не кажется, что все эти дневники пустая трата времени?
Элл оторвалась от усердного заполнения страниц увесистой тетради, которым занималась в течении последнего часа и вопросительно посмотрела в мою сторону:
- Что ты имеешь в виду, Софи?
- Ну, все эти дневники, записи, отчёты, кому они нужны? Ладно бы ты записывала что-то важное, там цифры какие или прямые наблюдения, чтоб не забыть. Это я понимаю, этим все яйцеголовые занимаются. Но зачем записывать просто путь из точки А в точку Б, словно это задачка из школьных учебников, кому это может быть интересно? Тем более, что сам по себе дневник, обыденно ведут для успокоения душевного состояния при психических расстройствах.
Глиммер улыбнулась, отложила письменные принадлежности и произнесла, своим бархатным голосом:
- Ну, может у меня и есть отклонения в психике, что я вполне признаю. Например, мизантропия...
- Если ты признаёшь существование ментальной болезни, значит ты и не больна! - я прервала девушку на полуслове, - Нет ни одного клинического психопата, который кричал бы на каждом углу, что он, собственно, психопат. Всё потому, что для пациентов сумасшедшего дома, их расстройства становятся единственной возможной реальностью. Вряд ли во время самой болезни рассудка, они готовы признать, что вся их жизнь это игры больного разума.
- Но ведь я же делаю вывод основываясь не на своём восприятии реальности, а на том, что говорят про меня другие люди. Да и в целом, я всегда довольно сильно отличалась от них в плане размышлений.
- И что же? Разве противоречивость идей может служить оправданием для наречения кого-либо безумным? Конечно, тому же Карпову этого вполне достаточно, чтобы назвать меня «поехавшей». Тем не менее лично я не готова назвать его психом, даже считая его кровным врагом. При этом я близка с пролетариями, а он сидит в башне из слоновой кости и считает, что знает всё лучше всех. В этом то и вся разница. Да и насчёт психов. Ту же шизофрению может чётко определить только профессиональный психиатр. Если же больной ей живёт в обществе, где шизофреники практически все, то и болезни такой не будет, даже наоборот, не страдающие шизофренией будут считаться больными.
- Не слишком ли хорошо, для партийной активистки, ты разбираешься в столь специфичном вопросе?
- Просто было что почитать по этой теме в босгорской тюрьме. Да и как выяснилось, крайне много деятелей психиатрии оказались моими соотечественниками и писали труды на германском, так что я имела удовольствие ознакомиться с ними в оригинале. К слову о соотечественниках. Мы, кажется уже въезжаем в городскую черту, так что мне бы хотелось тебя спросить, могу я прогуляться до одного своего товарища?
- Товарища? Зачем?
- Он сможет дать мне наводку на мою интербригаду. Я до ужаса хочу увидеться со своими сослуживцами, да расспросить чем они занимались весь этот год.
- Это не может подождать? Мне бы не хотелось, чтобы мы сильно выбивались из графика, да и к тому же, тебе лучше лишний раз не светить лицом. Ты же, вроде как местная знаменитость. Чёрт знает, что нас ждёт, если все узнают, что ты на свободе, да ещё и обзавелась парочкой инородных конечностей. Не думаю, что пролетарские аборигены не заметят ушки, хвост, ноги и лапу.
- Поверь, местные и не на такое насмотрелись. Да и к тому же, поверь, я смогу раствориться в толпе, при желании. Стоит только надеть штаны подлиннее, да перчатку на руку и никто и в жизнь не отличит меня от местечковой косплеерши. Мне бы только переговорить с ним с глазу на глаз, да получить нужную информацию. Много ли времени займёт? Да и к тому же, мне просто необходимо узнать о своих! Может, они составят нам компанию и помогут после того, как мы пересечём границу.
- Эх, ладно. Я попрошу Карпова подождать пару часов. Главное, не влипни в неприятности. Хотя кому я это говорю? Это путешествие просто не может обойтись без неожиданных проблем. Просто, постарайся лишний раз не привлекать к себе внимание.
Поезд резко дёрнулся, а колёса заскрипели, ознаменовав прибытие в город. За окном купе, в солнечных лучах, блистал городской вокзал, покрашенный в персиковый. Перед ним, по платформе гуляли пассажиры, ожидавшие поезда, старушки, торгующие семечками, а также суровые народники, полиция ДРР.
И вот их присутствие крайне настораживало. Конечно, небольшие отряды народной полиции и дружинников, довольно часто присутствовали в местах большого скопления людей или при особенно важных мероприятиях, однако целый взвод вооружённых до зубов Volkspolizei, как их зовут в Арбер Цвейте, явно свидетельствовал о том, что в Дальневосточной Республике дела идут не слишком складно.
Последний раз я была в Чернотопске года два назад, и тогда он показался мне крайне тихим и спокойным городом. Ума не приложу, что могло нарушить сонную атмосферу небольшого районного центра. Возможно, мне лично удастся это выяснить.
Уже выходя из вагона, успела перекинуться парой ласковых с Карповым, всё ещё бывшим не в духе из-за моего присутствия в составе экспедиции. Всегда умиляюсь, смотря на то, как этот пафосный вояка истекает жёлчью на пустом месте.
На платформе, направляясь к выходу в город, я столкнулась плечом с каким-то мужчиной. Он скрылся из вида и растворился среди пассажиров, раньше, чем я успела что-либо сказать, оставив в моей руке лишь клочок бумаги: «Жду тебя на площади Подлунского, в толпе, у Нулевого километра. Ф.» По крайней мере, мне не пришлось набирать его номер. Ох, уж этот конспиратор...
Взять таксомотор до площади оказалось гораздо сложнее, чем мне думалось. Никто из профсоюзных таксистов, обыденно дежуривших у памятника Чернотопову, рядом с вокзалом, не хотел браться за эту поездку. И вот, когда я уже практически отчаялась и решила уже пройти эти злосчастные три километра пешком, как вдруг, один из водителей всё же согласился меня подбросить.
Пять минут и вот я уже высажена в двух сотнях метров от площади, прямо перед бунтующей толпой, залившей собой всё свободное пространство. Я расплатилась с таксистом и двинулась в самое сердце протеста.
Кое-как пробираясь между буйствующих масс в сторону заветной стальной таблички, вмонтированной в брусчатку, я всеми возможными словами проклинала Филина, который решил назначить встречу в таком месте. В городе твориться чёрт знает что, а он предлагает мне встречаться прямо посреди хаоса.
Ну вот и этот боязливый низкий бородатый мужичок стоит в назначенном месте, спокойно попивая что-то горячее из пластикового стаканчика и то и дело поглядывая на свои изящные
