походке, больше любит работать руками. Чем ногами.
Захваты и броски для него тоже вторичны. Скорее всего, если поймает руку, будет стараться заломить.
Я тоже занял стойку. Поднял руки повыше. Защищая голову. Кажется, я понял противника.
Он будет метить в жизненно важные точки. Глаза, горло, солнечное сплетение. Может быть, пах. Болевые точки.
Их ведь так учат там. В армейской рукопашке. Постарается заставить меня открыться. А потом быстро атакует. В брешь.
— Ну, готов? — Морозов недобро кривил губы. Что же ты такой злой? Каратист тебя какой-нибудь побил на турнире? Или натура такая? — Давай, работаем.
А кидаться не стал. На меня. Все-таки видно, что опытный. И в возрасте. Такой не будет бросаться, очертя голову. Сначала проведет разведку.
Я тихонько пошел навстречу. Морозов тоже. И уже на дальней дистанции провел длинный прямой удар ногой.
Удар не сильный. Резкий. Проверочный. В мой живот. Хотя, вроде уже знает мою реакцию.
Зачем такой отбивать? Против ударников полегче. Тут как бы вообще свои. Главное, защищать уязвимые места.
Поэтому я просто держал руки у лица. Глядел на противника поверх кулаков. Удар прошел мне в корпус.
Вроде бы сотряс туловище. Как будто ударили палкой. А мне такие удары привычные. Поэтому я просто продолжал наступать на Морозова.
Он не понял, как так. Снова атаковал ногой. Тоже прямой удар. Тоже в корпус.
И тут же провел двоечку. Почти, как боксерскую. Сначала левой. Потом вывел правое плечо вперед. И ударил правой.
Теперь уже в голову. Пытался пробить мне в челюсть.
Но у меня же выставлена высокая защита. Я просто блокировал его удары. Ни один не дошел до меня.
Я придвинулся еще ближе. Продолжал оставаться неуязвимым. Замысел — давить на него. Постоянно.
При этом, чтобы Морозов никак не мог достать меня. От такой тактики он должен чуток растеряться.
Сработало. Морозов отступил на пару шагов. По дороге снова огрызнулся. Теперь атаковал меня по разным уровням. Кулаками. Целил в голову. Два удара, один за другим.
И резкий в корпус. Завершающий. И самый сильный. Пытался достать мою дыхалку.
И ведь у него получилось. Почти попал. Только хорошо, что я по привычке двигался левосторонней стойке. Корпусом вбок. Поэтому удар пришелся вскользь.
Не особо и больно. Я принял удар на живот. И продвинулся еще ближе.
— Что за херня? — спросил кто-то из гостей. Сбоку. Кажется, боксер. — Он что, бетонный, что ли?
Морозов отступил еще дальше. И добрался до каналов. Все, теперь разве что в сторону.
Но он не кинулся бежать. Наоборот, бросился в атаку. Снова провел серию ударов. Теперь уже троечка в голову.
Боковые удары. Чтобы пробить мою защиту. Я держал руки у головы. И двигал «маятник».
Но эта атака оказалась не основной. Морозов готовил решающий удар. И как только завершил троечку, дал коленом. Тоже чуть сбоку. Мощно саданул в живот.
Если бы не моя подготовка, пришлось бы тяжко. Очень и очень.
Удар отдался по всему телу. Я успел напрячь мышцы. Чуть согнулся. Выдержал боль.
И наконец ответил. Тоже боковые удары кулаками. Маваши цуки. Как раз в лицо Морозова.
Противник думал, что сейчас завалит меня. Ударом коленом. Настолько уверен, что даже чуток расслабился. Чего делать, конечно же нельзя.
Поэтому он пропустил мою контратаку. Я застал его врасплох. Оглушил боковыми. Потом чуть отошел.
И достал добивающим. Йоко гери в голову. Не очень грамотно и с риском ухода противника от удара.
Но зато эффектно. Эдакая моральная атака. На других свидетелей поединка. Чтобы поняли, наконец, что не надо ко мне лезть. С кулаками.
Красивый вытянутый удар. Моя растяжка никуда не делась. Я по-прежнему мог сидеть на шпагате. И сейчас вонзил пятку в голову Морозова.
Тот чуть не вылетел за канаты. Но повезло. Откинулся назад. Канаты задержали его.
Поэтому Морозов опустил руки. И свалился вбок. Глаза закрыл, сознание потерял.
Я вытер пот со лба. Почесал гудящий живот. Крепкий мужик оказался. Заставил меня попотеть.
— Ну ты даешь, — заметил тот же голос. Уже сзади. — Самого Мороза завалил. Надо же. Два нокаута за пару минут. А ты хорош. Правду про тебя слухи ходят.
Я обернулся. Выражение лиц гостей изменилось. Теперь уже не враждебное. А даже немного уважительное.
Подошел к Морозову. Хотел помочь. Но тот уже и так очнулся. Сам. Пришел в себя довольно быстро. Сразу видно, умеет держать удар.
— Ты смотри-ка, поймал меня, — сказал он. Принял сидячее положение. Потряс головой. Чтобы прийти в себя. Поглядел на меня. Улыбнулся. Протянул руку. — Ну-ка, помоги мне подняться.
Я схватил его за крепкую ладонь. И помог встать.
После этого боя больше никто не хотел меня проверять. Остаток встречи прошел гораздо спокойнее. Гости успокоились. Больше на меня не быковали.
Мы обсудили, что там да как. На Кубе. Морозов дал примерную программу.
— Правда, все это очень условно, — предупредил он. — Кубинцы люди горячие. Импульсивные. Могут разом все поменять. За пару секунд. Так что, будьте готовы. Ко всему. Буквально ко всему. Даже к тому, что вас арестуют. И бросят в тюрьму. Если вы не понравитесь руководству. Впрочем, такая вероятность крайне низка. Но готовым нужно быть ко всему.
Встреча закончилась вечером. Когда гости ушли, я снова позвонил Воловникову. Мы с ним уже все обговорили. До этого. Инструкции ясны.
— Если получишь благоприятные отзывы от руководства острова Свободы, считай, дело в кармане, — сказал Воловников. — Я имею ввиду, узаконение карате. Хорошие рекомендации с Кубы лучше всего убедят наше руководство. Понял?
Ну да, что тут непонятного? В этот раз поездка выдалась спокойная. Без двойного дна.
Едем и вправду на спортивные учения. Показать себя. И научить кубинцев. Без всяких шпионских штучек. Хотя, кто его знает.
В общагу я не вернулся. И в зале не остался. Поехал к Вале. Мы с ней договорились встретиться.
Приехал домой. Позвонил с уличного автомата. Трубку поднял отец. Но Валю не позвал. Сказал, что она легла спать.
Я вошел в подъезд. На улице трещал лютый мороз. Время уже за полночь.
Я стоял у площадки третьего этажа. Около почтовых ящиков и входа в подвал. Ждал Валю. Мы с ней договорились. Мой звонок будет сигналом.
Минут через сорок девушка тихонько вышла в подъезд. Поверх халатика накинула пальтишко. Вся такая домашняя, вкусно пахнущая.
— Я не могла раньше, — прошептала она. — Родители все никак не засыпали.
Мы стояли и миловались. До трех утра. Валя никак не хотела отпускать меня. А у меня еще даже вещи не собраны. Хотя там и собирать-то нечего.
Насилу ушел. Мать Вали проснулась, начала ее звать. Я поцеловал девушку на прощание.
Отправился в общагу. Быстро упаковал саквояж. Взял паспорт и деньги. Выглянул в окно.
Машина уже приехала. Темно-зеленая «буханка». Внутри уже сидели люди. Другие участники поездки.
Ну все, теперь в долгий путь.
Наконец-то под нами вместо зеленой глади океана показалась земля. С не ровными прямоугольниками полей. С ленточками дорог. С хребтами гор.
Мы летели на Ил-62. Моторы много часов ревели снаружи. Хорошо, что мало народу.
Нас всего человек двадцать. Военные, инструкторы, переводчики, дипломаты из посольства. Поэтому все расположились с комфортом.
Хотя полет прошел тяжко. Ил-62 новенький. Реактивный флагман «Аэрофлота». Мы летели из Москвы через Рабат. По регулярному еженедельному рейсу номер семьдесят семь. Хоть и гражданскому, но специализированному.
Вылетели рано утром. В пути уже двадцать часов. С небольшой остановкой в Рабате. Столице Марокко.
Там из аэропорта не выходили. Всюду за нами следили кураторы. Даже в туалет ходили вместе.
Но вдобавок нам дали талончик на бесплатный напиток. Поэтому в кафе-баре я взял бутылочку фанты. Выпил с удовольствием. Как же давно не пробовал. Еще с прошлой жизни.
В Японии пил только колу. Кстати, там ее вкус почему-то другой. Чем в моей прошлой жизни. Более терпкий и насыщенный.
Уже на подлете к Гаване мы попали в страшную болтанку. Турбулентность такая, что мы подлетали в своих креслах вверх. Как на горках. Хорошо, что пристегнуты.
За бортом уже светло. Сейчас в этих краях почти полдень, как объяснил Морозов. Он уже несколько раз летал в Кубу. Проснулся от турбулентности.
Но вокруг облачность.
