города Гарада и вздохнул. Увижу ли я их снова хоть когда-нибудь?
Не доезжая Ташкента, машина свернула направо, промчалась вдоль реки Чирчик, переехала её по мосту, опять свернула направо, попетляла между полей и виноградников и, наконец, остановилась у металлических ворот в высоком бетонном заборе, глубоко спрятанном за разросшимися тополями и чинарами.
– Мы на месте, – сообщил товарищ капитан по рации.
Прошло секунд пять. Никого.
Ворота дрогнули и откатились в сторону.
Водитель тронул машину, «волга» въехала внутрь. Я посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел, как ворота за нами автоматически закрылись.
На второй скорости машина проехала по неширокому, покрытому красноватой терракотовой крошкой подъездному пути (справа и слева – кусты цветущих роз, чей аромат тут же наполнил салон автомобиля) и остановилась перед небольшим фонтаном у ступеней одноэтажного особняка.
– Приехали, – сказал капитан Петров. – Выходим.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Компартия Узбекистана. Шантаж и угроза. Время действовать
Я вылез из машины, автоматически подал руку Наташе, которая предпочла выйти с моей стороны. Она с некоторым удивлением посмотрела на меня, но руку взяла. Её длинные, нежные, прохладные пальцы слегка подрагивали от волнения. Я послал ей через руку немного спокойствия и куража. Мол, не дрейфь, хорошая моя, прорвёмся.
– Прошу сюда, – сказал Петров.
Мы прошли за ним (старший лейтенант Боширов замыкал шествие) и через десяток шагов нырнули в кондиционированную прохладу особняка.
Внутри нас ждали двое. Тёмно-синие, почти чёрные одинаковые костюмы; чёрные, начищенные до зеркального блеска, одинаковые туфли; белые рубашки, галстуки тёмных тонов. Тоже одинаковые.
Эти были постарше Петрова и Боширова – лет по тридцать пять. Недавно по телевизору показывали забавный мультик «Вовка в тридевятом царстве». Так вот, эти двое напомнили мне волшебных персонажей оттуда. Двое из ларца одинаковых с лица. Только с местным колоритом. Чёрные, коротко стриженые волосы, характерного разреза карие глаза, смуглая кожа.
– Проходите, – сказал нам капитан. – Эти товарищи вас проводят.
– А вы? – спросила Наташа.
– Мы подождём в машине.
Нас провели по коридору, устланному мягким ковром, один из тёмно-синих костюмов постучал в роскошную дверь, украшенную по краям резным узбекским орнаментом.
– Войдите! – послышался властный голос.
Костюм приоткрыл дверь, засунул в щель голову:
– Доставили, Акил Ровшанович.
– Так веди!
Это нас, подумал я. Веди. Овцы мы тебе, чтобы нас вести?
Нарастало раздражение. Что за игры, в конце концов? Сначала КГБ, теперь какая-то местная шишка. Скорее всего, партийный деятель, уж больно место роскошное. Восточные люди традиционно уважают и любят роскошь. Начальство – особенно. А какое в СССР главное начальство? Коммунистическая партия.
Тёмно-синий распахнул дверь, впустил нас с Наташей, и вышел, прикрыв дверь за собой.
Я огляделся. Богатый ковёр на полу. Не менее богатый – на стене слева. На ковре – старинная изогнутая сабля в красивых серебристых ножнах и два кинжала. Под ковром, совершенно не в цвет и не в стиль, – обтянутый коричневой кожей шикарный современный диван и два таких же кожаных кресла. Застеклённый книжный шкаф с ровными, как на параде, корешками книг. Тёмно-серая, почти чёрная дверца сейфа в стене. Большой рабочий стол с двумя телефонами (красный и белый) у стены справа. Там же, над столом, – портрет Первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Узбекистана Рашидова Шарафа Рашидовича.
Значит, угадал. Это партия.
Свет из окна, расположенного прямо перед нами, хорошо освещал комнату, и я сразу же разглядел невысокого полноватого человека лет пятидесяти с лишним, сидящего за рабочим столом.
Местный, узбек. Лицо холёное, гладко выбритое. Чёрные волосы с обильной сединой. Радушная улыбка на толстых губах и глаза, в которых трудно что-либо прочесть. Белая рубашка с открытым воротом и короткими рукавами.
Воздух в комнате комфортной температуры, слышен шум кондиционера.
Мы молчим. Человек за столом тоже. Улыбка на его губах постепенно теряет радушие.
– Здравствуйте, – наконец, говорю я.
– Здрассьте, – Наташа делает книксен.
Ага, подруга, вижу кураж появился. Это хорошо.
– Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди, – радушие возвращалось в улыбку прямо на глазах. – Проходите, присаживайтесь, – человек, не подымаясь из-за стола, делает приглашающий жест.
Проходим, садимся на два стула по нашу сторону стола.
– Меня зовут Акил Ровшанович, – представляется человек. – Представьтесь, пожалуйста.
– А то вы не знаете, как нас зовут, – дерзко сказала Наташа.
– Знаю. Конечно, знаю. Но этикет нужно соблюсти.
Он хорошо говорил по-русски, вообще без всякого акцента.
– Кому? – спросил я.
– Что – кому?
– Кому нужно соблюсти этикет?
– Нам всем. Молодёжь, в силу своего возраста, этого ещё не знает, но этикет настраивает человека на нужный лад, соблюдение его не позволяет допустить грубых ошибок в общении. Особенно это важно у нас, на востоке.
– Я думал, советская власть и коммунистическая партия отменили старые реакционные восточные традиции, – сказал я. – Но из уважения к вашему возрасту так и быть. Меня зовут Сергей.
– Наташа, – сообщила Наташа, закидывая ногу за ногу. – Акил Ровшанович, у вас закурить не найдётся? А то мальчики-комитетчики так быстро посадили нас в машину и привезли сюда, что я не успела купить сигарет.
– Разве вы курите?
– Теперь – да!
– Прошу, – человек за столом пододвинул к Наташе пачку дорогих болгарских сигарет «BT» и золотую зажигалку.
Наташа взяла сигарету, прикурила, выпустила дым к потолку.
– Спасибо. Так о чём вы хотели с нами побеседовать? – спросила она.
– И хорошо бы знать, с кем, собственно, мы имеем дело, – добавил я. – А то как-то неправильно получается. Вы знаете, кто мы, а мы – нет.
– А кто вы? – спросил Акил Ровшанович. – Лично я вижу перед собой нарушителей нашей социалистической законности, которые втайне от советской власти ведут работу по созданию фантастического прибора с неизвестной нам целью. Вполне возможно, для дальнейшей его продажи на Запад.
Да, недооценил я советскую власть и Коммунистическую партию. Фантастического прибора, надо же. Это кто же донёс, или, как здесь говорят, настучал, интересно? А кто-то явно донёс, иначе бы так быстро не узнали. Да непросто донёс, а с убедительно – так, чтобы поверили. Ладно, пока неважно, потом всё равно узнаю.
– Вы, Акил Ровшанович, говорите да не заговаривайтесь, – произнёс я ровным тоном. – Нашли нарушителей социалистической законности. Перед вами – советский пионер Сергей Ермолов и комсомолка Наталья Черняева. Ты ведь комсомолка, Наташа?
– Всем сердцем, – подтвердила Наташа, выпуская к потолку очередную порцию дыма.
– Вот. И что ещё за фантастический прибор? Не понимаю, о чём вы. Если о лазере, который мы с моим другом Толиком сделали, так его схема имеется в открытом доступе. Откройте третий номер журнала «Юный техник» за этот год и сами посмотрите.
– Если бы лазер, – сказал Акил Ровшанович и щёлкнул клавишей селекторной связи. – Шавкат, Рустам, принесите.
Не сказал, что именно принести, отметил я про себя. Значит, договорился заранее. Срежессированно всё. Спектакль
