взгляд, недовольно поджала губы. Марго выбралась из автомобиля, одёрнула подол юбки. Обошла «Москвич», взяла меня под руку, заглянула мне в глаза.
— Немного погуляем с тобой, Сергей Леонидович, — сказала она. — Время ещё есть. Кое-что обсудим.
Маргарита Лаврентьевна повела меня прочь от автомобиля. Локоны её медово-русых волос блестели и словно искрились в свете спускавшегося к линии горизонта солнца. Марго запрокинула голову, посмотрела мне в лицо.
— Серёжа, тебя уже ищут, — сказала она. — Мне позвонила сестра. Сегодня днём. Сообщила, что Рамазанов в больнице, в тяжёлом состоянии. Ты… немного перестарался, когда беседовал с ним сегодня. Это уголовное преступление, Серёжа.
Марго дёрнула плечом — по её голове над волосами словно пробежали искры.
— Всё очень серьёзно, Серёжа. Очень! Наиль и его дружки спустят на тебя всех собак. Тебя скоро найдут и арестуют. Я только что проконсультировалась… со знающим человеком. Он сказал, что за избиение Рамазанова тебе светит восемь лет тюрьмы.
Она покачала головой, вздохнула.
— Понимаешь, Сергей Леонидович? Мы с Николаем очень ценим твою помощь. Но думаем, что сейчас ты должен позаботиться, прежде всего, о себе. С архивом моего отца на руках мы уже завтра успокоим всю эту шумиху. Если сейчас же позвоним первому секретарю…
— Нет.
Я остановился, взглянул на Маргариту Лаврентьевну сверху вниз.
— Всё нормально, Марго, — сказал я. — Успокойся. Ничего неожиданного не произошло. Всё будет хорошо. Поверь мне. Я решу свои проблемы. Придерживаемся прежнего плана. Кирилл отвезёт документы в Москву к другу твоего отца. Как мы и планировали.
— Но…
— Нельзя менять планы, Марго. Мы нацелились на должность секретаря горкома КПСС для твоего мужа. Вот к ней мы и стремимся. Это важно. Твой отец порадовался бы тому, что его бумаги помогут именно тебе и твоему мужу, а не какому-то студенту.
— Ты не какой-то!..
Я махнул рукой и повторил:
— Со своими проблемами я сам разберусь. У меня всё распланировано, не переживай. Я на ходу не переобуваюсь. Следую чёткому плану. Архив твоего отца послужит твоей семье. Мне он не нужен. Это не обсуждается. Ты всё Кириллу растолковала?
— Да.
Маргарита Лаврентьевна кивнула. Стрельнула взглядом в сторону автомобиля, где нас дожидались Николай и Кирилл.
— Я записала на бумагу адрес и телефон, — сообщила она. — Сегодня вечером я сама позвоню в Москву, когда посадим Кирилла в поезд. Попрошу, чтобы твоего брата там встретили. Объясню, что именно он привезёт. И снова озвучу свою просьбу.
Она посмотрела на меня, усмехнулась. Сжала мою руку.
Её серо-голубые глаза блеснули подобно драгоценным камням.
— Не знаю, получит ли мой Николай это назначение, — сказала Марго. — Мне кажется, что мы всё же нацелились слишком высоко. Но я уверена, что папины бумаги сделают своё дело. Уже через пару недель для наших городских чинуш начнётся настоящий конец света!
Маргарита Лаврентьевна заверила: мой младший брат пока не знал, что меня разыскивает милиция. Я попросил, чтобы она утаила от Кира эту информацию. Чтобы Кирилл провёл сутки в дороге до столицы СССР в хорошем настроении и в относительном комфорте (я купил и ему, как и Котовой, билет в купейный вагон). Последние минуты ожидания прибытия поезда мы сидели в автомобиле Уваровых. Марго вкратце повторила моему брату, куда и кому он везёт чемодан. Заверила, что Кира встретят на вокзале. Но всё же настояла, чтобы мой брат проверил, не потерял ли он бумагу с адресом и телефоном московского приятеля её отца. Николай слушал наши разговоры, молчал. Лишь изредка вставлял своё любимое «м-да». Кирилл покусывал нижнюю губу и в ответ на слова Маргариты Лаврентьевны кивал головой, подобно китайскому болванчику.
К поезду моего брата повёл Николай — я и Марго пожелали Кириллу лёгкой дороги, но остались в салоне «Москвича». Я наблюдал за тем, как Уваров и согнувшийся под тяжестью чемодана Кир шли к замедлявшему своё движение поезду. Мысленно я пожелал своему брату позитивного настроя и бодрости. Порадовался, что завтра и послезавтра его не будет в городе, как и Котовой (которая сегодня ночью приезжала в Москву). Николай и Кирилл скрылись от моего взора за зданием железнодорожного вокзала. За крышу вокзала в тот же миг спряталось и солнце. Я услышал, как шумно вздохнула Маргарита Лаврентьевна. Почувствовал, как она прикоснулась к моему плечу. Я распахнул дверь, выбрался из автомобиля наружу. Прогулялся к Братцу Чижику, достал из его бокового прицепа сумку. Вернулся в салон «Москвича» — вручил не заполненную и на четверть сумку Марго.
— Что это? — спросила Уварова.
— Деньги. Из сейфа Наиля.
Маргарита Лаврентьевна расстегнула на сумке молнию, посмотрела на пачки банкнот.
— Сколько здесь? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Не знаю. Не считал. Но вам с Колей этого хватит надолго.
— Нам?
Марго удивлённо вскинула подкрашенные брови.
— Вам, — повторил я. — Мне эти деньги не нужны. Я не бедствую. А от такой суммы для меня сейчас будет больше проблем, чем пользы. Не в землю же эти пачки закапывать. Без проблем заработаю любые деньги, как только они мне понадобятся.
Усмехнулся. Но тут же убрал усмешку со своего лица.
Сказал:
— Рассчитываю, что этот взнос убережёт тебя от глупостей. Мне нужен секретарь горкома КПСС с безупречной репутацией. Марго, очень тебя прошу: не запятнай её глупыми махинациями. У меня на карьеру твоего мужа большие планы.
* * *
Кирилл поехал в Москву. Я проводил взглядом увозивший его из Новосоветска поезд. Передал Николаю мотоцикл — Коля пообещал, что доставит Братца Чижика в посёлок к моим родителям. На привокзальной площади я попрощался с Уваровыми. В очередной раз заверил их, что «у меня всё под контролем». Николай пожал мне руку, пожелал удачи. Марго расцеловала меня в щёки (мне показалось, что глаза Маргариты Лаврентьевны влажно блеснули). Я наблюдал за тем, как Братец Чижик (управляемый Колей Уваровым) помчался в направлении проспекта Мира. Следом за ним ехал автомобиль Марго.
На привокзальной площади зажглись фонари, хотя край солнечного диска ещё не дотянулся до линии горизонта. Усилившийся к вечеру ветер шелестел листвой деревьев и кустов, гонял по площади обрывки газет и конфетные фантики. Над скопившимися около главного входа в вокзал пассажирами поднимались в воздух клубы табачного дыма (они тут же улетали вдоль здания и поворачивали в сторону железнодорожных путей). Я пошарил по лицам стоявших около площади людей взглядом
