Между прочим, столь же завистливые взгляды заметны и со стороны других офицеров. Словно Темляков отбирает у них их хлеб. Оно ведь куда проще коситься на него, чем признаться себе в том, что самому пойти на подобный риск недостает решительности. И, конечно же, непременно помянуть Фортуну, сопутствующую молодому и безрассудному подпоручику.
Вопреки опасениям коменданта прав все же оказался Шейранов. Воины рода Алаук в полном составе ретировались по Тебердинскому ущелью и далее через горы к своему родовому аулу. Сергей Федорович не стал рисковать сам и не решился отправить братьев Даулетовых, предоставив разведку Перегудову. Что тот с успехом и выполнил, вернее, поручил Семену Зайцеву, так как сам был занят обработкой довольно богатого материала.
Как видно, работы у продюсера было настолько много и картинка у него складывалась настолько хорошая, что он не появлялся на связи целых двое суток. Безопасники время от времени совершали облет прилегающей к крепости местности с целью выявления возможных групп, представляющих потенциальную опасность. Однако вокруг Хуруманской было до неприличия тихо. И это при том, что вокруг соседней крепости Каменный Мост время от времени пошаливали. Как видно, слухами земля полнится и слава о странном подпоручике со звериным чутьем распространялась со скоростью лесного пожара…
– Открывай ворота!
– Кто такие?! – послышался строгий оклик часового на надвратной куртине.
– Я те щас объясню, кто мы такие. Егоров, открывай, пока тебе башку не снял. Ты смотри, и полугода не прошло, как со службы сменился, а уже не узнают.
– Ты, что ли, Архип Николевич?
– Нет, йошкин кот, архангел Михаил.
– А с тобой кто?
– Десяток мой, кто же еще?
– Ты извини, но я должен вызвать дежурного офицера.
– Ну так вызывай скорее.
Темляков, который как раз дежурил по крепости, явился минут через пять. Если бы казаки прибыли днем, то никаких вопросов, их пропустили бы за стены без проблем. Но они появились в неурочный час, когда ночь окутала все вокруг темным саваном.
– Кто такой этот Архип? – поинтересовался Темляков у Пархоменко, подходя к воротам.
– Непейвода Архип, младший урядник, в здешнем гарнизоне стоял. Мы их полусотню сменили, когда у них вышел срок полевой службы.
– Ясно. Каверзы от него какой ждать можно?
– Каверзы ждать можно от кого угодно. Но то мы сейчас глянем.
Как выяснилось, ни о какой подлости здесь речь не шла. Пархоменко признал не только самого Архипа, но почти всех прибывших с ним, также являвшихся жителями станицы Горячеводской. Разве только затесался среди них один, явно не казачьей, да и вообще гражданской наружности, хотя и держался в седле на удивление ловко.
Впрочем, только прибытие в крепость в столь неурочный час само по себе было событием не рядовым. Одно дело, когда это требовалось по службе или при совершении набега, чего греха таить, отличались в этом обе стороны. Вот только эти были не на службе и после набега в крепость обычно не заходят, если только жизнь не потрепала, но на потрепанных казаки не походили.
– Здравия желаю, ваше благородие, – едва оказавшись во дворе, тут же поприветствовал Темлякова Непейвода.
– Здорово, братец. С чем прибыл в столь неурочный час?
– Так что, ваше благородие, сопровождаем приказчика Рогозиных. Сын их с полгода назад попал в плен, вот и прислали с приказчиком выкуп за него. Сами-то остались в Пятигорске, а казну ему доверили. Ну мы так здраво рассудили, что не след с такой-то деньгой в горах ночевать, с рассветом вышли из Кислых вод и прямиком сюда, – пояснил Непейвода.
Ну что же, все понятно. Путь неблизкий, но если постараться, с заводными лошадьми можно вполне уложиться в дневной переход. На равнине оно, конечно, быстрее получилось бы, ну да здесь не равнина, а самые настоящие горы. Опять же двигаться приходится с опаской. А то эдак польстишься на двадцать рублей и без головы останешься. Не то чтобы тут трусливый народ обретался, но и помирать никому неохота.
– И какую сумму определили горцы, что ты решил не рисковать ночевкой в горах?
– Пять тысяч целковых.
– О как! Серьезно. Небось родственников как липку ободрали.
– Да не-эт, похоже, жирок у них еще имеется, – возразил казак.
– И где будете меняться? Если не секрет, конечно.
– Да какой секрет. У Камень-моста и будем меняться. Наших всегда там меняют. Вы, ваш бродь, тут просто не так давно, потому и не в курсе.
Камень-мостом называли неширокую расселину в сплошной скале, по которой протекала Кубань. В самом узком месте ширина потока достигала всего-то нескольких метров, образуя стремительный порог. Над ним перекинули бревна, устроили настил, и получился мост. Просто и надежно. Это была единственная безопасная и удобная переправа на десяток верст вверх и вниз по течению.
– Ну да. Пока доводилось все больше горцев отдавать, а их родичи не боятся подходить к крепости, – задумчиво произнес Шейранов.
– Про то мы наслышаны, ваш бродь. Вам только в Пятигорье или на Кислые воды прибыть, так враз станете женихом нарасхват. Мамзели как заслышат ваше имечко, так сразу глазки начинают закатывать.
– Так-таки и закатывают?
– Вот как есть, так и говорю.
– А ничего, что большая часть из того, что там болтают, чушь несусветная?
– Так то люди бывалые навроде меня понимают, а остальные только рот разевают, когда те байки слушают. Чудно сказать, но пленить десяток горцев да за столько времени, это ж как надо извернуться.
– Кхм. Архип Николаевич, ты бы это… за словесами следил, – дернув Непейводу за рукав черкески, произнес Пархоменко.
– Ладно, братцы, вы уж тут как-нибудь сами. Пархоменко, разместишь народ в гостевом доме. А я пойду к себе, – подвел итог Темляков.
– Не извольте беспокоиться, Сергей Григорьевич, все сделаем как надо.
– Ты чего меня дергаешь? – уже отходя, расслышал подпоручик слова Непейводы.
– А то, что не враки это, – ответил Пархоменко.
– Да ну? Десяток?
– Только два дня назад пятеро выкупились. Тут такое…
Дальнейших слов Шейранов уже не слышал, но и услышанного было достаточно, чтобы на его губах заиграла самодовольная улыбка. А уж как было довольно сознание Темлякова, и говорить нечего. Слава героя, которая, несомненно, дошла и до слуха Арины Ивановны. Что может быть более желанным для горячего, молодого сердца?
А вот Шейранов долго предаваться радости был не намерен. Ну, потешил малость свое «я» и ладно. Пора и на грешную землю спуститься. А дела приземленные вещали ему о том, что очень скоро в окрестностях появятся состоятельные горцы с неправедно нажитым серебром. И если слава о Темлякове гуляла по всему Кавказу, на них это, похоже, не произвело ровным счетом никакого эффекта. Непорядок.
