Иван просидел некоторое время у очага, наслаждаясь трапезой и уютной домашней обстановкой, тем более, что особо торопиться ему было некуда. В конце концов, он решил, что пора и честь знать, и настала пора прощаться. Он только пока никак не мог решить, каким образом убедить гостеприимную хозяйку отдать ему этот котел. Не отбирать же его, в конце концов, у слабой женщины силой. Пока он предавался подобным раздумьям, хозяйка впервые за все время нарушила молчание:
— Куда же ты собирался, дорогой гость? Посиди еще хотя бы немного!
— Спасибо! Дела не ждут! Мне и на самом деле пора.
— Ну, пора так пора. Вот только выйти тебе отсюда уже никогда не удастся.
— Это почему же?
— Как ты думаешь, сколько времени ты здесь просидел?
— Не знаю! Но так думаю, что примерно часа полтора, а, может быть и два.
— Очень смешно! Выгляни наружу.
Иван последовал ее совету и от неожиданности чуть не лишился дара речи. Местность вокруг изменилась до неузнаваемости. С вершины холма куда-то исчезли уже знакомые ему постройки и окружавшая их массивная каменная стена. Зато в синеватой, туманной дымке возвышались строения вполне современного для Ивана вида.
Еще не осознав до конца, что именно произошло, Иван спросил незнакомку:
— Если я захочу выйти, ты меня силой удерживать будешь, что ли?
— Зачем же! Как только ты покинешь пределы этого помещения, так сразу же обратишься в прах.
Наконец до Ивана дошло, что его заманили во временную ловушку. Он читал, что такое бывает, правда, никогда не предполагал, что с ним самим может приключиться нечто подобное. Описания подобных историй ему неоднократно встречались в ирландских сагах. Причем для их участников они неизменно заканчивались весьма печально, едва переступив определенную черту, они тут же превращались в прах, как будто они пролежали в земле многие сотни лет.
Между тем, молодая женщина исчезла, также молча и внезапно, как и появилась, словно растворившись в воздухе. Внезапно погас и огонь под котлом, а сам он мгновенно опустел. В помещении опять воцарились тлен и запустение, как будто оно уже очень давно стояло заброшенным. Иваном постепенно начало овладевать уныние. Собственно говоря, выбор у него был весьма невелик — либо умереть здесь от голода и жажды, либо выйти наружу и сразу же превратиться в прах. Конечно, второй вариант представлялся ему более предпочтительным, поскольку в таком случае конец казался не таким мучительным.
В этот момент он увидел прямо перед собой мистера Петрова, который обратился к нему, как к старому знакомому:
— Ну, коллега, как дела?
— Да, как Вам сказать! В принципе особо похвастать нечем.
— Не надо унывать! Безвыходных ситуаций не бывает. Уж что-что, а преодолевать пространство-время я умею хорошо. Никакой мистики, только чисто научный расчет. Просто надо знать некоторые элементарные истины, одна из которых гласит, что пространство-время повсеместно искривлено. Причем степень его искривленности в разных местах и для разных периодов может быть различной. Если научиться правильно ее рассчитывать, то можно практически мгновенно переместиться в любую точку пространственно-временного континуума.
— Котел можно будет с собой утащить?
— Почему же нет? Только постарайтесь не уронить по дороге!
Иван крепко ухватился обеими руками за вожделенную находку, которая ему чуть не стоила жизни, и после яркой вспышки уже через доли секунды он оказался в собственной комнате. Мистера Петрова рядом не наблюдалось. Как раз в это время в комнату заглянула мать:
— Ты случайно не заболел? Целый день валяешься на кровати. Пошел бы немного прогулялся!
— Все в порядке, мамочка! Не переживай! Я как раз именно это и собирался сделать.
В это время мать заметила котел, стоявший в углу комнаты:
— Где ты только находишь этот хлам? Ты что, собираешься превратить нашу квартиру в склад утильсырья?
— Я его сейчас унесу, не волнуйся. Вот только позвоню, и сразу унесу.
Иван набрал знакомый номер Барченко:
— Алло! Александр Васильевич?
— Он самый!
Барченко явно узнал его голос, поскольку сразу же перешел к делу:
— Ну, как наши успехи?
— Все в порядке! Ждите, скоро буду у Вас!
Направляясь знакомым маршрутом в сторону Политехнического музея, Иван полной грудью вдыхал чистый морозный воздух и думал о том, что как все-таки прекрасно жить на белом свете. Кроме того, не смотря на некоторый риск, ему все-таки очень понравилось бродить в глубинах пространства-времени, поскольку подобная возможность открывала для профессионального историка ничем не ограниченные возможности. С этими мыслями Иван подошел к знакомой двери, возле которой его уже поджидал сгоравший от нетерпения Барченко. Обхватив обеими руками стоявший на санках котел, он первым делом произнес:
— Тяжелый! Как только Вы его протащили через лабиринты времени?
— Ничего, мы привычные! Желаю успеха!
— Спасибо! Будем работать!..
* * *
Рано утром Иван проснулся от звуков интенсивной стрельбы, особенно гулко раздававшихся на улице в эти предрассветные часы. Судя по всему, стреляли возле Кремля и где-то еще, скорее всего, в районе Кудринской площади. К пальбе из винтовок примешивалось стрекотание пулеметов, затем ухнуло несколько разрывов артиллерийских снарядов. В Москве явно происходило что-то необычное. Выглянув из окна своей квартиры, Иван не увидел ничего, кроме густой сетки мелкого осеннего дождя и мокрых желтых листьев, которые ветер вперемешку с обрывками бумаги и прочим мусором гнал в начинавшем сереть рассвете вдоль пустынных улиц.
В это время в прихожей громко зазвонил телефон. Иван быстрым шагом подошел к нему, и снял трубку:
— Я Вас слушаю!
Незнакомый мужской голос спросил:
— Иванов? Иван Антонович?
— Да!
Сделав небольшую паузу, словно размышляя, стоит ли продолжать разговор дальше, незнакомый голос передал условный пароль:
— Вам привет от Николая Николаевича!
— Так! Понял!
— Постарайтесь как можно скорее прибыть на Арбатскую площадь.
— Скоро буду!
Иван быстро оделся и, поскольку родители еще спали, постарался бесшумно выбраться из квартиры. Быстрым шагом примерно за сорок минут он дошел до названной ему площади. Она вся уже была запружена толпами самой разношерстной публики, среди которой по виду можно было безошибочно узнать бывших офицеров, юнкеров, гимназистов и прочую учащуюся молодежь. Но среди собравшихся было также заметно и немало людей, явно привычных к физическому труду. Некоторые из них были в солдатских шинелях и папахах. Везде раздавались возгласы: «Слава Богу!», «Дождались!», «Пробил час освобождения!», «Конец комиссарам!». Со стоявших на площади грузовиков всем желающим раздавали винтовки. Здесь же выдавали и нарукавные повязки, раскрашенные в цвета российского флага, которые должны были служить опознавательными знаками. Затем добровольцы распределялись по ротам, которые после получения боевого задания направлялись в различные районы Москвы.
