и денег не жалеть. Всеобщее начальное образование ввести, и не церковно-приходское или земское двух или трехгодичное, а нормальное государственное, четырехклассное, для всех обязательное и бесплатное. И учителей подбирать из государственников, а не либералов! Промышленность собственную развивать, а не надеяться на иностранные закупки. Инвестиции в заводы и железные дороги делать, уровень жизни у населения поднять, тогда больше покупать своего станут — импульс мощный произойдет.
— Так это понятно, — пожал плечами генерал-адмирал, — уже действовать нужно, а наше правительство до сих пор не определилось как. И ответить на извечный вопрос не может — что делать?
— Зато на вопрос «кто виноват» ответ быстро находят, — Фок ожесточился. — Персональную ответственность ввести, и с великих князей в первую очередь — завалил дело, так отвечай! Но тут сильная власть нужна, чтобы по голове нерадивых постоянно били!
— Это как ты за излишние потери спрашиваешь?! Слушай, ты мне скажи, давно узнать хотел — почему армейские чиновники воровать прекратили? Да все злачные места махом исчезли — все стало чинно и пристойно, даже бордели преобразились!
— Вот с них Елена и начала, как посмотрела, что в Мукдене твориться. Все заведения под государственный контроль взяли, персонал проверяется «джидаями» и лекарями, китайских бандитов и хунхузов под нож пустили — маньчжурам они не к чему и их пока больше, чем китайцев. Опиумом торговать стал, или сутенером сделался — вот и смерть пришла тебе и твоим подельникам. А половина доходов от борделей и кабаков в казну идет, за этим жандармерия строго смотрит. Утаил частицу — все семья в рабство пойдет.
— У тебя рабство процветать начало?!
Алексеев охнул, ухватившись за бороду. Прохрипел:
— Да я будучи наместником с ним боролся, почти вывел!
— Нет, просто все спряталось. Это беда пока неискоренима, надо в рабство за преступления обращать тех, кто работать из китайцев может, а маньчжуров для острастки лучше казнить. Это тебе не наши дармоеды, что по каторгам и тюрьмам сидят, здесь подход рациональный. А чиновники воровать перестали потому, что не совесть, а страх в них появился, причем жуткий — зачем красть, если все ворованное отбирают?!
— Так я и думал, что твои люди орудуют, мне жандармы докладывали, — фыркнул Алексеев. Но Фок объяснил вполне серьезно:
— Вор в погонах деньги ведь тратить хочет, вот и идет в бордель или ресторан, а там прислуга тайной полицией профильтрована — только нужные люди остались. Тут же следует донос, идет проверка, откуда появились средство, потом отъем с последующей вербовкой. Или «несчастный случай» — на это можно многое списать. Поверь — все «исчезнувшие» дрянь невероятная, по каждому решение сам принимал. Вреда от них армии причинено много, мы Куропаткину лишь помогали там, где он порядок собственными силами навести никак не смог. Ты знаешь, что взятки за вагоны повсеместно вымогали, за военные грузы, что для войск нужны были?!
— Знаю, но теперь вроде все наладилось…
— После того как чинуш из администрации КВЖД к потолку подвешивали и на их глазах хунхузов «холостили», — теперь фыркнул Фок. — Очень доходчивая агитация, что честным быть лучше.
— И делали это, как я догадываюсь, наши русские офицеры, но «восточной» наружности, — Алексеев внимательно посмотрел на Фока, но тот только пожал плечами, причем равнодушно.
— Если одна власть бессильна разобраться с собственными ворами, то вторая может это делать, причем за «полосой отчуждения». Здесь можно не либеральничать, но в России порядок наводить нужно, и за казнокрадство карать безжалостно. Тут новый царь должен с августейшей семьи начать, а там уже головы полетят у тех, кто ниже стоит. Без этого никак — страна погибнет, если ампутации быстро не произвести — всеобщая гангрена начнется. Прогнило все, ты ведь это сам прекрасно знаешь — ломать нужно и выбрасывать хлам, от которого проблемы. Рыба ведь с головы гниет!
— Да знаю я, сам начну чистить, и в первую очередь тех, кто под острым шпицем засел. Ведь они даже не скрываются, только барьеры цензовые и «старшинства» возвели для собственной безнаказанности, но я все это отменю, если поддержку получу.
— Получишь, раз кузеном тебя именовать стали, да и Георгий 1-го класса тому поспособствует немало — против такого ордена, причем заслуженного, никто из них и не пискнет. Ставь на места боевых офицеров, они тебя не подведут — только права им дай на очистку «авгиевых конюшен». И без всякой жалости к сединам — пусть в отставке на пенсии сидят, раз ума не нажили и подворовывать начали.
— Дай бог, доберусь до Петербурга — взвоют!
— А мне в столице уже не бывать — здесь дел во стократ больше, тут вообще с нуля возводить многое придется. Хорошо, что железная дорога есть, уголь и железную руду добывают, рабочих рук за Стеной уйма и все кушать хотят. Для армии японского вооружения за глаза хватит, русские офицеры и унтера для обучения имеются, как и знающие специалисты…
— Постой, все хотел у тебя спросить — ты почему не потребовал у маршала Ойямы сложить оружие в Фузане, а лишь перевести на Цусиму — остров ведь пока японский?!
— А зачем позорить без надобности — ведь «лицо» потеряют?! А так все под контролем — вооружение сложено, и если дипломаты договорятся о мире, то его японцы могут забрать обратно или передать нам. А так вроде уважение показал, которое ничего не стоит на самом деле — в исходе войны ведь никто не сомневается, даже самые упертые самураи, что мечтают погибнуть. А мне ведь с этими «соседями» рядом не только жить, но и подумать какой кусок «мяса» им позже кинуть в пасть.
— Ах вот ты о чем, — Алексеев покачал головой и негромко произнес. — Будут и тебе на погоны фельдмаршальские жезлы, раз о будущем думаешь…
— Такого варианта развития событий я абсолютно не ждал, — Фок растерянно посмотрел на генерал-адмирала, который тоже пребывал в задумчивости, даже свой привычный «чай» Евгений Иванович забыл пить — от кружки уже перестал идти легкий парок.
Двум деятелям с фельдмаршальскими жезлами на погонах было отчего закручиниться — к финишу пришла совсем не та «лошадка», на которую никто и не думал ставить, пребывая в здравом рассудке. Да что там — из всех кандидатур это была как раз та, которая не вызывала никаких симпатий. И совершенно не годилась для правления.
Ибо нет ничего хуже на свете, чем коллективное руководство при малолетнем монархе!
— Страна может вспыхнуть в любую минуту, а они решили в бирюльки поиграть?! Мозги хоть есть?!
