class="p1">— Милостивый сударь Андрей Игоревич, изумительно видеть разные ваши способности при моем престоле. Очень рад!
На это Макурин, не мудрствуя лукаво, ответил:
— Государь! Не в способностях поданных дело, это от Бога, а не от самих людей, а от возможностей монарха ими воспользоваться. И я рад, что у меня такой повелитель, при котором я могу в полную силу использовать Богом данные мне таланты!
Вот как, и потаенные мысли, обдуманные еще в XXI веке, высказал, всего лишь заменил начальник на монарх, и императору довольно-таки потрафил, и предельно честно сказал! Так бывает очень не часто!
На вечернее чаепитие в императорскую столовую он пришел с некоторой опаской. Императрица Александра Федоровна со слов Насти достаточно сильно им, двум молодоженам, пеняла за секретность их бракосочетания, и особенно то, что оно было без них. Фрейлина Татищева была ее воспитанница, почти родная дочь и императрица была этим шагом недовольна.
Она и Макурину это сказала и четко показала собственным поведением. Ему пришлось оправдываться и напрячь свой болтологический аппарат. При чем, как и любой женщине, ей были чужды все эти логические экзерсисы. Он должен был оправдываться, искренне и громко, что Андрей Игоревич и делал весь ужин. И не важно, что он говорил.
И ему еще повезло, что августейшая императрица ему позволила говорить. Иных поданных, на которых она была особенно зла, Александра Федоровна вообще не желала слышать, а то и видеть. Так и был всю жизнь виноватым.
Николай I молча сидел рядом и благодушно улыбался. Все выглядело так, что не государыня ругала поданных Макуриных, а строгая мать отчитывала молодых родственников, по недостатку лет сумевших влезть в хорошую лужу.
Он только один раз открыл рот, но эти слова были логичной точкой в разговоре, после которого и говорить уже не стоило:
— Я поговорил с молодыми и мы договорились, что подлинная свадьба будет в ближайшую Троицу.
Это был и приговор и, одновременно, помилование. Что еще говорить? Императрица Александра Федоровна это так и поняла, и мягко улыбнулась. Гроха миновала.
Сама свадьба была в одном из столичных ресторанов. Императорской четы здесь не было — Николай I сам почти не пил и не любил пьяных. Но в соборе монарх со своей супругой и детьми присутствовал и вместе с другими окружающими обратил на нимб вокруг головы попаданца.
В сельской церкви его поместья Андрей Игоревич уже встречался с этим так сказать божественным явлением. Сам он, конечно, нимба не видел, но окружающие люди, даже хотя бы новопоставленная жена Настя, дружно сообщали о его святости. Что еще сказать на хорошо видимый нимб?
Но то была деревня и как бы семейный кружок. Макурин даже особо не обращал внимания, несмотря на настоятельные просьбы жены.
А тут все же Исаакиевский Собор и цвет российского дворянства во главе с императором Николаем I! И когда тот удивленно остановился, глядя на несанкционированный для высокопоставленного чиновника внешний знак, остановилась вся процедура.
Благо шло не таинство бракосочетания, а всего лишь молитва благодарения. Сам Николай Павлович, надо сказать, был человеком довольно верующим. А кто в XIX веке не верил в Бога? Но одновременно он четко выделял в повседневной жизни: православная церковь — это государственная структура и она связывается и даже подчиняется с Всевышним только через своего монарха. А потому ему и повинуется. Император тоже подчиняется Богу, но церкви и вообще подчиненных это не касается.
Потому он совершенно не смутился, когда митрополит Санкт-Петербургский Иоасаф был вынужден остановиться. Благо и сам митрополит несколько вошел в тупик при виде сиятельного нимба.
Император же, попросив Макурина остановиться, внимательно осмотрел на нимб, который он до этого ни разу не видел, и попытался его взять. Вообще-то это было откровенное богохульство, но ведь брал Помазанник Божий!
Брать ему было не трудно, с его-то ростом! Андрей Игоревич, хотя и был среднего для XXI века роста, то есть высокий для XIX столетия, все же оказался ниже своего вельможного монарха.
Увы, даже высокий рост и сиятельный статус ему не помог, нимб — четкая полоска света, видимая и в темноте и при свете в Соборе, охотно пропускала пальцы, никак не реагируя. Хотя в другой ситуации, скажем, при молитве или при приближении к духовным реликвиям, он становился более ярким и объемным.
Сделав несколько неудачных попыток, Николай I благоразумно прекратил усилия, перекрестился на алтарь и негромко произнес:
— Воистину верую во имя Отца и Сына и Святого Духа.
И вздрогнул. Откуда-то изнутри, из центра Собора и одновременно ото всюду ему ответил отчетливый голос:
— Воинственно верую. Аминь!
Голос был изумительно прекрасным, и на миг окружающим стало очень приятно и хорошо. А нимб на голове Макурина превратился нечто в подобие короны.
Это было весьма кратковременно, но очень четко и запечатлелось в сознании и всех придворных и самого императора. Немного подумав, тот решил довести до конца молитву благодарения и затем начать празднества Большого Хода. Ибо Голос Божий — а это, безусловно, был он — повод для большого христианского праздника.
Пока Николай отдавал приказы, придавая изрядную суматоху, попаданец, ныне столбовой российский дворянин и высокопоставленный чиновник в классе действительного статского советника, взяв под руку свою жену, тоже, м-гм, потомственную дворянку, незаметно по стеночке прокрались на свет Божий. Придворные бы не позволили молодым так легко уйти, но им повезло — это было время необычных приказов императора и все внимание окружающих было поглощено на них.
А на улице была весна. Или вот так — Весна. Прибалтийская весна, так медленно приходящая и расцветающая, наконец-то расцвела, и на свежем воздухе было прелесть как хорошо!
Так он их и встретил — обнимающих и откровенно балдеющих от теплого солнца молодоженов, которым в этот момент было все равно от экономических, политических и прочих разных проблем.
Они даже сразу не отозвались от предупредительного кашля неподалеку. Только через некое время Настя (умничка!) догадалась посмотреть на звук. И увидела императора Николая, так же безмятежно смотрящего на округу и подставляющего лицо весеннему петербургскому солнцу.
Почти испугавшись, она задергала мужа за рукав. А когда он не стал выходить из состояния неги и спокойствия, сердито окликнула.
Андрей Игоревич с досадой вернулся в этот суетный мир и тоже увидел Николая I. Монарх не сердился, но и не таял от теплоты солнца. Это заставило его прийти в состояние обыденной настороженности и забыть о весне.
— Прямо-таки почти маленькие котята, — прокомментировал Николай, — даже беспокоить жалко, но надо. Поехали, господа, в Зимний дворец, думать об нас, грешных, и
