Лена внезапно придвинулась к своему спасителю, развернула лицом к себе и положила руки на плечи. Сверкнула таинственная улыбка.
— Ты пришел… — Девичьи губки призывно приоткрылись.
То, что произошло дальше можно объяснить разве только с точки зрения химизма. Рецепторы носа уловили запах феромонов. Летучие хемосигналы запустили цепочку поведенческих реакций, и разум утратил контроль над ситуацией. Должно быть то-же самое почувствовал Зевс, увидев на Гере пояс Венеры. Поступивший импульс дал команду и выброшенные в кровь релизеры заставили молодого человека приступить к самым решительным действиям. В голове Саблина щелкнул некий ключик, и рациональная личность оказалось запертой в клетке, уступив место инстинктам. Вот за этими прутьями Женька наблюдал, что творит его предательское тело. Слишком долго он томился в воздержании. Буря эмоций и физиологических реакций вызвала приятное удивление у его соблазнительницы.
Ленка блаженно улыбалась. Она и не собиралась спать этой волшебной ночью. Получилось все, как она и задумывала. Только действительность оказалась еще прекраснее, чем она могла себе представить даже в самых смелых мечтах. Ночь отделила эту пару от всего божьего света и мелких треволнений. Часы сменялись часами, но не проходили яркие вспышки сладостных ощущений, сменяясь еще более глубокими переживаниями. Чувства менялись как на качелях от полного покоя до яростного взрыва. Словно вода, стекая по большому каскаду, наслаждения накапливались, образуя огромный нижний пруд, а затем наступила разрядка. Выстреливал огромный сверкающий фонтан эмоций. Только под самое утро Лену стала одолевать сонливость и дремота. Полусон, навалился на перевозбужденный разум, заставив тело успокоиться, расслабиться, и оказаться в счастливом мареве исполнившихся желаний.
Явившаяся ранним утром Аня, как ни старалась, не смогла поднять с постели старшую сестру. Плюнув на безнадежное дело, она ушла в другую комнату и занялась привычным делом.
Гравюра одно из самых трудоемких произведений. В нем гармонично сочетается живопись, резьба и ремесло печатника.
Из всех пород дерева Аня предпочитала грушу. Она взяла небольшую отполированную доску продольного распила, что идет вдоль волокон с уже нанесенной грунтовкой. Теперь надо было нанести рисунок. Работать долотами разных размеров предстояло позже.
С легкостью, достигнутой часами тренировок девушка работала с карандашами. Тонкие линии ложились одна к одной, сплетаясь в удивительный узор, оплетающий изображение женской фигурки, одетой в легкое платье. По задумке мастерицы, узор должен был превратиться в слова. Художнице предстояло не просто скопировать рисунок, второпях нанесенный сестрой, а сделать нечто особенное, что привлекало бы внимание. Аня выполняла гравюру в технике шестнадцатого века, когда линии рисунка отрезаются острым лезвием, а дерево выбирается особого вида долотом. В конечном итоге композиция на белой бумаге должна смотреться комбинацией черных линий и контрастных пятен.
Утро встретило проснувшегося Женьку глубоким синим небом и ярким солнцем. Вокруг не было ни облачка. Погода разительно изменилась. Наскоро умывшись, доктор сбежал вниз. Вскочив в одноколку, ведомую Николаем, Женька помчался к Анфисе.
В доме Агапа все было готово к операции. Столовая освобождена от лишней мебели и тщательно вымыта. Окна сверкали чистотой. Свежесколоченный по наброску стол на козлах занял место под окнами. Импровизированная стойка для капельницы стояла рядом.
Готовить Ваньку к операции начали загодя. Няньки выполнили задание дать ребенку пососать успокаивающего мака, и тот к приходу Женьки спал.
Выгнать всех из операционной не удалось. Тем более, что сам хозяин пожелал присутствовать. Саблину пришлось объяснять каждое свое действие, чтобы никто не вмешивался с требованием немедленно остановиться. Самым скользким моментом было проведение тотальной внутривенной анестезии. Дозировки для взрослых Женька помнил, но как рассчитать ее для восьмимесячного ребенка? Кое-как прикинул на килограмм живого веса и решил вводить очень медленно капельно вместе с физраствором. Ваньку уложили на стол и как мумию обмотали пеленками, чтобы не дай бог не дернулся. В вену удалось попасть с первого раза, что моментально успокоило Женьку. Капельница заработала штатно. Поле обработали спиртом.
Саблин собирался при первичном осмотре воспользоваться методикой Милларда с поворачивающимся треугольным лоскутом. Уж очень хотелось полностью восстановить анатомическое строение верхней губы: фильтр с валиками и линию купидона. Пусть даже останется небольшой поперечный рубец. Теперь Женька решил упростить задачу. «Лучшее — враг хорошего». Линейная пластика куда надежнее в руках неопытного хирурга, тем более, что расщелина позволяет. Решено.
— Приступаем. — Женька удалил тонкую полоску красной каймы по краям расщелины. Теперь предстояло отделить друг от друга кожу, слизистую и мышцу. Хирург прошелся инструментом по всей длине разреза, отслоил мягкие ткани от прилегающего участка верхней челюсти и крыла носа.
— Промокни. — Анфиса вполне уже освоилась. Ее действия стали осмысленными и уверенными, тем более, что она вполне представляла то, какие от нее требуются действия в каждый момент времени.
— Продолжаем. — На мышцу был наложен съемный шов, концы которого требовалось вывести наружу. Теперь осталось послойно ушить рану и восстановить дно носового хода. Все.
За все это время, Ванька даже не дернулся. Дыхание его оставалось спокойным, а сердцебиение ровным. Сворачивая операционную, Саблин под запись диктовал, как надо ухаживать за раной и когда снимать швы. Это потребовал Агап Никитич, что являлось косвенным свидетельством скорого прощания.
Проснулся Саблин ни свет ни заря. Его волновало состояние прооперированных. Решив не откладывать дел в долгий ящик, он отправился к Анфисе, чтобы узнать, как прошла перевязка. Умом он понимал, будь проблемы его бы уже побеспокоили, но душа требовала подтверждения.
— Вот и все. Переезжаю. — Первым делом огорошила хозяйка. — Сил больше нет здесь оставаться. — Вещей никаких брать не буду. Пусть все кредиторам останется, да и подозрительно будет, коли возьмусь добро вывозить. Налегке пойду. Дел никаких за собой не оставляю. Больные наши, считай, выздоровели.
— Бог в помощь. — Саблин весело подмигнул. — Рвешь, значит с тяжким прошлым. Новую жизнь начинаешь, молодка?
— А то. — Анфиса и вправду разительно изменилась с их первой встречи. Помолодела, выпрямилась. — Я теперь состоятельная мещанка выхожу.
