— У Саблина так и вертелась на кончике языка гадость, но он счел уместным не связываться с такой скотиной, как эта кичливая баба. Несколько минут общения распахнули доктору самую суть характера пациентки. Для этого не надо было быть чересчур проницательным. Когда человек приоткрывает свой внутренний мир перед ликом смерти, то невольный свидетель инстинктивно становится неприятен.
Уносить все свое имущество новоявленной хирургической бригаде пришлось самостоятельно. Слуг по соображениям секретности привлекать было нельзя.
Пара поворотов, мимо центра города и вот зелейная лавка заточенного Богдана.
— Анфис, — там горячая вода осталась. — Женька вымотался и физически и морально. Хотелось смыть с себя пот и по-человечески помыться. Кроме бани этого сделать было негде.
— Полно. — Анфиса, более привычная к физическим нагрузкам, была пьяна от возбуждения. Она даже предполагать не могла, что может быть такое, чему она стала свидетелем. В ее представлении Саблин занял место почти равное богу. Женщина им восхищалась, особенно после того как ей вручили красненькую. — Если надо, то я еще нагрею.
— Нет, я сейчас быстренько помоюсь, а потом сразу пойду к себе спать.
— Что вы! Я вас так не отпущу. Пока вы моетесь, я приготовлю что-нибудь. С утра ведь маковой росинки во рту не было.
— Присаживайтесь сюда, — говорила Анфиса, когда Женька вошел в гостиную, — угощайтесь.
— Спасибо. — Женька устроился поудобнее и, опередив хозяйку, сам положил из латки немного рагу с соусом. Есть совсем не хотелось.
— Анфиса Игоревна присела неподалеку и, чуть смущаясь небольшим количеством блюд выставленных на столе, ждала указаний.
— Отличное мясо. — Женька постеснялся сказать, что на его вкус еда была пресной, а если честно, то безобразной. — Черт знает, как отнесется к этому хозяйка, а ему с ней работать. Надо бы поскорее отсюда бежать. Не удивительно, что Богдан взъелся на такую стряпуху. — Подумал он. — Лучше перекусить в другом месте, чем набивать живот непонятно чем.
— Евгений, я постараюсь все подготовить как можно быстрее. — Хозяйка отложила перо. — Может еще надо что докупить или узнать?
— Да, узнать. — Женька обрадованно отодвинул от себя тарелку. — Мне надо срочно идти. Хотя… Что вы слышали о серном эфире или сладком купоросном масле?
— Сейчас. — Ассистентка полезла в ящик буфета и достала пухлую тетрадь. — Здесь ассортимент казённой аптеки, — пояснила она, листая страницы. — Ага, есть такой.
— Отлично. — После этого известия у Саблина проснулся аппетит, и он представил, как ест горячий мясной пирог, источавший божественный аромат. Именно такое кушанье он углядел в трактире рядом с домом.
К вечеру погода испортилась. Усевшись в удобное кресло, Саблин смотрел, в узенькое окошко. На улице шел дождь. Вода, будто просеянная сквозь мелкое сито почти невесомой взвесью окутывала все вокруг. Такой с позволения сказать дождь совершенно не мог никого промочить. Даже зонтом пользоваться было бы и то неудобно. Однако такая дремотная погода будто способствовала раздумьям. Можно было остановиться, подумать. Все еще раз взвесить и наметить дальнейшие шаги.
«Делать при такой погоде операцию было совершенно невозможно. Уж если есть возможность планировать, то тут уж надо обращать внимание на самые незначительные детали. Чем ярче будет светить солнце, тем меньше возможностей развиться осложнениям. Надеяться на прогноз погоды не приходилось. Ждать несколько дней пока не установится погода? Не выход. Ладно, — сказал себе Женька, — сделаю в первый же солнечный день».
К утру самочувствие графини было отличным. Онемение в ногах окончательно прошло еще вчера. Сон был спокойным и глубоким. Если не шевелиться, то об операции можно было не вспоминать. Софья Генриховна так и не дождавшись головной боли принялась обдумывать свое будущее. Жизнь продолжалась. Мария Ивановна сдержала слово и вытянула ее буквально с того света. Скоро придет время платить по счетам, а их накопилось немало. Нужда в средствах заставила ее раздавать направо и налево обещания. А как подвел Василий. Подлец проиграл ее письма каким-то прохвостам. Теперь они, скорее всего, у милейшей Марии Ивановны. Выкупила, поди, змея.
Как заставить брата во исполнение ее обязательств жениться на купеческой дочке и отдать все приданое ей? Это обещать легко. Да он ее засмеет. Марии Ивановне можно было раньше обещать. Какой спрос с больной? Как теперь сказать правду? А помогать купчишке в получении подрядов на поставку сукна. Невозможно. Моветон.
Надо сказать, что характер у Софьи был очень непростой. Попросту говоря, осел и тот вряд ли мог потягаться с ней упрямством. Неправда, что она была без ума от племянника мужа. Нет, любила она только себя. Тот, кто был коротко с ней знаком, мог бы рассказать о склочном характере своенравной хозяйки, густо приправленном злобой и мстительностью. Челядь за глаза давно дала ей прозвище: «бодливая коза». Умение очаровывать и втираться в доверие дал ей точно не господь, также как он одаривает всяких аферистов и разбойников. За невинной внешностью скрывался весьма жестокий нрав, уже отведавший крови. По ее намеренному оговору отдавали в солдатчину, а двоих, обвиненных в воровстве запороли насмерть.
Вся история с «соблазнением» пройдохи-племянника случилась из-за приступа злости на скрягу-мужа, не желавшего взять ее с собой в столицу. Если после свадьбы она пыталась сдерживать свои наклонности, и естественную тягу к сумасбродствам, то в отсутствии должного догляда развернулась. Упиваться своим благородством гордостью и недоступностью она совершенно не собиралась. Разве господь создал мир не для ее развлечений. Какая нелепица. Молодость на то и дана, чтобы взять от жизни все. Грустить и умничать положено в старости. Все, что мешает должно быть безжалостно отброшено без тени сомнения. Стыдно не грешить, а стыдно попадаться. Эта нехитрая философия, впитана с молоком матери.
Пока графиня пребывала в задумчивости, к дому подкатила карета запряженная четверкой холеных лошадок и управляемая форейтором. Экипаж замедлился и сноровисто остановился рядом с парадным крыльцом. Подбежавший лакей предупредительно распахнул дверцы. Молодой человек в гвардейском мундире ловко спрыгнул на землю. Это и был виновник всех бед.
Красавец и щеголь Василий выделялся высоким ростом и представительной осанкой. Лицо его без преувеличения можно было бы назвать красивым. Но те, кто был знаком с Буйским коротко, подмечали нечто отталкивающее в его масляном взгляде. По его выправке в нем легко можно было отличить военного, даже когда он переодевался в цивильное. Надменная складка в презрительно поджимаемых губах, которая проявляется с приобретением определенного чина, прочно въелось в черты его еще молодого лица. Барственная снисходительность, с которой он посматривал на окружающих его гражданских людишек выдавала в нем человека чванливого, а может даже и глупого. Приходится с прискорбием признать, что гость был картежник. Мало того, как и многие гвардейские офицеры, он имел склонность к кутежам и распутству. Его глаза загорались при виде каждого хорошенького личика.
