэйянский флот уничтожен и теперь ничто не могло помешать проводке транспортов с войсками.
Про бурскую войну газеты писали, что британские войска подошли к Кимберли и со дня на день должны деблокировать город. Интересно, какой курс акций южноафриканских золотодобывающих компаний, надо бы раздобыть «Файнэншл Таймс» или «Ньюс» и посмотреть. Газеты публикуют обращение Пауля Крюгера к правительствам с просьбой поддержать борьбу свободолюбивых буров против британских захватчиков (хотя на данный момент буры захватили территорию капской колонии), а также призыв к иностранным гражданам записываться волонтерами под знамена армии объединенных республик – Оранжевой и Трансвааля. В газете «Неделя» было сообщение об убытии на театр военных действий (естественно, на стороне буров) «военного корреспондента Павлова», практически все русские газеты публикуют стишки и обращения в поддержку буров и призыв записываться волонтерами. Вот только многих из добровольцев постигнет жестокое разочарование, когда они прибудут на позиции: выяснится, что там их особенно никто не ждет, буры даже делиться припасами с волонтерами не собираются, а интенданты у «дядюшки Пауля» уж очень неповоротливые. Сами-то буры будут трескать окорока и прочую домашнюю снедь и им даже в голову не придет поделиться с кем-то рядом, кто не в их коммандо [86], да и в самих коммандо иностранцев – считанные единицы. Так и будут волонтеры воевать в «иностранных легионах», питаясь и вооружаясь по остаточному принципу. Я даже подумал, может, написать статью про буров и остудить восторженные головы, но потом представил, сколько помоев и обвинений в поддержке англичан выльется на мою голову. А ведь я вовсе не за лаймиз: англичане там тоже
