Мистер Уильямс подбежал, на ходу сгибаясь в поклоне:
— Ваша светлость… не ожидали… всегда рады. Изволите видеть — работа кипит. Трудимся, не покладая рук.
Последние слова он произнес с нажимом и чуть громче, чем прочие, и Пирс, поняв намек, подхватил бочку и потащил ее к резервуару.
— И что это тут у вас? — промолвил высокий, озираясь вокруг с видом человека, который прогуливается от нечего делать.
— Цех первичной перегонки и очистки, ваше сиятельство, — его спутник. — Вода, то есть, поставляемое нам сырье, частенько оставляет желать лучшего… Нет, я не хочу сказать, что наши реки отравлены, но порой достаточно всего лишь посмотреть воду на свет, чтобы понять, что она…м-м… не совсем чиста. В речной воде встречается тина, песок, ил, иные чужеродные примеси. Я уж не говорю о том, что вода, как универсальный растворитель, часто бывает насыщена минеральными солями. Пусть в ничтожно малых количествах, но сам факт их наличия может влиять на качество конечной продукции. Даже родниковая вода и то не столь чиста, как кажется. Так что здесь у нас сырье подвергается первичной обработке. Мистер Уильямс.
Тот выступил вперед, комкая в руках кепку, поклонился.
— Здесь, ваше сиятельство, мы воду сперва нагреваем… кипятим, так сказать, как примерные домохозяйки, — заговорил он. — То есть, сперва фильтруем вон там, чтобы, значит, поменьше всякой дряни в ней было. А то, знаете, на выходе суп какой-то получается, а не вода. Фильтрованную, значит, кипятим и выпариваем. Пар по трубам идет вон в те котлы, где конденсируется снова и того… насыщается водяными и прочими парами. Кислородом и не только. Ну, и уже потом вода через те трубы, что потоньше, идет дальше, в другие цеха, где ее уже обрабатывают должным образом.
— А здесь, — гость сделал несколько шагов вперед, запрокинув голову, чтобы осмотреться, — идет подготовка?
— Так и есть, ваше сиятельство.
Виктор замешкался, прикидывая — выходит, тот высокий не хозяин, а гость. Значит сэр Итон Макбет, которому принадлежала фабрика, этот второй, среднего роста, усатый мужчина. О чем они собирались говорить, было не интересно, и можно вернуться к работе, но в тот самый момент, когда высокий гость сделал несколько шагов вперед, стало заметно, что в цех вошли не четверо, а пятеро. Пятой была та самая девушка, которая до этого скромненько держалась за чужими спинами, а теперь улучила минуту и, на ходу распахивая свою суму, устремилась к котлам.
— Простите… простите…
— Это что за…
— Мисс Смитсон.
Девушка затормозила, круто развернувшись.
— Мисс? — высокий гость смотрел на нее сверху вниз.
— Мисс Смитсон следит за качеством воды…
— И не только, — перебила девушка. — Я пытаюсь контролировать ситуацию.
— Вот как?
— Всем известно, что сюда поставляют самую обычную воду, которую можно использовать для питья. Но на выходе, в цехе фасовки, мы получаем не просто готовый продукт, но смертельно опасный продукт, — отчеканила девушка. — Так называемая живая вода очень часто несет смерть. И необходимо понять, где и на каком этапе ее обработки вода из источника жизни превращается в причину смерти…
— Мисс Смитсон. — прошипел сэр Макбет. — Что вы себе позволяете?
— Нет-нет, это на самом деле может быть интересно, — скучающим тоном промолвил его гость. — Если вы заинтересованы в дальнейшем финансировании вашего проекта, вы должны понимать, что от качества вашей живой воды зависит многое. Все эти слухи о так называемых побочных эффектах…на самом деле не слухи. От этого страдают подданные ее величества королевы Анны. В конечном итоге это подрывает престиж Саксонии. Так что юная мисс совершенно права, что проводит свои исследования. Продолжайте, милая девушка, — последовал снисходительный кивок.
Получив разрешение, мисс Смитсон сделала весьма неловкий и чисто символический реверанс — в широких штанах, заправленных в сапожки, и блузе навыпуск это было сделать затруднительно — и устремилась к котлам, пройдя так близко от Виктора, что тот мог бы схватить ее за локоть.
— Но, ваше сиятельство, в данном цеху нет и не может быть никакой заразы. Здесь сырье лишь очищается от примесей. С водой тут ничего не делают. И здесь нет и не может быть заболевших. Эй, вы там. Идите сюда.
Его указующий перст уперся в грудь Виктора, который, провожая взглядом мисс Смитсон, примеривался, как бы поухватистее взять бочку:
— Я?
— Да-да, ты. Иди сюда, живо.
Юноша подошел, снимая кепку. Тот, кого называли вашим сиятельством, смотрел на него сверху вниз, словно ощупывая глазами.
— Как зовут?
— Виктор Чес, сэр. Я здесь грузчик.
— Давно работаешь?
— Нет. Вторую неделю… сэр.
Высокий гость покосился на лорда Макбета, вопросительно изогнув бровь:
— Всего вторую неделю? И только?
— Нет, тут есть и другие, кто работает больше. Вот ты. Иди-ка сюда. Как его зовут, Уильямс?
Управляющий пожал плечами:
— Петерс, сэр. Поступил неделю назад вместо брата, сэр.
— А что его брат?
— Уволили, сэр. За прогулы. Мы не можем позволить себе держать пустое место работника, который больше трех дней не показывается на рабочем месте. Людям нужна работа. На каждое место всегда находится двое-трое желающих. Тех, кто хочет работать, в отличие от…лодырей.
— Нет, сэр.
Виктор вздрогнул, услышав срывающийся от волнения голос Сэма.
— Что ты сказал?
Бледный, с широко раскрытыми глазами, тяжело дышащий Сэмми шагнул вперед.
— Мой брат Майкл не был прогульщиком. Он… он заболел, сэр. Заболел, и его увезли. На прошлой неделе. К нам приезжали чистильщики, и они…они его забрали.
— Вот как, — гость повернулся к сэру Макбету. — Он работал здесь? В этом цеху?
— Да, сэр, — вместо него произнес Сэм. — Недолго, потом перешел в другой цех, и там…
— И заразился?
— Не слушайте его, лорд Фрамберг. — воскликнул сэр Макбет. — Эти мужланы чего только ни готовы наговорить. Наверняка, его семье не выплатили вовремя компенсацию или сумма оказалась меньше той, на которую они рассчитывали… Но, хотя мы платим семьям наших работников…так сказать, компенсируем, если работник пострадал на производстве, но надо принимать во внимание тот факт, что производство бывает разным. Здесь, в цеху первичной обработки, риск заразиться минимален. Собственно говоря, это возможно лишь в том случае, если работник отсутствует на рабочем месте. То есть, отлынивает и вместо того, чтобы честно трудится, бродит по фабрике и сует свой нос, куда не просят, пренебрегая элементарными правилами техники безопасности. То есть, страдает от своей лени и халатности. Согласитесь, что одно дело — выплатить компенсацию семье честного труженика, который много лет отдал работе и ни разу не был замечен в чем-то предосудительном, и совсем другое — заплатить деньги прогульщику и тунеядцу.
— Майкл не был прогульщиком и тунеядцем. — запальчиво воскликнул Сэм. — Он…
— Кем бы ни был он, ты явно хуже своего братца, раз вместо того, чтобы работать, устраиваешь бунт. — перебил его сэр Макбет. — Разберитесь с ним, Уильямс. И если он будет упрямиться, укажите ему на дверь. За воротами наверняка найдется немало желающих занять его место.
Управляющий подскочил, тряхнул юношу за локоть, оттаскивая в сторону.
— Ты или заткнешься и пойдешь работать, или вылетишь отсюда прежде, чем прозвучит сигнал к окончанию смены. — прошипел он.
Виктор волновался. Если Сэма уволят из-за его упрямства, Петерсы лишатся даже этого источника дохода. И что тогда с ними будет? На что им прокормить пятерых девочек? Да и самим тоже надо есть. Он, конечно, мог бы делиться с Сэмом своим заработком, но как же мама? Поймет ли она его порыв?
Сэм, наверное, подумал то же самое, потому что сник и вернулся к бочкам. Стиснул зубы так, что побелели скулы, зло всхлипнул, с трудом взваливая бочку на спину, зашагал по мосткам. Виктор шел за ним.
Тем временем Джонс спустился за очередной бочкой, и был остановлен гостем, лордом Фрамбергом:
