моего вчерашнего голландца. Но зато они наносят тысячу других, коротких быстрых ударов, которые по своему эффекту могут быть не менее опасны, чем один нокаутирующий. Причем даже если их противники знают об этом, им редко удается противопоставить что-нибудь взамен, слишком уж высокий задан темп.
Ну, а если рискнуть и попробовать посостязаться с ним в быстроте, то можно легко улететь в нокаут. В этом темпе быстрый противник уже набил себе руку, он чувствует себя, как рыба в воде. А если не тренироваться в таком темпе постоянно, то очень скоро выдохнешься сам и свалишься на настил с высунутым языком. Я об этом еще вчера подумал.
Меня вызвали на бой и мы вышли из раздевалки и направились в зал для выступлений. Публика уже разогрета предыдущим боем. Я дошел до ринга и взобрался на него, пройдя через канаты.
Светомир Николич оказался невысоким крепышом, быстрым в движениях, на первый взгляд даже суетливым. Но обманываться нельзя, обычный торопыга вряд ли добрался бы до чемпионата Европы.
Готовясь к бою, я пытался проникнуть взглядом внутрь его черепной коробки, вскрыть его мозги. Узнать, что у него на уме.
Какое средство есть против таких напористых бойцов? Конечно же, можно принять глухую оборону, о которую должны разбиться все наскоки бойкого противника. Но одной такой обороны мало. Надо защищаться активно, а не пассивно.
Резать атаки живчика надо меткими встречными ударами. Надо максимально утомить его. Он и так будет расходовать много энергии, значит надо сделать так, чтобы он задохнулся от усталости. И вот тогда можно идти в контратаку.
Коротко говоря, надо выстоять, отражая его первые атаки, а потом, когда он выдохнется, пойти в глобальную контратаку.
Рефери подозвал нас, объяснил условия боя. Он был англичанином, переводчик объяснил его слова. Мы неотрывно смотрели друг на друга.
Чтобы драться с таким быстрым бойцом, нужно контролировать стойку. Тщательно прикрывать тело руками, постоянно двигаться. Уклоняться по большей части вправо, чтобы торопыга тратил как можно больше сил на бесплодные атаки.
Огрызаться все время, чтобы жизнь не казалась ему малиной. Чтобы прерывать бешеный поток ударов и даже атаковать иногда самому.
— Бокс, — сказал рефери, долговязый усатый мужчина в белом костюме с черной бабочкой. — Пусть победит сильнейший.
Мы с противником пошли друг на друга, приготовившись порвать друг другу глотки.
Глава 25. Быстрее молнии
Николич и в самом деле оказался невероятно быстр. Не успел я и глазом моргнуть, как он уже очутился передо мной и провел целую комбинацию ударов. Гребаный малыш мелькал передо мной со скоростью мангуста, атакующего кобру.
Начал он с самой эффективной и простейшей серии ударов. Джеб и кросс, в обмен на мои попытки отбиться. Зачем изобретать паровоз? Самая обычная и базовая комбинация, азбука бокса, которую знают все новички. «Раз-два» и снова «раз-два». И опять, и опять, и так до бесконечности.
Плечи противника дергались взад-вперед с бешеной регулярностью. Что еще лучше всего, так это то, что этой простейшей, как инфузория туфелька «двоечкой» можно бить, когда ты продвигаешься вперед в атаке, так и когда ты стоишь на месте и отражаешь контрнападение.
Чтобы избежать многочисленных ударов, я принялся «качать маятник». Даже для прогрессивного восточноевропейского бокса это было новым приемом, особенно, если его применять против простейших «двоечек». Мы двигались прямо как на тренировке, Николич бил, а я уклонялся, быстрее и быстрее.
Не ото всех ударов удавалось уйти, но поскольку они были легкими и смазанными, вреда от полученных было немного. Зрители в зале вопили от восторга, а я все окружающее мелькало передо мной, будто я катался на обезумевшей карусели.
Что еще характерно, так это то, что противник начал использовать джеб, чтобы готовить последующий кросс. Иногда он бил прямой удар в качестве дальномера, иногда финтил им, отвлекая меня от последующего кросса, а иногда просто лупил меня по лбу, чтобы ослепить. Потом я заметил, что соперник иногда бьет джеб дважды левой рукой, быстро-быстро, два раза, выходя на нужную дистанцию для нанесения удара по мне, а затем, примерившись хорошенько, кидал кросс.
Через минуту этой отчаянной гонки мы отскочили друг от друга. Оба тяжело дышали, хотя я заметил, что Николич выдохся гораздо меньше меня. Я дышал тяжело, будто только что взбежал на Эверест, по лицу текли ручьи пота.
Ну, положим, на самом деле я не устал настолько, насколько старался изобразить, потому что уже начал вводить противника в заблуждение, но все-таки я запыхался. Да, надо признать, что гребаный шустряк заставил меня утомиться. Что будет дальше, даже думать не хочется.
Чуть отдохнув, Николич снова кинулся на меня. Я же говорил, что он не отстанет, пока я не выплюну свои окровавленные легкие за ненадобностью. Только теперь противник разнообразил технику и принялся осыпать меня «троечками», по всем этажам.
Он работал на средней дистанции. Сначала джеб левой, потом снова кросс правой и на закуску хук, теперь уже левой. В голову или в корпус, в зависимости от того, где у меня меньше прикрыто тело. Главный удар, конечно же, приходился напоследок, потому что он был самым неожиданным в этой серии. Мне даже не приходилось гадать, откуда он сейчас прилетит, потому что каждый раз боковой заставал меня врасплох.
Причем, как я заметил, Николич отлично работал ногами, мгновенно сокращая дистанцию или, наоборот, увеличивая ее, чтобы подобрать нужное расстояние для итогового бокового удара. Ох ты ж долбаный мастер, мне приходилось очень трудно отбивать его молниеносные жалящие атаки.
Теперь он использовал первоначальный джеб для подготовки атаки. Кросс тоже наносил вполсилы, чтобы отвлечь мое внимание от основного, третьего удара. Сразу после этого следовал хук, обычно совсем в другой стороне от кросса. Например, кросс он наносил в голову, тогда хук тут же шел в корпус. И наоборот.
После кросса противник не оставлял свою голову прямо напротив меня, а слегка наклонял ее в сторону своей передней ноги, стараясь занять наиболее верную позицию, чтобы не нарваться на встречный удар. Но куда там. Разве у меня было время для контратак? Я изображал из себя запуганного этим шквалом слабака и только стоял в беспомощной оборонительной стойке, уклоняясь от ударов.
Но все-таки иногда после второго кросса я пытался огрызнуться и выбрасывал останавливающие джебы. Но противник старался ударить почти сразу и мои контратаки часто проваливались, потому что его хуки следовали почти сразу за вторым ударом.
Затем, после еще одной минуты моей обработки, Николич опять отскочил назад и на мгновение замер. Я так подозреваю, что он часто тренировался работать в условиях высокой интенсивности, потому что дыхание его хоть и было быстрым, но равномерным.
А вот я хрипел и задыхался от чересчур быстрых движений.
